раскачиваясь на ходу, Все ближе к пруду, ближе к пруду. Сотый шаг, трехсотый шаг, На пятисотом пруд в камышах. Штаны на песок, в воду бросок, Но голова тяжелее ног. Она остается под водой. Дерзок и смел Веверлей молодой. -- Не все ли равно, -- сказал он, -- где. Еще покойней торчать в воде. -Ушам Доротеи простукал рассвет: -- Купанье есть, Веверлея нет... -Мчится она, ей навстречу пруд: Голова под водою, а ноги тут. Она не кричит, молчанье хранит, Она не живая, она гранит. Сорок лет, сто сорок лет Его там ноги, ее там скелет. Смотрят они на вас и сейчас. И на этом кончается мой рассказ.
1923 г. (А. Финкель)
Александр Твардовский
1
В июле началась жара, Что хоть Египту впору, И солнце с самого утра Ползет упорно в гору. И хоть известно: летний день -За зимнюю неделю, Но тут взяла такая лень, Что дышишь еле-еле. 'Пойду, -- подумал Веверлей, -Пусть плавать не умею, Но даст мне пару пузырей С собою Доротея'. Взял пузыри и был таков. Она ж по доле женской Трудись в дому до петухов, Как водится спокон веков В губернии Смоленской. Коси, коса, пока роса, Роса долой, и мы домой.
II
Течет там речка Лучеса, И в речке той есть заводь. Там не купанье -- чудеса, Умей лишь только плавать. У Веверлея сперло дух -Скорей, скорей купаться!
И сразу в колокол он бух, Не поглядевши в святцы. И сделал сгоряча прыжок Он в заводь с головою, Но голова тяжело ног, Назад он вынырнуть не мог, Остался под водою. Так, так... Семь бед -- один oтвe^ Как говорил мой старый дед. Не мог он выбраться назад, Лишь ноги над водой торчат.
Ill
И вскорости про ту беду Узнала Доротея. Деревья бросила в саду, На кухне бросила еду, К реке бежит скорее. И видит что-то на реке, Не чурку и не бочку, А... Карандаш дрожит в руке, Поставлю лучше точку. Ведь что написано пером, Карандашом хотя бы, Не вырубишь и топором, И будут плакать бабы. И Доротеин горький крик Пронзает сердце, душу: 'Куда исчез, куда ты сник, Мой милый Веверлюша! Зачем же я тебя ждала, Мой плаватель, мой смелый! Зачем...' Но тут же умерла, Точней -- окаменела.
С тех прошло немало лет, И стала жизнь светлее, Но все торчит ее скелет И ноги Веверлея.
1949 г. (А. Финкель)
