прежнему разливался свет, и вовсе не от багрового абриса почти уже “допиленного” люка. Я просто стал видеть в темноте. И похоже, что мое сенсорное восприятие усилилось в десятки раз: “дверь” по-прежнему была на месте, точно нарисованная, а когда я нажал на серый кружок, часть стены с сыпучим каменным шорохом просела внутрь, открывая темный проход.

Туда скользнула невесомая фигурка. Позади раздался мощный удар — высаживали пропиленный участок. И я устремился за нею, подумав мельком, что хорошо было бы закрыть за собою дверь. Фигурка, удаляясь, небрежно указала на впадинку в стене, куда я незамедлительно нажал. Что-то там подалось, и плита позади вновь зашуршала, вставая на место.

Узкий коридор не имел освещения, но мне сейчас не требовался фонарик — бледный силуэт впереди указывал дорогу.

За моими плечами были десятки акций — успешных и, скажем так, не очень, но впервые я уходил с задания, ведомый привидением. Точнее, конечно, — плодом своего подсознания или, может быть, больной совести… Но что от этого менялось?.. “Очень скоро действие психотропа кончится, и она исчезнет”, — думал я, преодолевая поворот за поворотом в полной уверенности, что за новым я ее уже не увижу. Но призрачный абрис возникал вновь, а с ним — холодок меж лопаток и мысль о том, куда обычно заводят людей привидения. Ответ очевиден — в какой-нибудь склеп или в каменный мешок, не имеющий выхода. С ее точки зрения, там мне самое место (я уже созрел для того, чтобы наделить ее собственной точкой зрения).

В конце концов вместо склепа я оказался в тупике. Девушка по-прежнему была рядом (сильное средство мне набуровили) и стояла, приникнув ухом к каменной стене, преградившей мне путь. А я, вместо того, чтобы оценивать обстановку и что-то предпринимать, не отрываясь, глядел на нее. Судьба ткнула мне раскаленным штырем в давно зажившую рану, наделив призрачным “партнером” — ангелом, для которого я в свое время не смог стать защитником. Так неужели ей теперь назначено меня хранить?..

Не сразу я заметил, что ее левая кисть лежит, утопая пальчиками, в небольшой выемке. Едва я протянул туда руку, она убрала свою. При нажатии стена передо мною дрогнула, отодвигаясь, но вскоре застопорилась — похоже, заело. Однако этого уже было достаточно, и я осторожно протиснулся в образовавшуюся щель.

Девушка стояла снаружи, у поворота широкого пустого коридора и прикладывала палец к губам. Я замер, повинуясь ее жесту. Вскоре за поворотом послышались приближающиеся шаги. Она, улыбнувшись, шагнула в сторону. Поняв все без слов, как бывает между хорошо сработавшимися партнерами, я скользнул на ее место и прижался к стене, доставая парализатор.

Человек в зеленом халате шел один. Поравнявшись со мной, он не сделал более ни шагу, а упал ничком, нелепо взмахнув руками, сраженный нейроимпульсом.

Я стащил с упавшего халат и быстренько в него облачился; само собой, не забыл и шапочку. Бесчувственное тело я отволок к потайной двери и не без труда впихнул туда, затем отыскал сбоку, на том же примерно месте, механизм закрытия. “Очнется — пускай нащупывает с той стороны путь к свободе”, — подумал я, оглядываясь.

Девушки рядом уже не было. Исчезла, развеялась вместе с остатками дурмана, не дав мне возможности кинуть прощальный взгляд, вытащить из совести больную занозу, прошептав, быть может, одно лишь слово — прости… В душе пульсировала, затихая, ноющая боль от бессилия перед давно свершившимся, от невозможности хоть что-то в нем изменить…

Я двинулся по коридору, для начала — в ту же сторону, куда шел мой предшественник. В его нагрудном кармашке обнаружился пропуск, бывший на самом деле мне без надобности: маскарад с переодеванием имел лишь одну цель — пройти через уровень до КПП. Вероятно, вследствие моего неожиданного исчезновения выход сейчас был закрыт даже для сотрудников, но для меня это уже не имело значения: поработав в пропускной системе, капля обеспечила мне не только удачное проникновение, но и хороший отход. Техника, пренебрегая приказами, будет действовать в моих интересах: ни один охранный парализатор не выстрелит, все двери будут открываться передо мною, а порталы переправят меня именно туда, куда требуется. Опасность могли представлять только люди, в основном, охрана на выходах, но, лишенные привычной поддержки компьютеров, они вряд ли могли стать для меня серьезным препятствием.

— Дик!.. О господи, Дик!

Я открыл глаза. Надо мною склонилась Жен, и, вот чего уже давно не приходилось видеть — по ее щекам текли слезы. За ее плечом маячило озабоченное лицо Алекса. Увидев, что я пришел в себя, оба облегченно заулыбались: она — сквозь слезы, он — смягчив свой принципиальный железобетон.

Ничего не понимаю. Я что, потерял сознание во время прыжка?.. Пустяки, главное — акция! Она прошла успешно!

— Алекс, мне удалось!.. — сказал я, потянувшись к карману.

— Ты об этом?

Он вертел в пальцах мою золотую ксиву. Не смог удержаться, старый опер, чтобы не обыскать мое бесчувственное тело сразу, видимо, по прибытии его сюда.

— Смотрел? — спросил я, порываясь встать; вообще-то я сидел, прислоненным к стене в холле нашего витебского имения, рядом с распахнутой дверью портала. Жен, наскоро утерев со щек слезы, заботливо поддержала меня: похоже, она продолжала считать мужа тяжелораненым.

— Не до того было, — ответил Алекс, — мы тут вот уже пять минут тебя откачиваем.

По крайней мере приятно, что мое состояние удержало его от спешного побега к компьютеру для просматривания добытого мною материала.

— Ну, рассказывай, — сказал он, когда мы прошли в кабинет и уселись там втроем перед компьютером.

— Не хочешь сначала взглянуть на материал? — Я многозначительно посмотрел на его карман, куда он демонстративно упрятал мою добычу.

— Разделяю твое нетерпение, — он кивнул, — и все же прошу тебя дать краткий отчет. Уж поверь, это может кое-что прояснить в дальнейшем.

Я, разумеется, поверил — следователь до мозга костей, он хотел в первую голову получить представление об обстоятельствах дела. И я выложил ему эти обстоятельства, умолчав лишь о привидениях, явившихся из моего прошлого: не думаю, чтобы это что-либо для него прояснило, кроме того, что он имеет дело с подонком. Но об этом он знал и так. А вот Жен… Ей я не стал бы рассказывать о временах своей туманной юности даже под дулом деструктора.

Внимательно выслушав все до конца — то есть до того момента, как я, вскипятив стекло в “прихожей”, уложил двух стражей и вошел в портал, — Алекс немного помолчал, анализируя услышанное. И наконец достал из кармана мой трофей и вставил его в специальный блок с долгожданными словами:

— Ну-с, приступим.

Капля опознала базу, перекинулась с ней “парой слов”, а затем принялась планомерно выдавать информацию.

Спустя три с половиной часа мы все еще сидели на тех же местах. Весь усвоенный каплей массив проштудировать было невозможно, да на данный момент и не нужно; мы выделили самое ценное и пытались для начала как-то переварить это и усвоить.

Полученная информация была не просто ошеломляющей, нет, она была сногсшибательной. Вот мы и не вставали с кожаных кресел.

В моей голове рикошетили с десяток мыслей, образуя вместо стойкой логической картины какой-то сумасшедший фейерверк.

Вот тебе и раз! Мы в мире не одни! Есть, оказывается, у нас конкуренты-нелюди. Граллы — так они себя называют. Наглые паразиты, мечтающие жить за наш счет. И тайная глобальная война идет уже не один десяток веков, да чуть ли не с той поры, когда наши предки еще не покидали Землю-прародительницу. Пока люди воевали между собой за более тучное пастбище, потом за нефтяные пласты, за жизненное пространство, космические соседи ставили над ними самые разные эксперименты, с целью, ни много ни мало, сделать их себе подобными, либо, если не выйдет, превратить их в свою кормовую базу.

Пока наконец граллами (а не людьми) не был изобретен инфинитайзер — аппарат, решающий обе эти проблемы. Мы, обессмерченные — мутанты, которым суждено со временем либо переродиться в тварей под