Весть о пожаре в Синевке с человеческими жертвами вызвала у Колодникова эмоции, похожие с зубной болью. Скривившись, он спросил сам себя: — Когда все это кончиться? И кого мне туда теперь посылать? Все ж в разгоне!

Но, он все же нашел нужного человека. Сначала на пепелище Колодников послал самого молодого из своих оперативников, Олега Гусева. Но, когда тот позвонил, и сообщил, что трупов на самом деле не два, как сначала подумали пожарные, а шесть, и все погибли от огнестрельного оружия, Андрей примчался на место происшествия сам. От домика Чемодана остались одни сильно обгоревшие стены, по самому пепелищу бродили криминалисты и пожарные дознователи. Народу было много. Кроме Сычева и Иконникова в сторонке с трупом не сильно обгоревшего, а словно запеченного Чемодана разбирался Эдик Крылов, топтался рядом Андрей Мысин, невозмутимо курил следователь прокуратуры Марат Касимов.

— Что, тезка, снова у тебя поджог? — спросил Колодников участкового. Мысин отчаянно замотал головой.

— Да, но тут и криминал. Соседка справа слышала стрельбу в доме, но выйти не решилась. Зато видела, как какой-то мужик уходил по огороду.

— Приветствую, Андрей! — сказал, подходя к Колодникову, самый опытный из пожарных дознователей, Виктор Антонов.

— Привет, Виктор. Что тут у вас? Почему все загорелось?

— Очаг пожара в районе печки. Может, уголек выпал, может — специально вывалил кто. Но кто это сейчас узнает?

— Это может быть поджогом?

— Может. Но тогда это сделал тот, кто накрошил тут трупов.

В это время со стороны пожарища раздался довольный крик Игоря Масленникова.

— Опа! А вот и он!

Игорь держал двумя пальцами за предохранительную скобу обгорелый пистолет.

— Тащи его сюда! — крикнул Сычев. Он бесцеремонно выхватил у молодого коллеги оружие, повертел в руках.

— А отпечатки? — робко спросил Олег Гусев.

— Какие отпечатки после огня, Олег? — спросил Сычев. — Чему вас только сейчас учат?

Несмотря на все испытания огнем, пистолет послушно выпустил на свет обойму.

— Один патрон остался, — констатировал Сычев.

— И что? — не понял Касимов.

— А то, что тут в каждом трупе как минимум по паре дырок, а в том, что висел на окне, — он махнул рукой в сторону запеченного Чемодана, — было аж три. Похоже, еще один ствол тут работал.

— Да, кто-то же грохнул их всех и ушел отсюда на своих ногах, — согласился Колодников.

Тут к ним снова подошел Игорь Иконников. В руках у него была закопченная массивная золотая цепь с висящим на нем здоровущим медвежьим клыком.

— Вот, была на одном из трупов. Он не так сильно обгорел, одежда даже чуть-чуть сохранилась, и золотые зубы.

Колодникова находка восхитила.

— Оба, знакомая штука! Неужто Клык преставился? Вот братва то горевать будет. Голубей в городе не хватит, на могиле выпустить. А это не его тачка там стоит перед домом?

— Ну, точно не наша, не хозяйская и не местная, — подсказал Мысин. — У Чемодана машин не было. Она тут уже стояла, как мы приехали.

— Да, пришлось оттаскивать ее от ворот, чтобы подъехать нашим машинам, — дополнил картину Серегин.

— Поищите у этого, золотозубова, ключи, — попросил Колодников.

Ключи нашли в не очень сильно обгоревшей барсетке, валявшейся у самого выхода из сеней. Так что электроника работала как надо, «девятка» открылась сразу же, и, пошарив по машине, менты нашли там пакетик с анашой, и обрез со вставленными в стволы патронами.

— Кстати, родственники у погибших хозяев есть? — спросил Колодников. Ответил Мысин.

— Мать Витьки. Я уже позвонил своему дядьке, она вместе с ней работает. Должна скоро подъехать.

— Хорошо. Кстати, Николай, — Колодников обернулся к Сычеву. — Уже темнеет.

— И что? — не понял тот.

— А то, что я не знаю, как ты потом в потёмках будешь фотографировать следы в огороде. Иди, там такие отчетливые копыта.

Сычев недовольно засопел, но вытащил свой фотоаппарат, и пошел в огород, сопровождаемый Мысинам. Пожарники хоть и натоптали достаточно, но на последних десяти метрах до забора были следы только одного человека, причем как туда, так и оттуда.

— А здоровые следы! — восхитился Сычев, щелкая затвором. — Как у снежного человека. А, главное, потом хорошо их будет идентифицировать.

После того, как он закончила работу, Мысин поставил рядом отпечаток своей ноги, и они оба засмеялись. Нога участкового казалась на фоне следа убийцы просто детской.

Через полчаса, уже в сумерках, приехала мать Чемодана, долго рыдала, сразу узнав в закопченном обрубке мяса на окне своего сына. Чуть успокоившись, она прояснила дело насчет Сычка. Теперь стали известны фамилии уже трех трупов. У старшего криминалиста просто челюсть отвисла, когда он услышал фамилию лучшего друга покойного Чемодана. Повеселило это и оперов.

— Коль, а это не ты тут случайно лежишь? — спросил Колодников, кивая на пепелище. Сычев таких шуток не любил.

— А я тогда кто? — огрызнулся он. — Тень отца Гамлета?

— Фантом, — подсказал начитанный Олег Гусев, — привидение.

После этого Сычев уже наверняка знал, кто так щедро накрошил трупов в этом домике. Вот только как подсказать это операм он так и не придумал.

Весть о том, что Клык и компания приняли смерть на окраине Кривова, быстро распространилась среди криминальной братии. В отличие от милиции братва быстро вычислила убийцу. Этому способствовал рассказ Косого о проехавшей мимо него машине, «шестерки» характерного, кофейного цвета.

— Клык вышел на Сонькины миллионы, значит — братанов завалил Могильщик, — решил Антоныч.

— Как же он четверых всех положил? — спросил, облизывая губы, Авдон. Дело было в в базарном кафе «Уют». Здесь жарили лучшие в городе шашлыки, и для такой публики как эта компания, даже из настоящей свинины.

— А что с ним станется? Жора парень тертый, — Миша-Саша отхлебнул молока, этот напиток ему давно уж приходилось пить вместо водки и пива, а вместо шашлыка в организм шел неострый салатик и отварная рыба. Здоровье свое Миша-Саша оставил в зоне. — Он тогда с Семеном завалили двоих инкассаторов, и Жора грохнул обоих. Семен только мешок с деньгами прихватил, а еще один кореш за рулем был. Было бы это на десяток годков раньше, в Союзе, его бы к стенке поставили.

— Надо их прищемить, — предложил Авдон.

— И бабки вернуть, — дополнил Антоныч.

— И это тоже. Так что, надо искать, где у них нычка. Крикни там всем, Авдон, что с этого дня Могильщик зашкворенный.

Этот день начался для Виктора Антоновича Каховского крайне неудачно. Полдевятого утра, он, как обычно, собрался, чтобы идти на работу, но только Виктор открыл дверь, как тяжелый удар кулака Жоры Могильщика перебил его дыхание и заставил согнуться напополам. Второй удар, уже по лицу, отправил его снова в недра квартиры. Затем Могильщик подхватил его за шиворот и поволок в зал. Там он швырнул тело Виктора на диван, и, при этом не удержался, и пнул риэлтера ногой в зад. Зашедшая позднее Зубаревская закрыла дверь на замок, и даже накинул цепочку.

— Ну, что, Витя, говорила я тебе, что ты не уйдешь от нас? — ласково спросила Сонька, усаживаясь в кресло напротив риэлтера. Тот молчал, только вытирал кровь с разбитой губы. Про себя он подумал, что хорошо, что жена и ребенок сейчас отдыхают в Турции. Каховский почему-то сразу уверовал, что его сейчас будут просто убивать.

— Так что, тебя пытать, или ты сам отдашь нам мою долю? — спросила Сонька.

Тот продолжал молчать.

— И только не говори мне, что у тебя нет денег, что они все на работе! — уже взвинченным тоном заявила цыганка.

— В долларах возьмешь? — спросил, наконец, Каховский.

— Возьму, и даже в евро возьму. Тугрики только монгольские я не очень уважаю. Жора, проводи человека.

— Я сам…

Но Софья его прервала.

— Знаем мы, как ты можешь сам. Вдруг у тебя там ствол в сейфе? Перестреляешь нас, да оформишь все как ограбление. Проводи, Жора.

Каховский поднялся, и нехотя двинулся в спальню. Его сейф стоял вместо тумбочки для ночной лампы, риэлтер вытащил из барсетки ключи, и, встав на колени, начал отпирать дверцу. При этом через каждые две секунды он испуганно дергал головой в сторону нависшего над ним Могильщика. Он ждал, что Жора сейчас просто выстрелит ему в голову. Но тот только улыбался своей жутковатой улыбкой. Каховский отсчитал деньги, закрыл сейф, и вручил доллары Жоре. Тот отнес их Соньке. Она долго их пересчитывала, что-то все прикидывала в уме, потом вытащила небольшой калькулятор, и, простучав по клавишам, удивленно хмыкнула: — Слушай, Жора, а он ведь нам точно по курсу выдал, рубль в рубль. В уме что ли, подсчитал? Вот, калькулятор то головастый! Далеко войдешь, Витек.

— Если милиция не остановит, — подхватил Могильщик, а потом добавил: — Надо бы с него удержать за моральный ущерб еще столько же.

— Это верно. Ну, ладно, мы не крохоборы, в отличие от него. Пока, Витек. Не веди себя больше так.

Они ушли, и Каховский больше часа приходил в себя, даже выпил стакан виски, что для него было просто подвигом. Обычно он даже по большим