стали настоящими властителями дум. Всего общества.

Третья сила. Эрос, Танатос… Гелос.

— В отличие от власти политиков и средств массовой информации, эту власть никто не подвергает сомнению. Комики стоят над законом. Они стоят надо всем. Вот пример этой неофициальной, но реальной власти. Замечали ли вы, что политики, экономисты и даже ученые всегда начинают выступление с шутки? Чтобы расположить к себе аудиторию. Без юмора они слишком… пресны.

– Мы как раз недавно об этом говорили. Юмор – это соль. Он обостряет вкус. Соль стала пищевой добавкой. Несмотря на вред, который она наносит здоровью, – замечает Исидор.

Феликс вздыхает.

– Юмор позволяет настроить аудиторию на нужный лад. Рональд Рейган стал первым президентом- актером. Вы, может быть, слышали, что в Исландии мэром Рейкьявика избрали Йона Гнарра, самого известного в стране комика. Вы увидите, что скоро в каком-нибудь большом влиятельном государстве президентом станет юморист.

– Клоун в Елисейском дворце или в Белом доме? – удивляется Лукреция.

Исидор опять отвечает вместо того, кому задали вопрос.

– Колюш пошел на выборы в 1981 году и получил восемнадцать процентов голосов в первом туре. Это встревожило Миттерана. Через неделю после объявления результатов убили Рене Горлена, режиссера с которым работал Колюш. И Колюш снял свою кандидатуру.

– Не спешите с выводами. Вы уверены, что эти события связаны между собой?

Феликс тонко улыбается.

– Почему проиграл Колюш? Потому что был одиноким ремесленником. Дарий очень внимательно изучил историю его жизни. Я знаю это, я вместе с ним читал документы. Он все проанализировал и сделал соответствующие выводы.

Феликс приглашает Исидора и Лукрецию пройти в гостиную.

– Рассмотрим положение в мире. Раньше юмором занимались независимые одинокие художники. Люди слабые и лишенные амбиций. Как только мы поняли, каких больших экономических и политических целей можно достичь при помощи смеха, мы отняли сокровище у людей, которые не умеют им правильно распоряжаться.

– У Себастьяна Доллена, например.

– Себастьян Доллен был безусловно очень талантливым автором, но, к сожалению, слишком добрым человеком. Он играл по правилам, а правила заключаются именно в том, что надо жульничать. Такие люди, как он, вредны: они разлагают партию.

– Вы убили его!

– Он пришел на «ПЗС», чтобы стать миллионером. Он мог выиграть. Он рискнул и проиграл.

Исидор призывает присутствующих не удаляться от темы разговора.

– На наших глазах произошло слияние крупных групп, – продолжает Феликс. – Что бы вы ни говорили о Дарии, он и здесь оказался провидцем. Он предвидел, что ремесленный юмор уступит дорогу индустриальному.

– Он вложил большие деньги в создание «Циклоп Продакшн».

– Огромные. Повторяю, он был провидцем. Он понял: чтобы ракета взлетела, в бак надо залить много горючего.

А горючее Дария – это не деньги, а энергия Гелоса, придающая деньгам форму и смысл. Словно нефть, сама создающая себе трубу для продвижения вперед! Фантастика!

— Он нанял сотни авторов, которые придумывают шутки, режиссеров, которые ставят номера, выпускников знаменитых экономических университетов, которые занимаются маркетингом, связями с общественностью, распространением скетчей, шуток, фильмов, телепередач по всему миру. При нем юмористическая фирма впервые появилась на бирже, он ввел ее в закрытый круг биржевого индекса САС 40.

– Канадец Ги Лалиберте придумал «Цирк дю Солей» и превратил цирк в индустрию с котировками на бирже, – замечает Исидор.

– А другой житель Квебека, Жильбер Розон, создал международный фестиваль «Просто для смеха», – вставляет Лукреция.

– Но Дарий пошел дальше всех. Он нашел правильную стратегию, увенчавшуюся победой в мировой битве за смех.

– По примеру своего знаменитого предшественника и тезки персидского царя Дария, он хотел создать империю и уничтожить всех конкурентов, – говорит Исидор.

– В его лице искусство юмора приобрело харизматичного и амбициозного лидера. Он собрал все самое лучшее и обеспечил себе успех.

– Убив и обворовав других комиков? – насмешливо спрашивает Лукреция.

– Да, он оставил за собой много трупов. Но кто помнит о сотнях тысяч погибших рабочих, построивших Великую Китайскую стену или Версальский дворец? Каждый шедевр стоит на кладбище. Это нормальная цена… за счастье большинства.

– Продолжайте.

– Дарий был требователен, придирчив, суров. Никто раньше не поднимал искусство смеха на такую высоту.

Лукреция кивает и задает вопрос, который мучает ее с самого начала разговора:

– Теперь вы замещаете императора. Дария убили вы, не так ли?

– Дарий – мой учитель. Я всем обязан ему. Он воспитал меня, сделал мою карьеру. Я работал в его школе, а затем в театре, начал принимать участие в телепередачах.

– И вошли в круг приближенных, в состав «розовых громил», – с издевкой добавляет Лукреция.

Феликс делает вид, что не слышит ее слов.

– Я вышел на сцену, стал знаменитым. Он был моим отцом, а я – наследным принцем. Мы жили одной жизнью, я был его правой рукой. Семья Возняк приняла меня как родного.

– Братья Возняк мертвы. Будущее необъятной империи Дария стало неясным из-за отсутствия лидера. Теперь взвалить на себя эти не только тяжкие, но и сладостные обязанности можете только вы. Мать Дария уже предложила вам встать во главе холдинга? – спрашивает Исидор.

Лобовая атака заставляет Феликса Шаттама удивленно поднять брови.

– Действительно сегодня утром она попросила меня стать руководителем «Циклоп Продакшн», поскольку все ее дети умерли. Скоро она назначит общее собрание акционеров, чтобы объявить об этом официально.

– К тому же теперь у вас есть могущество обладателя «Шутки, Которая Убивает».

Феликс не отвечает.

– Мари-Анж во всем призналась, – продолжает Лукреция. – Вы завладели «Шуткой, Которая Убивает». Вы ведь с ней любовники, не так ли?

Он закуривает, тянет время. Лукреции тоже хочется закурить.

Черт, я даже и не заметила, как забыла о своей вредной привычке!

Феликс глубоко вздыхает и говорит:

– Мы, комики, нуждаемся в сексе больше, чем обычные люди. Может быть, оттого, что мы более чувствительны. Кроме того, смех – это мощнейший возбудитель половой энергии. Знаете поговорку: «Рассмеши женщину, и она уже наполовину твоя».

– «Шутка, Которая Убивает» у вас? Перестаньте увиливать и отвечайте, черт побери!

Лукреция ударяет по столу ладонью. Феликс Шаттам, не торопясь, встает, подходит к книжному шкафу и делает вид, что рассматривает корешки книг, посвященных юмору. Затем, не оборачиваясь, говорит:

– Все случилось в тот вечер, когда мы отправились на маяк-призрак. Мы напали на них. Они бросились бежать. Мы их преследовали. Павел нашел сокровище. Я это заметил и пошел за ним.

– Так это вы его оглушили? – спрашивает Лукреция.

– Нет, когда я подошел, он уже лежал без сознания.

– Вы невнимательно слушаете, Лукреция. Мари-Анж сказала, что видела, как кто-то ударил Павла.