говорил, пытаясь ободрить школьного друга. Ничего не выходило.
– Не надо, Ваня. Я всё понимаю, спасибо тебе, но у меня – полный крах, полный конец…
– Я понимаю, тебе тяжело. Точнее – тяжко до невыносимости. Но это пройдёт – поверь мне. Прежде всего, тебе нужна работа. Просто – работа. Работа по специальности. Зацепишься за это – вытянешь и всё остальное. К тому же, у меня есть план!
План был прост и практичен. Но – это самое главное – он был исполним. Черных прекрасно знал город, в котором уже не первый год работал, стал доцентом. Андрея он предполагал разместить в своей квартире. Работу найти – тоже не проблема. Вот с диссертацией сложнее: предложить Андрюхе сделать докторский „диссер“ во второй раз было бы лишённым совести; но помочь сдать экстерном экзамен на психологическом факультете в своём родном университете – вполне по силам. Был ещё и вариант устройства Андрюхи в докторантуру: его, с готовой диссертацией – с руками оторвут! Наконец, третье – музыкальная заморочка Андрюхи („Смотри-ка – сколько лет, но не отказался. Наоборот, надыбал много новых подходов и идей. Молодец! Неплохо бы к этим его идеям математический аппарат подключить, а то всё – физиология, да нейрофармакология…“ – размышлял Черных).
Пока доехали до дома Ивана Кузьмича, совсем стемнело: всё же – март лишь начался, а часы теперь уже несколько лет идут строго по поясному времени. Без этого идиотского перевода стрелок два раза в год, вызывающего серьёзный адаптационный стресс (а у „сердечников“, „язвенников“ и невротиков – серьёзные осложнения). Открывая дверь своей квартиры, Черных сказал:
– Ну, Андрейка, заходи первым. С женой я тебя знакомить не буду… Э, да, вот и она!
– Андрюха! – удивлённо воскликнула жена Ивана.
– Машка! – не менее удивлённо, впервые чему-то радуясь, воскликнул Андрей.
Ничего удивительного: и восьми лет не прошло с тех пор, как они вместе закончили одиннадцатый класс одной и той же школы.
– Только, тихо! – уже строже попросила Маша, а то нашего маленького Андрейку разбудишь, медведь!
– Андрейку? – смутно начиная понимать, переспросил молодой психофизиолог, догадываясь, в чью честь назвали супруги Черных своего первенца.
– Чего тут не ясного? Думаешь в честь тебя назвали? – притворно сварливо подтвердил мысль Андрея его старый друг, – Не заслужил ещё! Это – в честь Героя Советского Союза – „живого Штирлица“ – полковника Черкасова, понял?! – завершил Иван, радуясь в душе тому, что правильно поступил, что в домашней среде начинает оттаивать, приходить в себя его друг, который от тяжких потерь уже совсем было упал духом.
________________
С психологией, диссертацией и докторантурой получилось именно так, как хотелось Ивану. А работу
Правда, для этого и Андрею пришлось составить несколько заявлений, и военкому области провести несколько не совсем обычных согласований. Но чего не сделаешь для
________________
Так, к началу осени 1998 года Андрей Васильевич Черкасов вновь стал лицом совершенно гражданским. Только в характере его появилась некоторая жёсткость и непреклонность. Впрочем, до начала его необычных военных сборов именно этих качеств Андрею и не хватало. Иначе бы он никогда не раскис до такой степени.
Забот у Андрея Васильевича теперь опять стало, что называется, выше крыши. Во-первых, предстояло экстерном сдать государственные экзамены на психологическом факультете. Это было условием приёма в докторантуру: да,– с готовой диссертацией; да, – уже имеющего диплом. Но ведь – совсем по иной специальности. И „диссертацию на соискание учёной степени доктора психологических наук“ придётся перерабатывать… Конечно, всё это приводило к заметной отсрочке – года на два. И то – лишь при такой феноменальной памяти, которой обладал Черкасов, и только при его уровне работоспособности. А что же с главной темой его жизни? С той, которую он задумал ещё в отрочестве, к которой шёл уже долгие годы? Тесная
Не станем описывать в деталях тот этап жизни Андрея Черкасова, который пришёлся на миллионный город Воронеж. Скажем только, что он всё время работал, работал и работал. Преподавал в ВУЗе (не доцентом, а ассистентом кафедры), готовился к экзаменам экстерна, сдал эти экзамены. Потом, параллельно с педагогической деятельностью, работал над своей „готовой“ докторской. Наконец, к началу первого года XXI века, кардинально переработанная докторская диссертация была представлена к защите. Да, в январе 2001 года и этот этап был Андреем успешно преодолён. Но… теперь у Андрея не было больше „ангела-хранителя“, и всё должно было идти своим чередом, обычным порядком. А очередь до защиты обещала затянуться на годы. Что делать – ждать, сидя, сложив руки?
Нет, не таков был Андрей. Он не сидел в ожидании, а действовал. В Воронеже, как он понял, ему
А как же Ваня Черных? С Иваном у Андрея сложились самые тесные отношения. Всё свободное время, хотя его было и не много, Черкасов проводил либо у Черных дома, либо у доцента Черных на кафедре в университете. Дома Андрея со всегдашней приветливостью встречала верная жена Ивана и одноклассница Черкасова. Здесь было душевно теплее и уютнее. Маша нередко включалась в дискуссии мужа с Андреем и, надо сказать, иногда подбрасывала неплохую идею. На работе же у доцента Черных был не просто „математический аппарат“, но и подобающая вычислительная техника. Нужно сказать, что не очень он смыслил в математике – изначальный музыкант Андрей, ставший врачом – физиологом – нейрофизиологом – психологом. Да, школьные знания у него были. Но этого было так мало! Опять пришлось учиться, учиться, учиться…
