– Спят двое, а не трое.

Кас покачал головой.

– Лорд Старекс хочет, чтобы другой человек тоже разделил сон. Связь новой модели машины очень сильная. Это уже проверено.

Кто же будет третьим? Улфилес? Неужели лорд Старекс хочет тащить телохранителя с собой в сон?

Дверь отворилась, и вошел лорд Старекс. Он вошел с трудом, волоча ногу, словно не мог ни согнуть ее в колене, ни управлять ею мышцами, и тяжело наваливался на андроида. Когда слуга уложил его на кушетку, он даже не взглянул на Тамисан, а только слегка кивнул Касу.

– Займи свое место, – приказал он.

Может быть, Старекс боялся погружаться в сонное состояние и хотел иметь Каса для контроля, поскольку Кас определенно спал и раньше.

Затем Старекс повернулся к Тамисан и, взяв корону для сна, скопировал движения, которыми Тамисан прилаживала такой же обруч на свою голову.

– Покажи нам, что ты можешь предложить.

В его голосе слышалась тень враждебности и вызова, из чего она заключила, что и он не верит в ее возможности.

Она не могла позволить себе сейчас думать о Старексе: она должна думать только о сне. Она должна творить и не сомневаться, что ее творение будет идеальным. Тамисан закрыла глаза, укрепила волю потянула в свое воображение все нити изученных лент и стала ткать сон.

С минуту все было, как и в начале любого сна, а потом…

Она не исследовала, а лишь наблюдала, внимательно и критически за тем, что сама проворно крутила. Но получилось, будто сетка внезапно стала реальной и туго сплела Тамисан, как паутина фис-паука запутывает синекрылого мотылька.

С таким сном Тамисан еще никогда не сталкивалась, и паника так крепко охватила ее, что она не могла крикнуть, да и голоса не осталось. Она падала все ниже и ниже из какой-то точки наверху, задела за кустарник, немного задержавший ее падение, и наконец больно ударилась, почти потеряв сознание. Затем лежала неподвижно, тяжело дыша, с закрытыми глазами и боялась открыть их и увидеть, что она и в самом деле попала в какой-то кошмар, а не в правильное сновидение.

Она медленно оправилась от своей кружащей голову растерянности и попыталась обрести контроль не только над своими страхами, но и над своими силами мастера снов. Затем осторожно открыла глаза.

Над ней было бледно-зеленое небо со следами тонких серых облаков, похожих на длинные слепившиеся пальцы. Небо было таким же реальным, как любое небо, находись она в собственном мире и времени. В собственном времени и мире!

Она подумала об идее, которую создала, чтобы поразить Старекса. Неужели тот факт, что она работала с новой теорией, пытаясь создать поворот сновидениям, могущим пробить безразличие усталого человека, вызвал это?

Тамисан села, вздрагивая от боли ушибов, и огляделась. Она находилась на гребне небольшого бугра. Страна вокруг не была дикой… Местность была ровной, обработанной, там и сям виднелись скалы, аккуратно обтесанные и обвитые цветущими виноградными лозами. А другие скалы были абсолютно голые, мрачные, и все же они спускались к стене. Они имели самую разнообразную форму: от смутно приемлемой гуманоидной до гротескно чудовищной. Тамисан, разглядев их поближе, решила, что их вид ей не нравится. Они были не из ее воображения.

За стеной начиналась группа строений. И поскольку Тамисан привыкла видеть небесные башни и меньшие, но зато более основательные здания, эти показались ей необычно приземистыми и тяжелыми. Насколько она могла видеть, самый высокий дом имел три этажа. Здесь люди не тянулись к звездам, а жались к земле.

Но где это – здесь? Это не ее сон. Тамисан закрыла глаза и сосредоточилась на начале того сна, который планировала. Они должны были попасть в мир, созданный ее воображением, а вовсе не этот. Ее основная идея была довольно проста, но, насколько она знала, ни один мастер ею не пользовался. Идея состояла в том, что прошлая история мира Тамисан могла быть изменена несколько раз за время своего течения. Тамисан взяла три основные точки изменения и изучала, что могло произойти, если бы судьба дала этим точкам противоположное решение.

Зажмурившись, чтобы не видеть этой мнимой реальности, в которую она попала, Тамисан сосредоточилась на выбранных ею точках.

Приветствие Верховной Королевы Ахты – это первая точка.

Что бы случилось, если бы первый звездный корабль при своем приземлении не был бы принят за сверхъестественное явление, и маленькое королевство, в котором он коснулся почвы, не приняло бы его экипаж как богов, а встречало бы его отравленными дротиками?

Аварийная посадка «Странника» – это вторая точка.

Это был корабль колонистов, отклонившийся от предписанного ему курса из-за поломки бортового компьютера. Ему пришлось приземлиться здесь, иначе его пассажиры могли погибнуть.

Что бы произошло, если бы поломки компьютера не было, и «Странник» продолжил бы свой путь?

Смерть Силта Сладкогласного до того, как он добрался до алтаря Иктио – третья точка.

Этот проповедник мог бы не оказаться сосредоточением той жестокой силой, что вела кровопролитное восстание от храма к храму и погрузила во тьму три четверти планеты.

Тамисан выбрала эти точки, но вовсе не была уверена, что одна не может полностью исключить другую. Силт вел восстание против колонистов со 'Странника'. Если бы приветствие Верховной Королевы Ахты не состоялось… Тамисан не знала, что бы произошло, она лишь пыталась найти рисунок событий, а затем вообразить современный ей мир, исходя из этих перемен.

Она снова открыла глаза. Нет, это не ее воображаемый мир. Во сне никто не ушибает ребра, не сидит на влажной земле, не чувствует ветра и не позволяет дождю мочить волосы и одежду.

Она подняла руки к голове: что с сонной короной?

Ее пальцы коснулись металлического плетения, но шнуров не было. Тут она впервые вспомнила, что была связана со Старексом и Касом, когда это случилось.

Тамисан встала и огляделась вокруг, надеясь увидеть их где-нибудь поблизости… Нет, она была одна, и дождь усиливался. Возле стены был навес, и Тамисан поспешила к нему. Три кривых столба поддерживали маленький купол. Стен у навеса не было, и она встала в самом центре, чтобы избежать приносимой ветром влаги. Ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что это не сон, а самая настоящая реальность.

Тамисан попыталась подавить панику и обдумать свои возможности. Неужели она попала в вероятностный Ти-Кри, который мог бы существовать, если бы выбранные ею три ключевые точки и в самом деле имели бы другое решение? Если так, не может ли она вернуться, пересмотрев эти точки в обратном порядке? Она закрыла глаза и сосредоточилась.

Выворачивающее желудок головокружение… Она покачнулась. Сотрясаемая тошнотой, Тамисан оставила попытку и открыла глаза. Она силилась понять, что же все-таки произошло. Это кружение напоминало ощущение нарушенного сна и означало, что она во сне. Но было совершенно ясно, что она пленница в нем. Но как и почему? Глаза ее сузились, хотя она смотрела внутрь, а не на дождь. Чьим взглядом?

'Допустим… допустим, что один или оба из тех, кто делил мой сон, также появились в этом месте, хотя оно и неправильное. Тогда я должна найти их. Мы должны вернуться вместе, потому что оставшийся станет якорем для остальных. Нужно найти их как можно скорее!'

В первый раз она взглянула на мокрое платье, прилипшее к ее стройному телу. Это не был серый чехол мастера снов, а длинное, хлюпающее по лодыжкам платье темно-фиолетового цвета, почему-то показавшееся ей уместным и приятным.

От колен до конца подола платья была замысловатая вышивка. Узор был настолько сложным, что Тамисан не могла выделить ни одной его детали. Но, как ни странно, чем дольше она рассматривала его, тем более он казался ей не нитями на ткани, а словами на странице рукописи, какие она видела на видеолентах по древней истории. И нити эти были металлически-зеленые и серебряные, и среди них только несколько мелких штрихов фиолетового более светлого оттенка.

На ее талии был пояс из серебряных сегментов, усыпанный пурпурными камнями, с широкой пряжкой из того же металла. К поясу пристегнута сумка. Платье от горловины до пояса зашнуровано серебряными шнурками, продетыми сквозь металлические глазки в ткани. Рукава платья длинные, широкие, разрезанные от локтя вниз на четыре части, отстававшие от рук, когда Тамисан подняла их, чтобы снять корону сна.

Она сняла отнюдь не знакомый ей колпак, плотно прилегающий к ее коротко остриженным волосам, а нечто вроде серебряного обруча; внутренние проволочки или полоски металла поднимались из него вверх по крайней мере на фут и сходились конусом. На его верхушке было прекрасно сделанное летающее существо со слегка опущенными крыльями и крошечными блестящими камешками глаз.

Когда она повернула голову, длинная шея существа изменила положение, и крылья его дрогнули. Тамисан сначала так испугалась, что чуть не выронила корону, подумав, что существо живое.

Но она вспомнила одну из исторических лент. Птица была флэкаром Олавы. Тамисан носила ее, значит, она была Устами Олавы – частично жрица, частично чародейка и, как ни странно, – частично женщиной для развлечений. Но судьба благоприятствовала ей в этом. Уста Олавы могли бродить где угодно и, похоже, запросто заниматься любыми своими делами.

Тамисан провела рукой по голове, прежде чем снова надеть корону. Ее пальцы коснулись не короткого ежика мастера снов, а мягких влажных прядей, завивающихся на лбу и шее.

Конечно, она придумывала себе одежду для сна; но на этот раз она представила себя не такой, и то, что она стала Устами Олавы, тоже было не по ее воле. Но ведь Олава относился ко времени правления Верховной Королевы. Значит, Тамисан каким-то образом пронеслась дальше во времени. Чем раньше она узнает, где она и когда, тем лучше.

Дождь стих, и Тамисан вышла из-под купола. Взбираясь обратно на холм, она приподняла подол платья обеими руками. Поднявшись на вершину, медленно повернулась в попытке обнаружить, что не одна в этом странном мире.

Но здесь не было ничего, кроме каменных фигур и растительности. Внизу виднелись стена и купол. Но позади Тамисан был второй холм, выше этого, и наверху была крыша, видимая только отдельными кусками через экран деревьев. Крыша имела гребень, заканчивавшийся с каждой стороны резким завитком, так что здание как бы имело на каждом конце ухо. Крыша была зеленая, поблескивающая, несмотря на тучи над ней.

Направо и налево Тамисан участками видела изгиб стены, опять каменные фигуры и цветы или кустарники.