— Прекрасно! Просто прекрасно! Остается только выяснить, что вы делали в Вистреаме в ночь с шестнадцатого на семнадцатое сентября…

Незнакомец не смутился, медленно огляделся вокруг и сказал:

— Меня не было в Вистреаме.

— Где же вы были?

— А вы?

Улыбнувшись, он поправился:

— Я хочу сказать: смогли бы вы сами, так вдруг, сказать, что вы делали в такой-то день и час, когда прошло уже более месяца?

— Вы находились в Норвегии?

— Возможно.

— Держите!

И Мегрэ протянул собеседнику золотую авторучку, которую норвежец, поблагодарив, преспокойно положил в карман.

Честное слово, красивый мужчина! Примерно одного возраста и роста, что и мэр, но стройнее, мускулистее. Его темные глаза выражали напряженную внутреннюю жизнь. Улыбка тонких губ говорила о большой уверенности в себе.

Он вежливо отвечал на вопросы комиссара.

— Думаю, — сказал он, — что произошла ошибка, и я был бы счастлив продолжить свою путь в Париж.

— Это уже другой вопрос. Где вы познакомились с Большим Луи?

Вопреки ожиданию Мегрэ, незнакомец не посмотрел на матроса.

— Большой Луи? — повторил он.

— Вы познакомились с капитаном Жорисом, когда он еще плавал?

— Простите, я не понимаю.

— Ну конечно! А если я спрошу вас, почему вы предпочли провести ночь на борту заброшенной драги, а не в гостинице, вы тоже посмотрите на меня круглыми глазами.

— О да. Согласитесь, что на моем месте…

— И однако вчера вы прибыли в Вистреам на борту «Сен-Мишеля». При входе в порт вы пересели со шхуны в лодку. Вы направились на драгу и провели там ночь. Сегодня после обеда вы обошли виллу, в которой мы сейчас находимся, потом взяли велосипед и отправились в Кан. Купили машину. Выехали в Париж. В гостинице «Лютеция» вы должны были встретиться с госпожой Гранмэзон? В таком случае, нет смысла никуда уезжать. Или я сильно ошибаюсь, или она будет здесь сегодня ночью.

Молчание. Мэр превратился в статую, а взгляд его был столь неподвижен, что в нем не чувствовалось никакой жизни. Большой Луи почесывал в затылке и зевал, продолжая сидеть посреди стоящих.

— Вас зовут Мартино?

— Да, Жан Мартино.

— Ну так вот, господин Жан Мартино, поразмыслите! Действительно ли вам нечего мне сказать? Очень возможно, что один из здесь присутствующих скоро предстанет перед судом.

— Мне не только нечего вам сказать, но я прошу у вас разрешения предупредить норвежского консула, чтобы он принял необходимые меры.

И этот туда же! Господин Гранмэзон грозил уже подать жалобу, теперь и Мартино собирался сделать то же самое! Только Большой Луи никому не угрожал, готовый принять любую ситуацию, когда есть что выпить.

Снаружи доносился грохот шторма, который с приливом достиг своей высшей точки.

Выражение лица Люка было очень красноречиво. Без всякого сомнения, он думал: «Ну и попали же мы в переделку! Хоть что-нибудь обнаружилось бы!»

Мегрэ ходил по комнате, сердито затягиваясь трубкой.

— В общем, вы ничего не знаете, ни тот, ни другой, по поводу злоключений и смерти капитана Жориса?

Отрицательное покачивание головой, молчание. Взгляд Мегрэ то и дело останавливался на Мартино.

В этот момент снаружи послышались быстрые шаги и стук в дверь. Люка, поколебавшись, пошел открывать. Вбежала запыхавшаяся Жюли и, еле переводя дыхание, проговорила:

— Комиссар, мой брат…

Она тут же удивленно замолчала, увидев перед собой гигантскую фигуру поднявшегося со стула Большого Луи.

— Ваш брат?.. — переспросил Мегрэ.

— Ничего… Я…

Она попыталась улыбнуться, все еще тяжело дыша. Пятясь к двери, она наткнулась на Мартино, повернулась к нему и прошептала:

— Извините, мсье.

Было ясно, что она не знакома с ним. Через оставленную открытой дверь в дом врывался ветер.

Жюли торопилась все рассказать.

— Я была дома совсем одна… Мне было страшно… Легла спать, не раздеваясь. Вдруг в дверь сильно постучали… Пришел Ланнек, капитан на шхуне брата…

— «Сен-Мишель» пришел?

— Он стоял в шлюзе, когда я подошла. Ланнек хотел срочно видеть моего брата. Кажется, они торопятся отплыть. Я ему сказала, что Луи даже не заходил ко мне… И расстроилась из-за него, потому что он бормотал что-то странное, что — я не поняла.

— А почему вы пришли сюда? — спросил Мегрэ.

— Я хотела знать, нет ли какой опасности для Луи… Ланнек мне сказал, что опасность есть и что, возможно, уже ничем не поможешь. А в порту мне сказали, что вы здесь…

Уставившись с недовольным видом в пол, Большой Луи пожал плечами, как бы говоря, что женщины часто волнуются по пустякам.

— Вам грозит опасность? — спросил Мегрэ, пытаясь поймать его взгляд.

Большой Луи рассмеялся. Смех его был деланным, еще более идиотским, чем обычно.

— Чем встревожен Ланнек?

— А я почем знаю?

Оглядев собравшихся, Мегрэ задумчиво произнес:

— В общем, вы ничего не знаете! И все находитесь в одинаковом положении. Вы, господин мэр, не знакомы с господином Мартино и не знаете, почему Большой Луи, которого вы принимаете как доброго знакомого, играете с ним в шашки, кормите и поите, вдруг принимается бить вас по лицу кулаками…

Ни слова в ответ.

— Мало того! Вы считаете такое обращение с вами естественным! Не защищаетесь! Отказываетесь подать жалобу! Вы даже не выставляете Большого Луи за дверь…

И, обращаясь к Большому Луш

— Вы тоже ничего не знаете! Вы проводите ночь на драге, но кто там находится вместе с вами — вам неизвестно… Вас принимают в этом доме, а за гостеприимство вы платите хозяину отменными тумаками… И тоже не встречались с господином Мартино…

Никто даже не вздрогнул. Все упрямо рассматривали узоры на скатерти.

— И вы, господин Мартино, тоже знаете не больше других. Вам хоть известно, на чем вы прибыли из