К тому времени части Красной армии вплотную приблизились к ее границам, но дальнейшему наступлению препятствовали сложный горный рельеф Карпат и мощные оборонительные сооружения, воздвигнутые гитлеровцами на этом направлении. В боях возникла пауза, советские войска накапливали силы для решающего удара. Население Словакии с нетерпением ожидало их прихода. В словацкой армии нарастало брожение, командование вермахта теряло контроль над ней.

Эмигрантское правительство Э. Бенеша при поддержке британской разведки рассчитывало перехватить инициативу в будущем восстании. В Лондоне планировали с помощью Бенеша не допустить установления контроля над Словакией со стороны СССР, а в дальнейшем с ее территории расширить зону своего влияния в Чехии, Венгрии и Польше. Разведчики РДР «Олимп», «Стар» и «Верные» регулярно получали информацию о контактах эмиссаров Бенеша и британских спецслужб с рядом видных словацких деятелей и армейским командованием накануне восстания.

В частности, руководитель резидентуры «Верные» С. Морозов сообщил о высадке в районе города Банска-Быстрица четырех десантных групп, в состав которых входили англичане, американцы, а также словаки и поляки, эмигрировавшие в Великобританию после оккупации немцами Чехии и Польши. Эти разведывательные данные нашли подтверждение в материалах, добытых резидентурами «Олимп» и «Горные». Был выявлен, а затем перевербован разведчиками РДР «Горные» один из агентов английской резидентуры И.

В частности, по его информации, британская разведка, опираясь на некоторых членов словацкого правительства, проживающих в Лондоне, планировала после начала восстания перебросить правительство в Братиславу, а затем от его имени «объявить о разрыве отношений с гитлеровской Германией с целью создания „санитарного кордона“ против Советов». Последующее прибытие в Словакию эмиссаров Э. Бенеша – руководителя повстанческой армии генерала Веста и министров его правительства Неметца и Франтишека – окончательно все прояснило. Западные союзники спешили создать в этой стране форпост на пути коммунистической экспансии в Центральную Европу и форсировали начало восстания.

Такой ход развития ситуации в Словакии не явился неожиданностью для руководителей IV Управления и наркома Меркулова. Анализ материалов, поступивших из резидентур и других оперативных источников, в том числе и из Лондона от «Кембриджской пятерки», содержал неутешительный прогноз для Бенеша и стоящих за ним сил. Восстание было обречено на провал.

В аналитической справке, направленной П. А. Судоплатовым руководству наркомата, констатировалось, что «народные массы и солдаты, видя безалаберщину, отсутствие единства и целеустремленности в „Н. Р.“ (Народной Раде. – Примеч. авт.) смотрели на нее с недоверием. Католические священники не поддержали восстания. Хуже того, член лондонской делегации – католический священник Фр. Гала – по прибытии в г. Банска-Быстрица содействовал освобождению из тюрьмы арестованных- гардистов (сторонники фашистского режима в Словакии. – Примеч. авт.)».

К сожалению, этот прогноз советских разведчиков полностью подтвердился. В конце октября 1944 г. немецкие войска и части «Русской освободительной армии» генерала-изменника А. Власова подавили восстание словацкого народа.

Те, кто уцелел, ушли в горы и примкнули к РДР IV Управления или к партизанам. Только за октябрь и ноябрь из числа повстанцев резидентурами «Олимп», «Горные» и «Верные» было сформировано 12 партизанских отрядов. В дальнейшем, до прихода в Словакию регулярных частей Красной армии, масштабные боевые действия на ее территории уже не велись. Но война на тайном фронте здесь и в других странах Восточной Европы ни на один день не затихала, а нарастала и приобретала все большее ожесточение. И в этой схватке разведчикам РДР все чаще и чаще приходилось сталкиваться не только с традиционным противником – гитлеровскими спецслужбами, но и разведками стран союзников – Великобритании и США.

В конце 1944 г. в результате контрразведывательной работы разведчиками РДР «Горные» и «Верные» были выявлены два английских и один французский резиденты, а затем в результате операций с использованием подставных агентов вскрыты и их агентурные сети. Только в одной французской резидентуре состояли 12 агентов. Часть из них ориентировалась своими руководителями на работу против советских представительств и связанных с ними политических сил в странах Восточной Европы.

С учетом новых реалий в IV Управлении принимались меры по созданию надежных оперативных позиций в стане будущих противников. В этих целях осуществлялась перевербовка агентов спецслужб США, Великобритании и Франции. С перспективой на будущее для решения задач политического и экономического характера к негласному сотрудничеству привлекались авторитетные политики, деятели церкви и промышленники стран Восточной Европы. В последующем многие агенты управления долго и успешно продолжали работать на советскую разведку в спецслужбах и государственных органах стран НАТО, оказали существенное влияние на ход политических событий в своих странах.

Достижение этих и других весомых результатов в разведывательной, повстанческой и диверсионной деятельности в значительной степени было связано с тем, что руководство IV Управления отличала высочайшая оперативность в принятии решений; командирам РДР предоставлялась самостоятельность на местах. Опираясь на свой практический опыт и профессионализм подчиненных, они не боялись неординарных ходов, поскольку постоянно чувствовали твердую поддержку со стороны вышестоящих руководителей. За все время существования IV Управления ни один из его сотрудников не подвергся необоснованным репрессиям. «Меч Лубянки» в руках П. А. Судоплатова был беспощаден к врагам, но превращался в надежный щит, когда гнев вождей грозил подчиненным несправедливой расправой.

Руководство IV Управления не только защищало и поддерживало самих сотрудников, но и оказывало существенную предметную помощь их семьям. Перед отправкой на очередное задание в Словению резидент РДР «Стар» Михаил направил по инстанции рапорт, в котором писал о бедственном положении находящихся на его иждивении матери, жены и малолетней дочери. По указанию П. А. Судоплатова на время отсутствия Михаила его семья обеспечивалась ежемесячным продовольственным пайком. Внимание и забота о нуждах подчиненных со стороны руководителей управления не были формальными. Они старались вникать даже в мелочи, потому что по собственному опыту знали, каково приходится семье разведчика, когда он находится в «длительной командировке», возвращение из которой часто может оказаться проблематичным.

Вместе с тем, когда Михаил совершил ряд грубых нарушений в работе резидентуры и личном поведении, реакция руководства IV Управления была предельно жесткой и решительной. После завершения расследования его откомандировали в Москву. И несмотря на то что во время работы в Словении он неоднократно добывал ценную разведывательную информацию, а ранее за участие в боевых операциях в тылу противника был награжден орденом Отечественной войны II степени, его служба в управлении на этом закончилась. Он был осужден на три года.

Малейшие факты недостойного поведения или мародерства со стороны командиров и бойцов резидентур и опергрупп не прощались даже самым заслуженным. 28 октября 1944 г. из IV Управления в адрес руководителей восьми резидентур, действующих в странах Восточной Европы, было направлено распоряжение, в котором предписывалось:

«1. Группам своей практической деятельностью и поведением показывать пример дисциплины, организованности и порядка всем партизанским отрядам. <…>

5. Не допускать действий, могущих вызвать недовольство и нарекания у населения.

6. Получаемые деньги и ценности расходовать строго на оперативные нужды и содержание групп.

7. Заготовку продуктов производить только по договоренности с местными организаторами партизанского движения.

Получение директивы подтвердить и донести о принятых мерах».

Но стоит ли говорить о единичных нарушениях, которые неизбежны на любой войне, когда главное в работе управления – тот невосполнимый урон, что был нанесен сильному и опасному противнику.

В июне 1945 г. по указанию наркома