— Что вы тут делаете?

Он, очевидно, слышал о предосторожностях, необходимых при обнаружении преступления, так как с опаской сказал:

— Пожалуй, сначала надо вызвать полицию.

Он все-таки вытащил кляп. Мегрэ начал объяснять, и рыбак не очень уверенно принялся развязывать веревки, бормоча проклятия в адрес того, кто затянул такие узлы.

В бистро служанка открывала ставни. Море становилось неспокойным, хотя ветер и стих. Но это уже не был бешеный ночной шум. Волны, которые шли из открытого моря, достигали на песчаных отмелях трехметровой высоты и разбивались там с глухим грохотом, как бы сотрясая сушу.

Рыбак, невысокий старик, заросший бородой, все еще смотрел недоверчиво и не знал, что делать.

— Надо бы, однако, сообщить в жандармерию.

— Да говорю же вам, что я и сам вроде жандарма в штатском!

— Жандарм в штатском, — беспокойно повторял недоверчивый старик.

Его взгляд скользнул по поверхности моря, пробежал по линии горизонта и остановился вдруг на какой-то точке справа от пирса, по направлению к Гавру. Рыбак испуганно уставился на Мегрэ.

— Ну что там такое?

Рыбак был так взволнован, что не отвечал. Мегрэ понял, только взглянув в свою очередь на горизонт. Вода почти полностью ушла из бухты Вистреама. На расстоянии больше мили тянулся песок, цвета спелой ржи, а за ним, вдали, бушевала белая пена волн. Справа от пирса, примерно в километре, какое-то судно сидело на мели. Одна его половина лежала на песке, другая оставалась в воде. Волны с силой разбивались о его корпус. Две мачты, одна из которых квадратная. Шхуна из Пенполя. Не иначе, как «Сен- Мишель».

В той стороне все было мертвенно-бледным: море и небо сливались в один цвет. И только черное пятно лежащего на мели корабля.

— Слишком поздно ушли после прилива, — прошептал пораженный зрелищем рыбак.

— Такое часто случается?

— Бывает! Вода в проходе стояла низко. Вот течением реки и вытолкнуло их на отмели «Черных коров».

Унылое безмолвие: моросящий дождь, от которого воздух казался ватным. При виде судна, почти полностью выступавшего из воды, трудно было представить, что его экипаж подвергался какой-либо опасности. Но когда «Сен-Мишель» сел на мель, море еще достигало подножья дюн. Не меньше десяти рядов кипящих пеной волн!

— Надо предупредить капитана порта…

Мелкая деталь: рыбак стал машинально поворачиваться в сторону дома Жориса, потом пробурчал:

— Правда, что…

И пошел в другом направлении. Шхуну, вероятно, заметили с другого места, должно быть, с церковной паперти, потому что к ним приближался наспех одевшийся Делькур в сопровождении трех человек. Он рассеянно пожал руку Мегрэ, не замечая, что комиссар промок до нитки.

— Я же им говорил!

— Они предупредили, что уходят?

— То есть, когда я увидел, как они тут швартуются, то подумал, что они не будут ждать прилива, и посоветовал капитану остерегаться течения…

Они спустились на песок. Нужно было идти по лужам, в которых оставалось еще сантиметров тридцать воды. Ноги увязали в песке. Шли долго, с трудом.

— Это опасно для них? — спросил Мегрэ.

— Их уже нет на борту! Иначе они подавали бы сигналы тревоги, подняли бы флаг бедствия… И внезапно озабоченным тоном добавил:

— Вот только шлюпки у них не было. Вы помните? Когда пароход привел шлюпку, ее поставили в шлюз…

— Тогда как же?

— Ну, значит, они добрались до берега вплавь… Или пожалуй…

Делькуру было не по себе. Его что-то тревожило.

— Странно, что они не поставили шхуну на упоры с обеих сторон, чтобы она не легла на борт… Если только она сразу не перевернулась… Ну и дела!..

Подошли поближе. «Сен-Мишель» выглядел плачевно. Виднелся киль, окрашенный зеленой краской, ракушки, прилипшие к нему. Моряки уже рассматривали шхуну со всех сторон, искали повреждения, но ничего не находили.

— Просто сели на мель…

— Ничего серьезного?

— Думаю, что с ближайшим приливом буксир сможет стащить его оттуда… Не понимаю только…

— Что вы не понимаете?

— Почему они бросили судно… Ведь они не из робкого десятка и знают, что шхуна крепкая… Вы посмотрите, какая постройка! Эй, Жан-Батист! Сходи-ка за лестницей…

Без лестницы невозможно было забраться на шестиметровый борт накренившейся шхуны.

— Да не стоит!

Со шхуны свешивался порванный вант. Зацепившись за него, Жан-Батист, как обезьяна, вскарабкался по нему, покачался несколько секунд в воздухе и спрыгнул на палубу. Через несколько минут он спустил вниз конец веревочной лестницы.

— На борту никого?

— Никого!

На берегу, на расстоянии нескольких километров, виднелись дома Див, заводские трубы. Дальше можно было различить очертания Кабура, Улгата, скалистый выступ, скрывающий Довиль и Трувиль.

Мегрэ для очистки совести поднялся по лестнице. На наклонной палубе он чувствовал себя очень неуверенно. Ощущение опасности куда большее, чем на маленьком судне во время страшного шторма. В кубрике валялись осколки разбитого стекла, дверцы шкафчиков раскрылись. Между тем начальник порта не знал, что делать. Он не мог распоряжаться шхуной. Начать снимать ее с мели, вызвать буксир из Трувиля, взять на себя ответственность за все операции?

— Если шхуну оставить здесь до следующего прилива — ей крышка! — проворчал он.

— Хорошо, попытайтесь сделать все, что в ваших силах… Скажите, что это я распорядился…

Никогда еще до сих пор тревога не была столь гнетущей, столь тяжкой. Люди невольно смотрели в сторону пустынных дюн, как если бы ждали, что оттуда появятся моряки с «Сен-Мишеля». Мужчины, женщины и дети шли из деревни в порт. Возвращаясь в Вистреам, Мегрэ заметил в порту Жюли, которая бежала ему навстречу.

— Это правда?.. Они потерпели крушение?..

— Нет… Сели на мель… Такой здоровяк, как ваш брат, должен был выбраться…

— Где он?

Все это было мрачно, непонятно. Когда Мегрэ подходил к гостинице «Универсаль», хозяин окликнул его.

— Я еще не видел двух ваших друзей. Будить их?

— Не стоит…

Комиссар сам поднялся в комнату Люка, который лежал на кровати, связанный так же крепко, как и Мегрэ, прошлой ночью.

— Сейчас вам все объясню…

— Не нужно!.. Пошли…

— Что нового? Вы совсем промокли… У вас такой измотанный вид…

Мегрэ привел его на почту, которая находилась напротив церкви, в верхней части городка. Люди