спутанным волосам. – Женщина не может считать себя женщиной, если не познала настоящей любви сильного мужчины. Но одно дело, если вашей груди касаются губы мужчины, а другое – когда ваших сосков касаются губы вашего малыша. Вам полезно немножко поплакать, мисс! Вам сразу станет легче!

– Малыша?! – от изумления Летти прекратила плакать. – Элис, о каком малыше ты говоришь? – Девушка вытирала заплаканное лицо ладонями. Элис помогала ей, нежно проводя по щекам чистой салфеткой.

– Вы пока еще многого не прочувствовали, мисс Летти! Вы из благородного сословия, и ваша матушка не кормила вас грудью. Но сейчас многие леди сами вскармливают своих детишек и учатся многое понимать. Если поедете в Британию, мисс Летти, возьмите меня с собой! Я теперь свободна. Сын сэра Уорвика Мэтью Уорвик добился пересмотра моего дела, мисс. Это с ним любилась в Уоркшире молодая служанка Элис Стейк. Это дочка Мэтью умерла, отравившись семенами белены. – Голос женщины был спокойным и бесстрастным, а отрешенный взгляд устремлен в пространство перед собой. – Старый лорд умер два года назад, да будет земля Уоркшира ему пухом, вот Мэт и пожалел меня! Он в отступные мне выделил много денег, мисс Летти. Я теперь могу купить хороший дом и землю. – Элис несмело улыбнулась, и снова ее лицо приняло суровое и строгое выражение. – Не останусь здесь! Кто будет ухаживать за могилой моей малышки и старого лорда? Я все помню, мисс. И самое страшное в жизни женщины пусть минует вас, ведь вы такой нежный агнец, мисс Летти!

– Что самое страшное, Элис? Что? – Летиция немного растерялась.

Она не могла смотреть на служанку спокойно, слезы снова полились по ее щекам.

– Не дай господь, пережить вам эту муку, мисс! Когда твоя малышка лежит на кроватке бездыханная, бледная и молчаливая. Не говорит, не смеется, не плачет. Вот где уж мука для материнского сердца, мисс Летти! Старый лорд хотел просто избавиться от меня, мисс, вот и отправил на каторгу на целых пятнадцать лет. – Элис с задумчивой улыбкой смотрела на Летицию, и девушка не выдержала – разрыдавшись, обняла служанку за шею.

– Как же ты могла пережить эту боль, Элис? Прости, прости меня, глупую. Поезжай домой! Ты еще молодая женщина и найдешь свое счастье!

– Ну, хватит, хватит причитать надо мной. Я буду молиться за вас, мисс. Господь милосерден и убережет вас от такого несчастья, потому что вы сами такая непорочная, такая светлая и милосердная. Пройдет время, вы многое поймете и простите своего Гарольда. Вы его любите, и он любит вас! – Элис смотрела на юную хозяйку спокойно и мудро.

– Элис, не вмешивайся, – Летиция намеревалась закончить разговор резко и сердито, но смешалась, – пожалуйста! Элис, прости меня за все. И спасибо тебе.

– Господь простит, мисс Летти. Выплакались? Да? – Она ласково взглянула на свою любимицу. – Пора и честь знать! Надо идти покоряться родителям, мисс. Пора. Вы теперь в ответе не только за себя…

– О чем ты говоришь, Элис? – Летиция снова начала сердиться на странные слова служанки.

– Да не обижайтесь, мисс! Вы еще ничего не знаете и не догадываетесь, но Господь, похоже, благословил вас с вашим сэром Гарольдом посеять семя страсти. Вы себя видели сегодня? Так посмотритесь в зеркало! Только после такой ночи и несет женщина в своем лоне росток новой жизни, мисс Летти! Так что не упрямьтесь, становитесь леди Маккензи. Мой вам искренний совет. Станьте капризной, упрямой, несговорчивой, но не перестарайтесь, мисс!

Прошел час, и Летиция, причесанная, умытая, без следов недавних слез на лице, появилась на первом этаже особняка. Она направлялась в столовую, где уже собрались остальные члены семьи.

Когда она вошла, Гарольд поднялся и подошел к ней. Летиция церемонно села на пододвинутый к ней стул и благосклонно кивнула молодому человеку.

– Благодарю вас, сэр Маккензи.

Гарольд выбрал место напротив нее, но Летиция даже бровью не повела в его сторону. Она делала вид, что прямо-таки поедает глазами отца, следит за каждым его жестом и движением.

– Помолимся. – Видя, что все готовы к приему пищи, Летиция начала благодарственную молитву: – Господь наш, Отец Небесный, благодарим Тебя за хлеб, который Ты дал нам насытиться. Аминь!

Все почувствовали, как сильно проголодались за суматошное утро, и с удвоенным аппетитом принялись поглощать еду, приготовленную Юнь Чаном в совершенно не традиционном для британцев вкусе. Однако рис, приготовленный с овощами и рыбой, оказался вкусным или показался таковым.

Летиция ела не торопясь, и было заметно, что она получает от приема пищи давно не испытываемое ей удовольствие.

– Летти, детка, похоже, ты выздоровела, дорогая. – Миссис Джулия обрадовалась, поглядывая на дочь. – Ты давно не ела с таким аппетитом! Милая, вот так бы всегда.

– Мама, милая моя, за столом не говорят о здоровье! Поговорим о чем-нибудь другом. Сэр Гарольд, как поживают леди Мадлен Маккензи и лорд Эмерик Маккензи? Бывают ли у французских родственников? Закончена ли перестройка вашего замка в Консетте? Там, наверное, красиво теперь? Впрочем, вы, сэр Гарольд, вряд ли знаете! Для родителей вы тоже умерли? – Летиция победоносно смотрела на сэра Маккензи.

А миссис Джулия не выдержала:

– Летти, прекрати подобные шутки! Это просто невыносимо.

Пить кофе отправились в библиотеку. Летиция не возражала. Ей было все равно. У нее была определенная цель на ближайшие часы. Она не хотела оставаться в Джилонге. Если Гарольд отправляется в Лондон, то она последует туда же. А уж если она окажется в Британии, то намеревается жить в Консетте в отцовском особняке. Будет ездить на прогулки в Хексемский лес, в Хартлпул, в гости к Ханне Смит, к молочным сестрам и братьям. Хорошенько отчитает Майкла Смита за вранье. И тут же простит, потому что он всегда был беззлобным. Так Летти мечтала в дальнейшем прожить еще несколько лет, пока не захочется что-то снова изменить в себе и своей жизни. Но в Австралии ей не нравилось.

Она задумчиво сидела в кресле в стороне от родителей и Гарольда, попивая ароматный напиток мелкими глотками. Ее не интересовало, о чем говорят сейчас присутствующие. Казалось, что она уже далеко от Джилонга и Аплби.

Летицию больше не интересовало, что происходит на плантациях и на ферме. Осталось, правда, еще одно нерешенное дело. Когда она вспомнила о нем, кровь прилила к лицу от стыда. Дженни! Она пообещала помочь женщине! Интересно, где сейчас Юнь Чан? Он прибыл в Джилонг вместе с Дженни, чтобы забрать маленькую Энн из монастырского приюта. Летиция вздрогнула и чуть не опрокинула молочник, стоящий на краю столика. Справившись с волнением, вскочила и поставила пустую чашку на поднос. Поспешно отправилась вон из библиотеки.

– Летти, ты куда? – Гарольд схватил ее запястье сильными пальцами, сжал так, что ей стало больно. – Нам нужно обо всем договориться, пока я еще в Джилонге. Понимаешь меня?

Летиция осторожно высвободилась. Гарольд подстроился под ее торопливые шаги и пошел рядом. Она настороженно поглядывала на него, раздумывая. Он, конечно, произведет на женское общество в Хартлпуле потрясающее впечатление своим видом, своими приключениями. Гарольд будет таинственно молчать о совершенных и несовершенных подвигах. Похоже, ему не терпится покрасоваться. Ведь никто из незамужних дам Хартлпула не будет знать того, что он обручен и оставил в Австралии невесту. Он вряд ли захочет объявить об этом в «Таймс», хотя это и принято в высшем обществе.

– Сэр, вы случайно не собираетесь посетить Джилонг? – поинтересовалась Летиция как бы вскользь. – И вы не забыли, что необходимо заняться составлением отчета сэру Альберту Уокингу?

– Летти, зачем мне ехать в город? Но насчет сэра Уокинга ты права. До отправления «Сириуса» еще три дня, я успею.