закрывалась от меня, пыталась спрятаться, но я, конечно, нашла ее — как всегда. — Вот она. Она… О господи!

Мой крик зазвенел по коридору — эхо того крика, который вырвался у Лиссы далеко отсюда, когда боль пронзила ее.

Люди в коридоре останавливались и удивленно смотрели на меня. Я испытала чувство, будто получила удар в лицо. Только это было не мое лицо. Это было лицо Лиссы. Я проникла в ее сознание и мгновенно поняла, где она находится и что с ней происходит. Я чувствовала, как камни взлетают с земли и ударяют ее по щекам. Их направлял первокурсник, о котором я знала одно — он из семьи Дроздовых. Камни причиняли боль нам обеим, но на этот раз я сдержала крик, стиснув зубы, и вернулась в коридор, к своим друзьям.

— Северо-западная сторона кампуса, между озером такой странной формы и оградой, — сообщила я им.

И пронеслась с огромной скоростью по коридору на улицу, направляясь к той части кампуса, где держали Лиссу. Видеть ее глазами всех, кто там собрался, я не могла, но некоторых узнала. Джесси и Ральф. Брендон. Брет. Этот парень Дроздов. Еще кто-то. Двое держали ее за руки. Камни все еще ударяли ее в лицо. Она не кричала и не плакала — просто снова и снова повторяла, чтобы они прекратили.

Джесси тем временем требовал от нее, чтобы она заставила их прекратить. Через ее сознание я лишь отчасти вслушивалась в то, что он говорил. Это не имело значения — я уже все поняла. Они собирались мучить ее до тех пор, пока она не согласится присоединиться к ним. Наверно, Брендона и других они вовлекли тем же способом.

Внезапно возникло чувство, будто не хватает воздуха, и я оступилась. Голову обволокла вода, я не могла дышать. Из последних сил я оторвалась от Лиссы. Это происходило с ней, не со мной. Сейчас они приступили к пытке водой, с помощью нее перекрывая доступ воздуха. То заливали лицо Лиссы водой, то оттягивали ее, то снова заливали. Она задыхалась и отплевывалась, но по-прежнему, когда возникала такая возможность, просила их прекратить.

Джесси продолжал наблюдать за происходящим оценивающим взглядом.

— Не проси их. Заставь.

Я снова попыталась бежать, но смогла лишь быстро идти. Это место находилось в самом дальнем уголке кампуса, предстояло пройти значительное расстояние, а каждый шаг сопровождался мучительной болью, поскольку я ощущала страдания Лиссы. И одновременно приходила во все большую ярость. Какой страж из меня получится если даже на территории кампуса я не могу обеспечить ее безопасность?

Теперь за дело взялся пользователь воздуха, и внезапно она оказалась в том же положении, как тогда, когда ее пытал помощник Виктора. Ей то перекрывали воздух, заставляя задыхаться, то с такой силой швыряли его в лицо, что он оказывал сильное давление, причиняя боль. Мало того — в памяти вспыхнули образы того, первого пленения, все ужасы и муки, которые она так старательно пыталась забыть. Наконец пытка воздухом прекратилась, но было слишком поздно. Что-то сломалось у нее внутри.

Когда вперед вышел Ральф, бывший пользователем огня, я уже находилась так близко, что увидела, как пламя вспыхнуло в его руке. Ральф, однако, меня не заметил.

Все они были настолько поглощены происходящим и их действия сопровождались таким шумом, что никто не услышал моего приближения. Я врезалась в Ральфа прежде, чем огонь сорвался с его руки, повалила его на землю и одновременно с силой ударила в лицо. Некоторые другие — в том числе Джесси — кинулись ему на помощь и попытались оттащить меня. Ну, они пытались сделать это, пока не поняли, с кем имеют дело.

Те, кто увидел мое лицо, тут же отступили. Тем, кто соображал не так быстро, пришлось нелегко, когда я погналась за ними. Как-никак сегодня я одолела трех полноценных стражей, и группа изнеженных королевских мороев едва ли требовала каких-то усилий. Ирония состояла в том — и показатель того, насколько некоторые морои даже пальцем не хотят пошевелить в свою защиту, — что хотя все они с удовольствием использовали магию, чтобы терзать Лиссу, никому из них даже в голову не пришло применить ее ко мне.

В основном они разбежались, прежде чем я хотя бы дотронулась до них, а преследовать никого я не собиралась. Меня волновало одно: отогнать их от Лиссы. Правда, Ральфу я врезала еще несколько раз даже после того, как он упал, поскольку считала его ответственным за все это безобразие. Он остался лежать на земле, издавая стоны, а я выпрямилась, поискала взглядом еще одного виновника событий и быстро нашла его. Он единственный не сбежал.

Я ринулась к нему, но потом остановилась, не понимая, что происходит. Он просто стоял, глядя в пространство, с открытым ртом. Я посмотрела на него, посмотрела туда, куда был устремлен его взгляд, а потом опять на него.

— Пауки, — пояснила Лисса.

Ее голос заставил меня подскочить. Она стояла чуть в стороне, с влажными волосами, синяками и порезами, но в остальном в порядке. В лунном свете со своей бледной кожей и светлыми волосами она выглядела почти так же призрачно, как Мейсон. Говоря, она не сводила взгляда с Джесси.

— Он думает, что видит пауков, которые подкрадываются к нему. Что скажешь? Может, лучше подошли бы змеи?

Я перевела взгляд на Джесси. От выражения его лица мурашки побежали у меня по спине. Как будто он оказался внутри собственного кошмара. Еще больше пугало то, что я чувствовала через связь с Лиссой. Обычно магия, когда она ее использовала, ощущалась теплой, золотистой, прекрасной. На этот раз все было иначе. Она была черная, липкая, мутная.

— По-моему, тебе пора остановиться, — сказала я. Издалека к нам бежали люди. — Все кончено.

— Это был ритуал инициации. Ну, типа того. Они звали меня присоединиться к ним пару дней назад, но я отказалась. Однако сегодня они продолжили меня обрабатывать и все время твердили, будто знают что-то важное об Адриане и Кристиане. Это начало доставать и… я, в конце концов, сказала, что пойду на одно их собрание, но о принуждении ничего не знаю. С моей стороны это просто был такой ход, я хотела выяснить, что именно они знают. — Лисса лишь слегка наклонила голову, но, видимо, с Джесси произошло еще что-то. Глаза у него стали совсем как блюдца, рот по-прежнему был открыт в безмолвном крике. — И хотя формально я не дала своего согласия, они провели меня через этот их ритуал инициации. Хотели понять, на что я по-настоящему способна. Таков их способ выяснять, насколько силен человек в области принуждения. Пытать его до тех пор, пока он не выдержит и потом, в приступе ярости, попытается остановить нападающих с помощью принуждения. Если жертва хоть в малейшей степени преуспеет в этом, ее принимают в группу. — Она пристально смотрела на Джесси, который, похоже, полностью погрузился в свой собственный мир, и тот мир был очень, очень скверный. — Видимо, это сделает меня их президентом?

— Прекрати! — сказала я.

Ощущение этой извращенной магии вызывало тошноту. Она и Адриан говорили что-то об идее заставлять людей видеть то, чего на самом деле нет. Они в шутку называли это суперпринуждением — и это оказалось ужасно!

— Нельзя так использовать дух. Это неправильно.

Она тяжело дышала, по лбу струился пот.

— Не могу, — ответила она.

— Можешь. — Я коснулась ее руки. — Переведи свою магию на меня.

Она на мгновение оторвала взгляд от Джесси и изумленно посмотрела на меня, но тут же снова уставилась на него.

— Что? Ты же не можешь использовать магию.

Я сосредоточилась на нашей связи, на ее сознании. Действительно, принять от нее магию я была не в состоянии, но могла взять тьму, которую Лисса сейчас несла в себе. Я ведь уже делала это, напомнила я себе. Каждый раз, когда я волновалась за нее и хотела, чтобы она успокоилась и избавилась от темных чувств, именно это и происходило, потому что я забирала темные чувства. Впитывала их — в точности как Анна для святого Владимира. Недаром Адриан заметил, как тьма из ее ауры перемещается в мою. И то, что она делала сейчас — злоупотребление духом, сознательное использование его с целью причинить вред другому, а не ради самозащиты, — оказывало на нее худший побочный эффект из всех возможных. Это было порочно, неправильно, и я не могла допустить, чтобы темная магия оставалась при ней. В этот момент мысли о собственном безумии не имели никакого значения.

— Не могу, — согласилась я. — Но ты можешь использовать меня, чтобы позволить своей магии уйти. Сосредоточься на мне. Отпусти ее. Это неправильно. Ты на самом деле не хочешь делать этого.

Она снова поглядела на меня, в ее глазах плескалось отчаяние. Ей необязательно было смотреть на Джесси, чтобы продолжать терзать его. Я и видела, и чувствовала ее внутреннюю борьбу. Он сделал ей так больно — и она хотела, чтобы он расплатился за это. Он должен был расплатиться. И одновременно она понимала, что я права. Однако это оказалось трудно, так трудно для Лиссы — отпустить…

Внезапно клеймо черной магии исчезло из нашей связи, как и мое ощущение тошноты. Что-то ударило меня в лицо, словно сильный порыв ветра, и я, пошатнувшись, отступила. Все внутри у меня скрутило, я задрожала. Как будто в животе запылало кольцо электрических искр. Потом оно тоже исчезло. Джесси рухнул на колени, освободившись от своего кошмара.

Лисса с видимым облегчением расслабилась. Она все еще была напугана и страдала от того, что произошло, но ужасное, деструктивное, яростное желание наказать Джесси больше не пожирало ее. Оно исчезло.

Проблема была в том, что теперь оно овладело мною.

Я повернулась к Джесси, и во вселенной не осталось ничего, кроме него. В прошлом он пытался разрушить мою жизнь. Он пытал Лиссу и причинил вред множеству других. Это недопустимо. Я набросилась на него. Его глаза расширились от ужаса, когда мой кулак врезался ему в лицо. Голова дернулась, из носа хлынула кровь. Лисса умоляла меня остановиться, но я не могла. Схватив за плечи, я с силой швырнула его на землю. Он завопил, тоже умоляя прекратить. И смолк после следующего удара.

Лисса вцепилась в меня, пытаясь оттащить, но оказалась недостаточно сильна. Я продолжала избивать его. В моих действиях не было ни стратегии, ни точного расчета — как раньше, когда я имела дело с ним и его друзьями или даже с Дмитрием. Все было просто и примитивно. Мной управляло безумие, перетекшее в меня от Лиссы.

Потом еще чьи-то руки потащили меня, руки дампира, сильные и мускулистые, что дается годами тренировок. Эдди. Я пыталась вырваться. Мы были примерно равны по силе, но он был тяжелее.

— Отпусти меня! — закричала я.

К моему ужасу, Лисса сейчас стояла на коленях рядом с Джесси, с тревогой вглядываясь в его лицо. Как она могла? После всего, что он сделал? Я увидела выражение сочувствия на ее лице, и спустя мгновение жар ее исцеляющей магии осветил нашу связь — она заработала над самыми худшими его