Господи, он еще может что-то вспоминать! У нее же в голове все перемешалось, ноги обмякли, а он стоит перед ней спокойный и уверенный. Видно, ей следует изменить свои уловки. Продолжая целовать его, Кейт тронула кончиком языка его пупок и тут же почувствовала, что у него перехватило дыхание. Грей скинул с нее рубашку и толкнул ее на постель.

– Не смей запираться от меня, Кейт. Никогда!

Он произнес эти слова хриплым шепотом, и в них прозвучали предостережение и… мольба. Она не успела ответить, как Грей заключил в ладони ее лицо и прижался к нему губами.

Кейт казалось, что он целует каждый кусочек ее тела: веки, за ушами, жилку, пульсирующую на запястье, подъем на ноге, щиколотку и нежное местечко под коленом. Его губы были везде, влажные и горячие, разжигая ее желание. Но когда он дотронулся до самых интимных мест между ногами, Кейт запротестовала. Грей не обратил на это никакого внимания и, крепко держа ее, своими умелыми ласками возобладал над ее разумом.

И вскоре, зажав простыни в мучительной хватке, Кейт приподнялась к нему, выкрикивая его имя и сознавая, что никогда ему не откажет.

Грей сдержал свое слово. Он сопровождал ее повсюду, показывая тот Лондон, которого она никогда не видела. Они уже посетили места роскошных развлечений и необычные достопримечательности, доступные лишь для богатых. Кое-что Кейт смутно помнила, когда ее ребенком привозили сюда, но после несчастий, свалившихся на Харгейт, она ни разу не посещала блистательный мир этого огромного города. Теперь она знакомилась с ним в знатном положении маркизы. Лондон одновременно очаровывал и пугал ее, а лондонская знать с любопытством встретила ее появление в свете. Но этого следовало ожидать, так как Грей был известной личностью и любая женщина рядом с ним вызывала естественный интерес. Однако вскоре на нее перестали глазеть на улицах, зато она стала пользоваться повышенным вниманием в са- лонах. Дамы перешептывались, прикрывшись веерами, о столь неожиданной женитьбе маркиза – да и подходит ли ему она в жены. А мужчины возмутительным образом разглагольствовали о ее прелестях. Хотя Грей изложил историю их помолвки, сплетников не удовлетворило такое банальное объяснение. Они вспомнили мезальянс ее отца, смерть родителей, и пару раз было упомянуто имя Джаспера как выродка в семье.

Даже сидя в личной театральной ложе Грея, Кейт ощущала устремленные на нее бесцеремонные взгляды. Ее это смущало, так как она не привыкла бывать на людях. Грей высокомерно не обращал ни на кого внимания, и Кейт пыталась следовать его примеру.

А я все больше приноравливаюсь к этой игре, подумала Кейт и мрачно улыбнулась, в то время как горничная застегивала у нее на шее дорогое ожерелье из рубинов и бриллиантов. Жестом отпустив девушку, она встала перед зеркалом и окинула себя взглядом. Женщина, отразившаяся в стекле, мало напоминала мальчишку-сорванца, жившего некогда в Харгейте. Кейт выглядела так же, как и остальные дамы из окружения Грея, но эта метаморфоза не доставила радости. Ей было неприятно, что она является всего лишь изящным украшением Грея. Несмотря на свой явный успех в обществе, она чувствовала себя неловко среди язвительных дам, которые задавали там тон. Грей оказался прав – ей достаточно модно одеваться и быть осмотрительной. Но как быть с тем вызовом, который она в душе бросила мужу? Пока что все усилия завоевать его любовь не увенчались успехом. Грей спал с ней каждую ночь и не возражал, если она оставалась до утра в его постели, но до сих пор он сохранял в их отношениях определенную отстраненность. Кейт это было непонятно, но потом она обратила внимание на то, как другие мужчины относятся к своим женам.

Очень быстро она узнала, что богатые и титулованные пары редко появляются в свете вместе, а скорее каждый с любовником или любовницей. Так называемые джентльмены содержат любовницу и флиртуют с чужими женами, а женщины рожают детей неизвестно от кого.

Непривычная к такому образу жизни, Кейт была просто в ужасе. Грей не отпускал ее от себя, но вдруг и он несерьезно относится к брачным узам? От этих мыслей Кейт бросало в дрожь. Сейчас ей более, чем когда-либо, хотелось покорить сердце мужа, но, казалось, каждый день, проведенный в Лондоне, отдалял ее от красивого негодника, который поддразнивал ее, лежа больной в Харгейте. Он был внимательным и интересным собеседником и все же ни в словах, ни в поступках не допускал доверительности. И Кейт теряла голову, не зная, как приблизиться к нему. Она упала духом, полагая, что ей это никогда не удастся. Грей был таким, каким его обычно знали: надменным, уверенным, возможно, жестоким, склонным управлять людьми, в том числе и ею. Ходили слухи, что у него одна страсть: азартные игры. Вероятно, для другой страсти в его душе не хватало места.

Бросив последний взгляд в зеркало, Кейт тоже приняла высокомерный вид и спустилась вниз. Хотя они уже посетили многие рауты, сегодня вечером ее ждало первое официальное представление светскому обществу на небольшом приеме в семействе Коксбери.

Помимо воли сердце у Кейт бешено забилось при виде Грея, поджидавшего ее. Он был одет в черный фрак и панталоны в обтяжку, обрисовывающие его мускулистые ноги. От него, одетого теплее, чем она, веяло прохладой, в то время как ей было жарко в тонком платье.

– Мне кажется, что ты вспотеешь в этом костюме, – заметила Кейт, взяв его под руку.

Он удивленно взглянул на нее и рассмеялся.

– Да, костюм довольно теплый, и у меня уже чешется плечо, – сообщил ей он.

Его рана, сразу поняла Кейт, и улыбка сошла с ее лица.

– Нам вовсе не обязательно туда ехать.

Мы можем остаться, и я… сделаю компресс тебе на плечо, – тихо предложила Кейт и покраснела, представив, как Грей будет перед ней раздеваться.

Она почувствовала под своей ладонью напрягшиеся мышцы его руки, но при этом он не смотрел на нее.

– Это большое искушение, – спокойно сказал он. – Но я обещал Коксбери представить тебя. Кейт, неужели ты боишься этих дураков?

Кейт застыла. Она получила отпор, хотя и высказанный в мягкой форме. Ей стало больно. Он, видно, не хочет ее, да и никогда по-настоящему не хотел. Прежние сомнения вновь одолели Кейт вперемежку с новыми, навеянными образом жизни великосветского Лондона. Она отступилась и отпустила его руку, а он, пока они шли к карете, больше не подал ей руки. Кейт вдруг стало холодно, и она закуталась в шаль. Ее знобило всю дорогу. Наконец они доехали до изысканного особняка, в котором оказалось такое количество людей, что было нечем дышать. Хозяйка дома, леди Коксбери, тут же увела Кейт, чтобы представить ее