попроси его позвонить мне, как только он сделает все необходимое. Я кого-нибудь пришлю тебе в помощь, пока не знаю, кого именно…

Он повернулся к обеим женщинам:

— Прошу вас следовать за мной…

Из них двоих свояченица была больше напугана, и создавалось ощущение, что ей неприятно покидать дом.

Жизель же, напротив, решительно вышла за дверь и, держась очень прямо, ждала их под дождем.

Ажан, прогнавший любопытных со двора, не мог помешать им образовать кружок на тротуаре. Старуха стояла там, набросив шаль на голову и укрываясь ею вместо зонта от дождя. Служащий метро, к собственному сожалению, был вынужден уйти на работу.

И все эти люди смотрели на выходящих, как зеваки всегда наблюдают за действиями, кажущимися им таинственными и одновременно драматическими. Ажан оттеснял толпу, чтобы расчистить путь к машине, и комиссар пропустил женщин вперед.

Послышался голос:

— Их забирают…

Комиссар захлопнул за ними дверцу и обошел машину, чтобы сесть рядом с одетым в форму шофером.

— В уголовную полицию, — распорядился он.

Начинало ощущаться рождение дня, пусть еще и неясно. Машина, обгоняя автобусы, катила мимо невыспавшихся людей, нырявших в метро.

Когда они попали на набережные, фонари почти погасли, на фоне неба выделялись башни Нотр- Дама.

Автомобиль въехал во двор. За все время дороги две женщины не произнесли ни слова, но одна из них, Дженни, неоднократно шмыгала носом, а один раз долго сморкалась. Когда она выходила из машины, у нее был красный нос, как у Мартона в его первый приход.

— Прошу сюда, дамы.

Он пошел впереди них по широкой лестнице, которую как раз сейчас мыли, открыл стеклянную дверь и поискал глазами Жозефа, но того на месте не оказалось.

В конце концов он провел обеих женщин в свой кабинет, включил свет, заглянул в комнату инспекторов, где пока что находились всего трое его сотрудников, ни один из которых ничего не знал об этом деле.

На всякий случай он выбрал Жанена.

— Вы можете недолго побыть в моем кабинете с этими дамами? — И обращаясь к ним: — Присаживайтесь, пожалуйста. Полагаю, вы не успели выпить кофе?

Дженни не ответила. Мадам Мартон покачала головой.

Мегрэ уверенным шагом подошел к двери и запер ее изнутри на ключ, который положил в карман.

— Вам лучше присесть, — повторил он, — потому что наш разговор, возможно, будет продолжительным.

Он прошел в соседний кабинет:

— Барон! Позвоните в «Дофину». Пусть принесут большой термос кофе… Черного… Три чашки и круассаны.

Затем он опустился на стул возле окна, снял трубку другого аппарата и попросил соединить его с квартирой прокурора. Должно быть, тот только что встал и, очевидно, одевался или завтракал. Однако ответил не слуга, а он сам.

— Говорит Мегрэ, господин прокурор. Мартон мертв.

Тот человек, о котором я вам рассказывал вчера утром.

Нет, я на набережной Орфевр. На авеню Шатийон я оставил инспектора Лапуэнта. Доктор Поль извещен. Да, да, экспертно-криминалистический отдел тоже. Не знаю…

Обе женщины у меня в кабинете… — Говорил он тихо, хотя дверь, соединяющая два кабинета, была закрыта. — Не думаю, что смогу поехать туда утром сам. Я пошлю другого инспектора, чтобы сменить Лапуэнта.

Вид у него был почти виноватый. Закончив разговор, он посмотрел на часы и решил дождаться прихода Жанвье, чтобы отправить на место происшествия его: он скоро придет и уже в курсе дела.

Проведя руками по щекам, он попросил третьего инспектора, Бонфиса, занятого составлением сводки ночных происшествий:

— Вы не могли бы принести из моего шкафа бритву, мыло и полотенце?

Мегрэ предпочитал не делать этого самому в присутствии женщин. Держа предметы туалета в руках, он прошел по коридору в туалет, снял пиджак и побрился. Он не спешил, словно желая оттянуть момент, когда ему придется делать то, что он должен был делать. Сполоснув лицо холодной водой, он вернулся к своим сотрудникам, к которым присоединился гарсон из пивной «У дофины», который не знал, куда поставить поднос.

— Ко мне в кабинет… Сюда…

Комиссар снова снял телефонную трубку и позвонил жене.

— У меня сегодня будет напряженное утро. Я пока не знаю, смогу ли прийти домой обедать.

Голос Мегрэ звучал устало, и она спросила:

— Ничего плохого не случилось?

Что он мог ей ответить?

— Не волнуйся. Я сейчас позавтракаю.

Комиссар снова обратился к Бонфису:

— Когда придет Жанвье, передайте ему, чтобы зашел ко мне.

Он вошел в свой кабинет, который покинул гарсон, и отпустил Жанена. Потом, опять-таки в замедленном ритме, словно во сне, налил кофе в три чашки.

— Сахар? — спросил он сначала Жизель Мартон.

— Два кусочка.

Мегрэ протянул ей чашку и придвинул тарелку с круассанами, но она жестом показала, что не хочет есть.

— Сахар?

Дженни молча покачала головой. Она тоже не захотела есть, поэтому комиссар стал в одиночестве и без аппетита откусывать кусочки от еще теплого круассана.

Рассвело, но было еще недостаточно светло, чтобы можно было выключить свет. Дженни дважды открывала рот, чтобы задать вопрос, и дважды взгляд комиссара отбивал у нее желание говорить.

Мегрэ, налив себе вторую чашку кофе, медленно набивал одну из многочисленных трубок, разбросанных на столе.

Поднявшись, он поочередно оглядел своих собеседниц.

— Думаю, я начну с вас, — вполголоса сказал он, встав перед мадам Мартон.

Дженни вздрогнула и в очередной раз хотела что-то сказать.

— А вас я попрошу подождать в соседнем кабинете в обществе одного из моих инспекторов. — Он вызвал Жанена. — Отведите мадам в зеленый кабинет и оставайтесь с ней, пока я вас не вызову.

Такое происходило не в первый раз. Инспектора к этому уже привыкли.

— Хорошо, патрон.

— Жанвье еще не пришел?

— Кажется, я слышал его голос в коридоре.

— Скажи, чтобы немедленно шел ко мне.

Жанен удалился вместе с Дженни, а через секунду вошел Жанвье, замерший в недоумении, увидев сидящую на стуле мадам Мартон, с чашкой кофе в руке.

— Мартон мертв, — объявил Мегрэ. — Лапуэнт на месте. Он продежурил всю ночь, хорошо бы тебе его сменить.

— Инструкции будут, патрон?

— Лапуэнт все объяснит. Если возьмешь машину, успеешь раньше прокурорских.

— Вы не поедете?