Как память коротка твоя и как бессильна жалость! Ужели ты совсем забыл о временах их счастья? И смех их перестал звучать в твоих ушах оглохших? И запах радости их унесли морские ветры? Припомни ночь, когда, бредя по улицам уснувшим, Ты в гневе праведном бесчисленные беззаконья Насильников последнего столетья клал на чашу Весов, проверенных в теченье сорока веков? Им вдоволь времени хватило множить всю их мерзость. Покуда ангел мщения дремал у грани мира, Они загадили пометом все вершины жизни И небеса забрызгали блевотиной своей. Послушай, как теперь они из сил последних лгут: Паническою ложью наводняя все дома, Они клянутся в том, что жили лишь для Правды вечной, Для Мысли лишь святой и для Поэзии бессмертной. Пускай хоть помолчат, оставив идеал в покое! Когда они вершили торг и в банках и в конторах, Железным ломом спекулируя, зерном и кожей, Когда, пресытясь золотом и чуя зуд в карманах, Они влекли свои жиры на кресла мюзик-холла Иль ужинали в комфортабельнейшем ресторане, Попробовал бы кто напомнить им об идеале. Но может быть, им даруют прощенье мертвецы, Быть может, искупленье стало делом всенародным, На радость торгашам и в посрамление поэтам? Иль десять девственниц пришли торжественным посольством Облобызать следы плевков на праведном челе? Не надо стонов, незачем ни головою никнуть, Ни устремлять глаза туда, где блещет влажный отсвет: Прекрасней молния, чертящая свой приговор. Что значит для тебя, паломника в харчевне века, Землетрясение, крушенье самых крепких стен, Пеньки фундаментов, торчащие из десен почвы? Впивай в себя, как музыку, весь треск и грохот ломки, Испытывай в своих костях все прелести удара, Свергающего время, осужденное тобой! Безумным хаосом пьяней, вдыхая запах серы, Что вырывается из зыбких складок катаклизма! Взгляни: абсурд и мрак тебе покорствуют, как псы. Веленья гнева твоего исполнят их клыки. Ты движешь бурей, мир срывающей с его устоев. Возрадуйся же! Облекись в блуждающее пламя И выкрои себе дорожный плащ в огне небесном!»

ШАРЛЬ ВИЛЬДРАК

251. ПЕСНЬ ПЕХОТИНЦА

Я хотел бы на дороге Старым быть каменотесом; Он сидит на солнцепеке И булыжники дробит, Широко расставив ноги. Кроме этого труда, Нет с него иного спроса. В полдень, удаляясь в тень, Он съедает корку хлеба. Знаю я глубокий лог, Где укрылась в дикой чаще Старая каменоломня, Позабытая людьми. Там и солнца луч не светит, Не накрапывает дождик, Там залетная лишь птица Вопрошает тишину. Это — древняя морщина На лице земли суровом, Небом проклятая щель.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату