одно и то же, покуда в твоих глазах я не увижу огонь желания… Хотя бы малюсенький огонёк…

Он зло засмеялся, но его глаза остались неподвижны и тусклы. Глядя на женщину, он смотрел в действительности куда-то дальше, в бездну, в мрак.

Хлопнув дверью за Володей, Лариса рухнула на кровать. Ей хотелось кричать.

***

Через час раздался дверной звонок. Она посмотрела в дверной глазок и увидела Володю. Сердце её бешено заколотилось. Она отпрянула от двери, сжав руки в кулаки и прошептала:

– Я должна избавиться от него. Он сведёт меня с ума.

Она сказала это так, будто объясняла кому-то, невидимо стоявшему перед ней.

– Я должна избавиться от него, иначе он сведёт меня с ума. Ему нравится его положение, он наслаждается им, он уже ничуть не беспокоится о Дэне, ему просто нужна я. Не нужно ничего говорить, не нужно переубеждать меня, ничего не нужно… Я знаю, что должна избавиться от него. Но как? Я ничего такого не умею.

Она снова приблизилась к «глазку». Володя нервно расхаживал по лестничной площадке.

– Лариса, слышь, свояченица, ты дома или ушла? – Он нажал на звонок всей ладонью и долго не отпускал его, буравя квартиру пронзительным дребезжащим звуком. – Открой, дура, я всего на минуту!

Лариса плотно закрыла уши руками и побежала в дальнюю комнату.

– Я убью его! – зашептала она. – Я убью его!

В следующую секунду она успокоилась. Произнесённые слова внезапно показались ей настолько естественными и настолько разумными, что она отняла руки от ушей и приняла свободную позу.

– Я убью его, – спокойно произнесла она.

Глаза опустились к рукам, нежным женским рукам, ни разу в жизни не державшим ни пистолета, ни топора.

– Чем бы мне убить его?

Звонок в дверь оборвался, и в комнате наступила тишина. Это произошло столь внезапно, что в голове у Ларисы даже возник вопрос, а не умер ли вдруг Володя сам ни с того ни с сего, уж слишком внезапной и спокойной была тишина.

Мягко запиликал телефон. Лариса медленно повернула в нему голову, но пошла не к нему, а к входной двери. Прижавшись к «глазку», она увидела Володю с трубкой мобильного телефона в руках. Весь вид его говорил о том, что он сильно нервничал.

– Звони, звони, голубчик, – едва слышно произнесла она и стала медленно одеваться. – Что это тебя вдруг разобрало так? Неужто совсем невтерпёж стало? Ну, родственничек, придётся потерпеть. Сегодня мне уже не до гостеприимности.

Володя потоптался на лестнице ещё минут пять и решил всё-таки, что Лариса ушла из дома.

– Ладно, утром заеду и возьму, не выбросит же она его…

Услышав, как он пошёл по лестнице вниз, Лариса бесшумно отворила дверь и последовала за ним. Она не знала, как намеревалась поступить, в её голове не было никакого плана, в ней лишь клокотала холодная ненависть.

Сев в машину, она поехала за ничего не подозревавшим зятем. Он вывернул на Садовое кольцо и, проехав метров триста, припарковался.

– Что это он?

Володя вышел из автомобиля и направился к стеклянному павильону.

– Курить захотел, сигареты кончились, – решила Лариса, и в эту секунду в окно её «вольво» кто-то постучал.

– Хозяйка, подбрось рублик, – к окну прижималось лохматое мужское лицо, расплющивая рыхлую щетинистую кожу щеки о стекло. – Не жидись, хозяйка.

Какая-то острая, но ещё не осознанная до конца мысль мелькнула в голове Ларисы, и она открыла дверцу машины.

– Садись рядом, – властно сказала она, – денег дам.

– Ого, – бомж неуверенно опустился на сиденье и заполнил салон густым запахом грязи и перегара, – никогда в такой мягкой не катался. Так угостишь рублишком, хозяйка?

– Угощу, даже больше дам тебе, если человека одного испугаешь как следует.

– Испугать надо? – задумался бродяга и почесал рваной рукавицей шершавый подбородок. – Испугать можно. Но ты уж червонец тогда выложи, душка. За червонец я сильно испугать могу, почти до смерти.

– До смерти? А до смерти испугать сумеешь? Совсем до смерти? – Лариса то и дело поглядывала на улицу, чтобы не упустить Володю.

– Могу и до смерти. Но ты за это мне тридцатник дай и бутылку поставь. Только тогда, может, и пугать не надо? Просто по черепу шкваркну и всё. Или тебе, хозяйка, надобно, чтобы со страхом? Ты скажи.

– Мне надо, чтобы очень быстро, – ответила Лариса, слегка улыбнувшись. – Вон тот человек. Видишь машину перед нами? Я поеду следом. Когда он остановится возле своего гаража, ты можешь сделать с ним всё, на что способно твоё воображение.

– Воображением я не богат, хозяйка.

– Тогда как попроще, – Лариса нажала на педаль. – Мне всё едино. Главное, чтобы наверняка.

– Чем же насолил он тебе, хозяйка?

– Обидел сильно.

– Такую красивую? Знать, дерьмовая у него душонка, – с чувством произнёс бомж.

Лариса приоткрыла окно, чтобы впустить свежего воздуха.

– И часто ты такие услуги оказываешь? – посмотрела она на пассажира.

– Как придётся. Чаще бывает, что воровать надо. Убиваю редко. Однажды в пьяном деле пришлось кирпичом махнуть, а два раза меня просили об этом, как вот ты сейчас. Зато после этого я сыт несколько дней. Сам-то я по молодости отсидел за убийство. Отца я зарезал. Ножом в сердце, кухонным ножом.

– Повздорили?

– Он мать избивал сильно, вот я и не удержался. Я в юности вспыльчив был до невозможности, это потом жизнь пообкатала, пообрезала норов-то. А тогда я не умел сдерживаться. Схватил нож и саданул им. Я бы в тот момент чем угодно проткнул его, вилкой ли, палкой ли обыкновенной, а то и просто пальцем горло продырявил бы.

– Не жалко было потом?

– Нет.

– А других не жалко?

– Нет. Посторонние люди, чужие, ни имени, ни лица их не знал, – бомж пошамкал гнилым ртом.

– Но что-нибудь ты чувствовал при этом?

– Один раз, когда по пьяни кирпичом ударил, чувствовал, что мне палец едва не откусили, гноился потом очень долго. А если про чувство на сердце, то ничего. Обидно немного.

– За что обидно?

– Не знаю.

– Денег мало?

– На время хватает. А так, чтобы на всю жизнь, столько всё равно не заплатят.

Володя не стал заводить машину в гараж, остановился у подъезда.

– Сейчас он уйдёт, – сказала, заволновавшись, Лариса.

– Ну, я пойду к нему, – спокойно произнёс бродяга и вышел из «вольво».

Лариса слышала, как у неё внутри возникло огромное напряжение. С каждым шагом бомжа в ней нарастало волнение, руки и ноги затряслись. Ей казалось, что Володя всё знал, что он приготовился дать отпор, что он специально остановился прикурить, дабы осмотреться, прикрывая лицо сложенными ладонями. А бомж неторопливо приближался, двигаясь косолапо и бочком. Его фигура выглядела почти бесформенной, лохматой, состоящей из сплошных складок грязной одежды. За одной ногой волочился длинный распущенный шнурок. Володя сделал две быстрые затяжки, бросил недокуренную сигарету на мокрый асфальт и шагнул к подъезду.

– Не успеет, – выдохнула Лариса, следя за неторопливым бомжом. Зубы её громко застучали.

Бродяга окликнул Володю, но тот сперва не обратил внимания на него. Затем что-то всё же