— Я т-тебе покажу! — попытался крикнуть физрук, взмахнул рукой и, не удержавшись на ногах, повалился в снег.
Кавав помог ему подняться, повернул его лицом к учительскому домику и легонько толкнул в спину.
Из комнаты вышла Любовь Ивановна с покрасневшими от слёз глазами. В руках она держала скомканный мокрый платок.
— Кавав! — произнесла она каким-то чужим, слабым голосом. — Спасибо… И идите спать!
Мы заметили, как Кавав рванулся ей навстречу, но остановился, будто наткнувшись на невидимую каменную стену. Голова его наклонилась, взгляд упёрся в носки нарядных торбасов. Он тихо сказал:
— Хорошо, Любовь Ивановна, мы идём спать. В интернате всё в порядке, мы выполнили вашу просьбу.
Любовь Ивановна ничего не ответила. Она молча пропустила нас мимо себя. Я жёстко взглянул ей в глаза, обиженный за друга. На её ресницах дрожали слезинки, а взгляд, которым она провожала согнутую спину Кавава, был полон любви и благодарности. Я не умел тогда читать в глазах человека и сейчас не похвастаюсь этим, но это было именно так.
Ранней весной Любовь Ивановна возвращалась в родной Ленинград.
Надо было пройти километров пять по припаю до гидрографического судна «Темп», пришвартовавшегося против мыса Дежнёва.
Кавав нёс чемоданчик, а мы шли налегке.
Солнце растопило снег, образовав обширные озёра. Кое-где виднелись промоины, глядевшие чёрным оком в океанскую глубину.
Солнце пекло нам в затылок, впереди шагали наши длинноногие тени. Берег уходил всё дальше и дальше, глуше становился весенний шум водопада, недавно пробудившегося после долгого зимнего сна.
— Мачты! — весело крикнула Любовь Ивановна.
'Темп' стоял на ледовом якоре. Это был совсем не тот «Темп», который мы привыкли видеть, а настоящий корабль. Должно быть, он только что вышел из ремонта. Корпус был выкрашен в светлую краску, на палубе всё блестело. Но мы знали, что свой праздничный, нарядный вид корабль потеряет скоро — льды прочертят корпус до красного сурика, солёные ветры съедят блеск его медных поручней.
На капитанском мостике стоял знакомый всем чукчам побережья капитан Пай. С борта на лёд был перекинут трап.
Любовь Ивановна крепко пожала каждому руку.
— Ребята, большое спасибо, что проводили меня. Будете в Ленинграде — навестите.
Она схватила чемодан и встала на трап. Потом вдруг сбежала обратно на лёд и подошла к Кававу.
— Спасибо тебе, Кавав. Ты мне много помогал… — Она взяла обеими ладонями голову парня и поцеловала его в губы.
— Любовь Ивановна, — сказал дрогнувшим голосом Кавав. — Если когда-нибудь мне придётся полюбить, я полюблю такую, как вы.
— Спасибо, — сказала Любовь Ивановна и медленно поднялась на борт корабля.
Что-то случилось в эту зиму не только с Кававом, но и с нами, потому что слова, которые он сказал Любови Ивановне, во всякое другое время показались бы нам смешными, а сейчас не вызвали у нас желания ни усмехнуться, ни пошутить… Только очень взгрустнулось в этот яркий солнечный день, но вся наша грусть была пронизана горячими лучами светлой весны, надеждой на будущие встречи.
На обратном пути в селение мы поднялись на самый высокий айсберг. С его высоты увидели уходящий к Берингову проливу «Темп». Мы стояли на льдине, пока корабль не скрылся за тёмной громадой мыса Дежнёва.
1964
Юрий Сергеевич РЫТХЕУ
ГОЛУБЫЕ ПЕСЦЫ
Повести и рассказы
Художники Я.ВОРОБЬЕВ и А.ГОЛИЦЫН
Издательство 'Молодая гвардия'
Москва, 1964.
С2 (Чукот.)
Р95
Рытхэу Ю.С. Голубые песцы: Повести и рассказы /Худ. Я.Воробьев и А.Голицын. — М.: Мол. гв., 1964.- 224 с.; илл.- 85000 экз.; 57 к.
СОДЕРЖАНИЕ:
О Рытхэу. С. Наровчатов… 5
Анканау. Повесть… 7
Паруса. Рассказ…. 129
Любовь Ивановна. Рассказ…. 142
Голубые песцы. Повесть… 160
Редактор О.Мамаева
Худож. редактор Н.Печникова
Технический редактор Л.Никитина
ИБ
А07903. Подп. к печ. 10/VII 1964 г. Бум. 60x84 1/16. Печ.л. 14(14) + 4 вкл. Уч. — изд.л. 11,2. Тираж 85000 экз. Зак. 401. Цена 57 коп.
Издательство ЦК ВЛКСМ 'Молодая гвардия'. Москва, А-30, Сущевская, 21.
Типография 'Красное знамя' изд-ва 'Молодая гвардия'. Москва, А-30, Сущевская, 21. Т.П. 1964 г. № 163.
