— Миленький мой, Тришечка, — говорит. — Родненький мой…

Недолго я в царях пробыл. Ну да ладно, обещал же не обижаться.

— … я больше никогда тебя не оставлю одного. Никогда.

Так и я же о том. Ладно, Санёк. Всё хорошо, что хорошо кончается. Пошли уже в дом. Голодный я, как человек.

Я же говорю: Санька мои мысли читает.

— Ну что же мы тут сидим, Триша? Ты же, наверное, кушать хочешь? Пошли, я покормлю тебя. Молочка налью. Пойдём, миленький. Пойдём.

Поел я славно. Никогда в жизни не ел такого вкусного корма. Этикетка вроде та же. Но вку-у-у-сно! Может, научились, наконец, корм для собак нормальный делать? Елизавета Максимовна вдобавок ко всему угостила меня любимой курочкой.

— Кушай, дорогой, — говорит. — Поправляйся, а то совсем иссох.

Вы не поверите, бабушка мне даже приятного аппетита пожелала. Я ем, а они все (кроме Сашки, конечно) стоят и смотрят на меня. Мне даже как-то и неудобно стало. Только вот после царского ужина я расстроился. И опять всё из-за людей. Мне было так стыдно: если бы не моя шерсть все бы заметили, что я превратился в варёного рака. Вот, честное слово, покраснел от кончиков ушей до самых пяток.

А вы послушайте, что трещит соседка:

— Иду, смотрю, собака сидит. Я сразу сообразила, что это ваш Тришка. Я к нему, а он гавкает…

Гавкнул бы я тебе сейчас за твоё враньё, да родственников не хочется пугать.

— … я думаю, нужно его поймать, да в подъезд затащить, а то, неровен час, снова убежит…

Господи, да как у тебя только язык от такой брехни не отвалится. Вы же свидетели, дорогие читатели! Ну, зачем же так врать?

— … я его тащу, а он сопротивляется, боюсь, думаю, вдруг как цапнет за руку…

Я бы и цапнул тебя сейчас, да скажи спасибо, что выдержка у меня железная. За такую гнусную ложь и нужно цапать. Но, увы, нельзя. За ложь кусать нам нельзя.

— Да ну что ты, — мама, видимо, уже почувствовала, что соседка лихо привирает, — такие собаки не кусаются.

— … но я всё же кое-как затащила его в подъезд, а потом уже и сюда, к двери.

Скажи ещё, на руках меня несла на пятый этаж. Стыдно. Очень стыдно мне за вот таких людей. Но, впрочем, какая разница. Пусть болтает… Главное — я дома, а Сашка мой рядом.

Если вам интересно, я могу рассказать, что произошло дальше. Иван Савельевич, когда у нас заканчивались деньги, говорил:

— Трисон, не расстраивайся. Это только кажется, что наступила чёрная полоса в жизни. В будущем она может показаться не такой уж и чёрной, а то и вовсе белой.

Так что, может, ничего страшного и не случилось. Чёрная полоса или белая? Давайте об этом поговорим во второй части нашего повествования.

Если вы думаете, что все люди жалеют слепых, то глубоко заблуждаетесь. Помните, я рассказывал вам об украденных у инвалидов наградах, картинах, книгах и прочих человеческих радостях? То мелочи по сравнению с тем, что некоторые негодяи пытаются залезть в карман к слепому. В прямом смысле. Не верите? Но вы же знаете, мне нет никакого смысла вас обманывать. У нас, у собак, не принято привирать, фальшивить, лицемерить. Оставьте всё это для людей, нам это ненужно. Мы, если радуемся, то радуемся по-настоящему, если злимся, можем и цапнуть, если защищаем, то не задумываемся о последствиях. Защищаем, потому что обязаны защищать. Всё по-честному. Вы верьте нам и доверяйте. Хорошо?

Два дня мы с Сашкой не ходили на прогулку. Женщины меня вычёсывали, по пять раз на дню мыли всякими шампунями и бальзамами- ополаскивателями, брызгали на мою бедную голову какими-то вонючими спреями. Я переносил всё это мужественно, поскольку был уверен, что заботливые мама и бабушка желают мне добра. И в самом деле, чего я только мог не нахвататься во всех тех сараях, зарослях, обезьянниках.

Люди почему-то абсолютно убеждены, что специальные средства по уходу придают собакам приятный запах. Хочется спросить: приятный для кого? Для вас? Лично я эти запахи приятными не назвал бы, за исключением некоторых. Но сопротивляться нельзя, да и не положено по инструкции, потому я так смиренно сижу и киваю головой.

Только позвольте совет: никогда не используйте для ухода за нами всякую дрянь, содержащую спирт, мыло, химикаты и медикаменты. Фу, какая мерзость! Не экономьте на своих преданных друзьях, пожалуйста. Между прочим, моя знакомая, овчарка Лада из седьмого вольера (она сама мне рассказывала), именно на этой почве и не сошлась со своей подопечной. Помните, я говорил вам, собаку вернули обратно в школу? Что её подопечная учудила…

Чтобы не заморачиваться со всякими моющими средствами, основой которых являются масла растительного происхождения и экстракты лечебных растений, женщина сунула Ладу в ванную и намылила своего поводыря хозяйственным мылом — дескать, воняло от неё псиной. Вот и представьте себе, что бедная Ладушка испытала. С ума сойти. Да и несправедливо это. Сама-то женщина голову моет приличным шампунем, пенку с запахом лаванды в ванну добавляет, а бедную собаку — с головы до лап хозяйственным мылом. Кто ж такое выдержит? Вот Лада и взбрыкнулась. Всё можно потерпеть — и грубость, и хамство, и голод, но только не хозяйственное мыло. Тут уж извините, товарищи человеки. Чтобы вам были понятны наши ощущения, представьте такую картину: кому-то взбрело в голову помыть ваше тело керосином. Вот то же самое для нас хозяйственное мыло или стиральный порошок.

По-моему, я всё-таки немного взбрехнул. Слово номер десять (простите), я случайно. Мне, конечно, с людьми повезло. Светлана Сергеевна, словно угадав мои мысли, приволокла из зоомагазина шампунь «Нежный» с экстрактом лимона и розы. Скажу вам, запах очень даже неплохой. Между прочим, я сам иногда ем лимоны. Организм требует. Гадость, конечно, ещё та, но иногда вот почему-то хочется кисленького. С вами, наверняка, тоже такое случается.

В общем, если бы не спрей, я не испытал бы никакого дискомфорта. Но, как говорится, не всё псу масленица. Только не надо меня поправлять, я знаю, как вы произносите эту поговорку. Но не забывайте, у нас поговорки, хотя и похожи на ваши, всё же звучат несколько иначе. Иными словами, отоспался я, отъелся, отмылся и думаю: если на меня свалились такие блага, то каково же было настоящим царям. Вот жили люди! Хотелось бы мне знать, как нежился мой тёзка, тибетский царь Трисон Дэцэн.

Гулять мы вышли только на третий день. За это время мама приобрела для меня новую амуницию и даже светящийся поводок. Кстати, говорят, что светящиеся трости и поводки придумала девочка, которая однажды в темноте на велосипеде врезалась в слепого старика. Ей так было стыдно, что она после этого происшествия изобрела святящиеся в темноте вещи для слепых. Теперь слепой человек виден издалека даже в кромешной тьме. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Прошли мы с Санькой знакомым маршрутом, спустились по ступенькам в парк, походили вдоль небольшого пруда, затем присели на лавочку. Сашка несколько минут сидел молча, затем вдруг спрашивает:

— Триш, ты видел когда-нибудь радугу?

— Ав! — отвечаю. Чего я только за пять лет своей собачьей жизни не видел.

— Она тебе понравилась?

— Ав! — соврал я, чтобы не обидеть Сашку. Ну что там может понравиться? Радуга, да и радуга. Вещь совершенно бесполезная. Вообще не понимаю, для чего она нужна? Какая от неё польза?

— А я однажды видел очень большую радугу, — продолжает Сашка, — словно громадный мост. Красивая — глаз не мог оторвать. А когда она исчезла, я даже расстроился. Я очень люблю… люблю… то есть любил смотреть на радугу…

Вот тебе раз. Сашка заплакал. Смотрю, из-под очков слёзы закапали. Ну что же ты, парень? Да чёрт с ней с этой радугой. Нашёл из-за чего плакать. Я подсел ближе к Саньке и слизнул слёзку. Он сразу заулыбался, говорит:

— Извини, Триша. Я больше не буду. Не знаю, всё вспоминаю спокойно, а вот как только радугу вспомню, хочется плакать. Понимаешь?

— Ав! — отвечаю. Я и впрямь, по-моему, начал понимать. Видимо, с радугой у него связаны самые тёплые воспоминания из зрячей жизни.

— Триш, — продолжает Сашка, — давай договоримся: если ты увидишь на небе радугу, авкни мне три раза. Хорошо?

— Ав! — заверил я Саньку.

— Только смотри, не забудь. Договорились?

— Ав! — отвечаю. Когда я что-либо забывал?

В то время как я успокаивал Сашку, к нам подошла группа подростков, лет по семнадцати. Человек пять парней и одна девчонка. Все как-то странно одеты (не поймёшь в чём): какие-то необычные майки с чудовищами на груди, у одного парня прямо на шее татуировка, второй, как собака, с ошейником. Мне эта компания сразу не понравилась. Вгляделся, лица у них недобрые. Первой заговорила девчонка (чтоб у неё язык отсох).

— Приколитесь, пацаны, — фальшиво рассмеялась она, — этот придурок с собакой базарит.

Я на всякий случай тихонечко авкнул, чтобы к нам не приближались. Группа остановилась, но девчонка сделала ещё шаг и говорит мне:

— А ты чё, шавка, тут растявкалась?

Бедное дитя, зачем же ты так? Что я тебе плохого сделал? Я даже не гавкнул-то по-настоящему, так просто предупредил, чтобы держались от нас подальше. А ты оскорбляешь меня, шавкой называешь.

— Ветта, — окликнул диву один из подростков, — ты чё не видишь, это же слепой пацан.

— А откуда я знаю, — снова захихикала девчонка, — может он косит под слепого.

Блин, да что же ты несёшь, дурочка? Ну, иди своей дорогой, прошу тебя. Даже Пузики-Тузики и то себя вежливее ведут, хотя они глупые собаки.