Этот Гейне очень серьезен. И серьезность является у Тынянова тем основным эмоциональным тоном, на котором искрится во всей своей изобретательности остроумие поэта и дает себе волю его беспощадная насмешка.
Многие стихотворения Гейне имеют многоплановый характер, и сатира сочетается в них с иронической фантастикой. Среди переведенных Тыняновым стихотворений таковы «Мария-Антуанетта», «Бог Аполлон», «Белый слон». Гейне здесь не только блестящ, но и причудлив, сложен в выборе образов и воплощающих их слов. Насколько удавалось Тынянову соблюсти эти черты в переводе, может иллюстрировать, например, отрывок из «Белого слона» — то место, где астролог дает королю Сиама совет, как исцелить слона, заболевшего от любви:
Хочешь спасти ведь, хочешь слона ведь В млекопитающем мире оставить, Пошли же высокого больного Прямо к франкам, в Париж, — и готово! ...Как весело, любо живешь, спешишь В тебе, любезный город Париж! Там прикоснется твой слон к культуре, Раздолье там его натуре. Но прежде всего открой ему кассу, Дай ему денег по первому классу, И срочным письмом открой кредит У Ротшильд-freres на Rue Laffitte 1. Да, срочным письмом — на миллион Дукатов примерно. Сам барон Фон Ротшильд скажет о нем тогда: «Слоны — милейшие господа». «Willst du ihn retten, erhalten sein Leben, Der Saugetierwelt ihn wiedergeben, O Konig, so schicke den hohen Kranken Direkt nach Paris, der Hauptstadt der Franken. ...Es lebt sich so lieblich, es lebt sich so sub Am Seinestrand, in der Stadt Paris! Wie wird sich dorten zivilisieren Dein Elefant und amьsieren! Vor allem aber, o Konig, lasse Ihm reichlich fьllen die Reisekasse, Und gib ihm einen Kreditbrief mit Aub Rotschild frиres in der rue Laffitte. «Ja, einen Kreditbrief von einer Million Dukaten etwa; — der Herr Baron Von Rotschild sagt von ihm alsdann; Der Elefant ist ein braver Mann!» [Если хочешь спасти его, сохранить ему жизнь, вернуть его царству млекопитающих, то пошли, о король, высокого больного прямо в Париж, в столицу франков.
...Так мило, так сладко живется на берегах Сены, в городе Париже! Как приобщится там к цивилизации и как поразвлечется твой слон!
Но прежде всего, о король, вели щедро наполнить ему дорожную казну и дай ему аккредитив на братьев Ротшильд на улицу Лаффитт.
Да, аккредитив примерно на миллион дукатов — тогда и господии фон Ротшильд скажет о нем: «Слон — славный человек!»]
Словесная виртуозность в неожиданном, насмешливом соединении нарочито возвышенного или изысканного (вроде «высокого больного») и фамильярно-просторечного (вроде стиха: «Прямо к франкам, в Париж, — и готово!»), шутливые составные рифмы (вроде «слона ведь» — «оставить») или рифмы неравноударные выступают у Гейне и требуются переводчику не только в сатирических (как здесь), но и в глубоко трагических стихотворениях:
В моей любезной отчизне Растет там древо жизни; Но манит вишенье людей, А птичье пугало им страшней. И мы давай, как галки, Бежать от чертовой палки; Цвети и смейся, вишня, здесь, А мы поем отречения песнь. У вишни сверху красный вид, Но в косточке — там смерть торчит; Лишь в небе, где всевышний, Вез косточек все вишни... Бог отче, бог сыне, бог дух святой, Которые чтимы нашей душой, К вам из скудельной рухляди, Немецкий бедный дух, лети. Im lieben Deutschland daheime, Da wachsen viel Lebensbдume; Doch lockt die Kirsche noch so sehr, Die Vogelscheuche schreckt noch mehr. Wir lassen uns wie Spatzen Einschьchtern von Teufelsfratzen; Wie auch die Kirsche lacht und blьht, Wir singen ein Entsagungslied: Die Kirschen sind von auЯen rot, Doch drinnen steckt' als Kern der Tod; Nur droben, wo die Sterne, Gibt's Kirschen ohne Kerne. Gott Vater, Gott Sohn, Gott heiliger Geist, Die unsere Seele lobt und preist Nach diesen sehnet ewiglich Die arme deutsche Seele sich... 
