полковника Серебрянникова сообщил:

— Марат, «скорая помощь» идет к вам из соседней больницы, будет минуты через три-четыре в вашем распоряжении. Вертолет ГАИ взлетит через минуту. Оба у меня на связи. Доложите обстановку.

— Все нормально, товарищ полковник, — доложил Светлов. — Продолжаю вести объект, подхожу к окружной дороге, объект приближается к посту ГАИ на выезде из города… — И вдруг этот же спокойный Светлов закричал матом:

— Е… твою мать! Что он делает?!

— Что там, Марат? — тревожно спросил Серебрянников.

— Гаишник сраный остановил мой объект! Сережа, срочно дай команду Гаи, — пусть его отпустят! Ласкин, тормози!

Ласкин дал отмашку двум следовавшим за нами «Волгам», и мы табунчиком причалили к тротуару в ожидании событий. Там, впереди, у гаишной будки произошло непредвиденное: дежурный капитан ГАИ, стоявший у бровки шоссе, жезлом остановил машину Долго-Сабурова, лениво подошел к «Жигуленку» и мы услышали стандартный разговор офицера ГАИ с водителем:

— Превышаем, товарищ водитель.

— Никак нет, товарищ капитан, — ответил напряженно-веселый голос Долго-Сабурова.

— Да дай ты ему трояк, — почти шепотом сказала Наташа.

— А сюда посмотри, — сказал голос капитана, и видимо, капитан показал Долго-Сабурову оптический аппарат для фиксирования скорости движущегося автомобиля. — Ваша скорость — 54, а положено — пятьдесят. Штраф сразу будем платить или акт составим?

— Сразу! — мгновенно согласился Долго-Сабуров.

— Дай ему червонец, — шепотом приказала Наташа.

— Я даю, даю, спокойно, — так же негромко ответил ей голос Долго-Сабурова. — Прошу, товарищ капитан.

— Документики, — сказал голос капитана ГАИ.

— Ну зачем же документики, товарищ капитан? Мы спешим, ей-Богу! Вот десяточка, и квитанцию не надо и сдачи.

— Документики! — уже жестче сказал голос капитана ГАИ.

— Е… твою мать! — аж хряпнул кулаком по сиденью Светлов. — Да возьми ты взятку, паскуда! Возьми взятку! — И закричал в микрофон Дежурному по городу: — Товарищ полковник! Да что же там?! Сергей! Пусть ему прикажут взять взятку и отпустить!

— Ему уже звонят на пункт, — сообщил полковник Серебрянников. — Сейчас уладим.

— Да ни хрена ему еще не звонят! Звонили — он бы слышал!

— Живенько, документики! — требовательно сказал Долго-Сабурову голос капитана ГАИ. — У меня телефон звонит. Или нет документов?

— Ну что вы, товарищ капитан? Вот, пожалуйста. Просто мы спешим, взяли бы десяточку.

— Десяточку тоже возьмем, товарищ… как фамилия? Долго-Сабуров? Интересно. Долго-Сабуров Герман Веньяминович. Интересно. Подъедьте сюда, к бровочке, на площадочку, товарищ Долго-Сабуров. Сейчас мой напарник подскочит, проедите с ним в четвертое отделение, там с вами поговорить хотят… Ну иду, иду, — произнес он, видимо, в сторону своей будки, где трезвонил телефон, и приказал Долго- Сабурову: — Живо, живо, на площадочку!

— Еду…

Мы увидели, что «Жигуленок» медленно покатил вбок, к штрафной площадке, а фигура капитана двинулась к будке ГАИ.

— Все! — сказал в «Жигуленке» голос Наташи. — Влипли!

— Спокойно, — ответил ей голос Долго-Сабурова. — Не смотри назад. Я вижу его в зеркало.

— Ну и что ты будешь делать? Поедешь в четвертое отделение? Ведь это уже неспроста…

— Никуда я не поеду. Спокойно.

Теперь мы — издали, а Долго-Сабуров вблизи следили за каждым шагом капитана ГАИ, двигавшегося к гаишной будке. Ничто нельзя было изменить в этой ситуации. Службист-гаишник запомнил утренний сигнал о розыске Долго-Сабурова, эта непростая фамилия запала ему в память, а подробности следующего приказа — не задерживать, а только сообщить о появлении — из этой головы улетучились в течение долгого рабочего дня, затерялись среди других приказаний, распоряжений и прочей суеты. Кому предъявлять претензии? Сейчас все зависело от Бога и Долго-Сабурова. В ту секунду, когда капитан оказался на крыльце гаишной будки спиной к «Жигуленку», машина Долго-Сабурова тихонько тронулась вперед. Но, видимо, капитан или почувствовал, или услышал что-то неладное, он повернулся к удирающему «Жигуленку», прокричал что-то. Еще б полминуты, пятнадцать секунд, и после телефонного разговора он бы и сам отпустил Долго-Сабурова, сорвав с него по приказу начальства двадцать пять или даже пятьдесят рублей, и для всех нас все обернулось бы совершенно иначе, но…

— Вот тебе! Выкуси! — услышали мы голос Долго-Сабурова и увидели, как «Жигуленок» вымахнул на шоссе и на предельной скорости помчался прочь, а капитан ГАИ тут же оседлал стоявший возле крыльца гаишной будки служебный мотоцикл и бросился в погоню.

— Все! — в сердцах сказал Светлов. — Писец операции! — И приказал Ласкину: — Вперед!

Мы ринулись в погоню за «Жигуленком» и мотоциклом.

По радио прозвучало:

— Светлов, доложите обстановку! Пост ГАИ не отвечает.

— Ну что докладывать? — зло сказал Светлов. — Фигня получилась. Этот ишак-гаишник бросил свой пост и погнался за моим объектом на мотоцикле. Объект вооружен и может хлопнуть его в любой момент. Вся операция коту под хвост. Приходится обнаружить себя, чтобы объект понял, что стрелять бесполезно. Где твой вертолет?

— Уже на подходе. Давай координаты и приметы объекта.

— Калужское шоссе к югу от кольцевой. Синий «Жигуль», за ним мотоциклист, за ними мой «рафик» и две черные «Волги». Только пусть не стреляют по водителю и пассажирке, они нам нужны!

— Понял. Вертолет уже видишь?

— Вижу. — Действительно, прямо нам навстречу шел с юга на бреющем «Ми-6».

Впереди расстояние между «Жигуленком» и преследующим его мотоциклистом сокращалось, и мы услышали из «Жигулей» звуки неясной борьбы, женский голос:

— Не стреляй!

— Отстань! — сказал ей сквозь зубы Долго-Сабуров.

— Не стреляй, Герман!

— Отстань, я сказал! Убери руки!

Ласкин выжимал педаль газа, «рафик» шел со скоростью 120, 130, 140. Светлов включил милицейскую сирену, две черные «Волги» с форсированными двигателями уже обошли нас и настигали мотоциклиста, который удивленно вертел головой и, решив, наверно, что гонится за важной птицей, проявил дополнительное рвение — прибавил скорость.

«Жигуленок» Долго-Сабурова тоже набрал максимальную скорость — 150 километров в час, встречные и попутные машины шарахались в стороны, а наша кавалькада постепенно собиралась в плотную группу, и с воздуха шел на подмогу вертолет, когда голос Долго-Сабурова сказал:

— Да выключи ты этот джаз!

Джаз в «Жигулях» стих и тут же голос Наташи сказал:

— Смотри! Смотри их сколько! Не стреляй, идиот!

Хлопок выстрела прозвучал не в воздухе, а в эфире — мы услышали его по радио из «Жигуленка». Но Долго-Сабуров промахнулся, он стрелял просто наугад, через плечо, одной рукой держа руль и не снижая скорости. Наташа забилась там в истерике:

— Герман! Герман! Что ты делаешь?! Мы убьемся! Останови!

— Заткнись, шлюха!

— Герман! Я тебя умоляю! Я тебя умоляю, дарлинг! Смотри, тут уже вертолет! Они нас окружают… Остановись!!!

— Хрена! Ты с Балаяном спала? Спала! С Сысоевым спала? Спала! С Векиловым в Баку тоже спала!