'Мабиногион' — такое название присвоила сборнику валлийских волшебных легенд, записанных в XI–XII вв., их первая издательница и переводчица на английский язык леди Шарлотта Гест. Это множественное число от валлийского Mabinogi ('Повесть о детстве' или 'О юности'), как именуются первые четыре сказания сборника.

В целом сборник, представляющий собой ядро средневековой литературы Уэльса, весьма неоднороден как по характеру включенных в него текстов, так и по времени их письменной фиксации. Его основной корпус — одиннадцать легенд — дошел до наших дней в составе двух рукописных сводов: 'Белой книги Риддекха' (ок. 1325) и 'Красной книги Хергеста' (ок. 1400). Видимо, оба они заимствовали текст из общего, более раннего источника, который был записан в конце XI в. Однако сюжеты и образы «Мабиногион» восходят к несравненно более древним временам, когда скотоводческие племена кельтов в авангарде великого индоевропейского переселения народов дошли до западных пределов Европы и принесли туда свою культуру, одновременно глубоко оригинальную и находящую множество параллелей в разных уголках необъятного индоевропейского мира.

Но если в других областях исторический процесс уничтожил архаичные общественные формы, то на окраине европейского континента, в Ирландии и Уэльсе, они просуществовали до сравнительно поздних времен и отразились в письменной традиции. Христианство, придя на британские острова, не столь враждебно, как в других местах, относилось к языческой мифологии и культуре, поэтому многие предания, записанные монахами и хронистами, сохраняют следы дохристианских верований. Прежние языческие боги становятся в них святыми, или древними королями, или могучими чародеями. Чародейством полны исландские и валлийские сказания, и именно они питали фантазией многочисленные литературные произведения от рыцарских романов о короле Артуре и рыцарях Круглого стола до сказочных эпопей Дж. Толкина. Многие памятники сочетают незаурядную отточенность литературной формы с варварским колоритом, открывающим, по выражению историков, 'окно в железный век' Европы. Именно таковы первые легенды сборника, так называемые 'Четыре ветви мабиноги', где перед нами предстает кельтское клановое общество, пронизанное родовыми связями и пережитками язычества. Впоследствии, после завоевания Британии франко-нормандцами, сюжеты валлийских сказаний проникли на континент и вернулись обратно в Уэльс — сначала в форме легенд о короле Артуре и его могучем королевстве, впервые обобщенных в знаменитой 'Истории бритов' Гальфрида из Монмута (XII в.), затем в форме классического царского романа, явный отпечаток которого носят последние истории «Мабиногион», созданные под влиянием проникавших в Уэльс извне феодальных отношений.

В пестрой гамме мифов, легенд и обычаев, представленных в сюжетах сборника, немалое место уделяется воспитанию (ведь первоначально 'повести о юности' подразумевали и описание воспитания в героях соответствующих идеальных черт). Отрывок, повествующий о воспитании Передура — 'идеального рыцаря' двора Артура, уже не так насыщен чудесами и полон реалий феодального общества. Кельтский колорит здесь ослаблен и выражен в основном в деталях, сюжет более схематичен, язык обеднен. Но и эта повесть представляет интерес как свидетельство столкновения двух разных миров — мира кельтского родового общества и мира европейского феодализма. Второй из них, уничтожив первый и третируя его как «варварский», в то же время воспринял и впитал немало из его своеобразного наследия.

Граф Эвраук владел землями Севера136, и было у него семь сыновей. И большую часть времени граф проводил не в своих владениях, но в войнах и турнирах137 и, как это часто случается с любителями подобных занятий, однажды был убит вместе с шестью своими сыновьями. Седьмого его сына звали Передур138; он был самым младшим и потому не отправился в поход. Иначе и его бы убили вместе с отцом и братьями.

Мать его была женщиной благоразумной и осмотрительной, и ее весьма беспокоила судьба сына. Поэтому она решила отослать его в глухое и отдаленное место, где никто не жил, и там с ним не было никого, кроме женщин, детей и убеленных сединами старцев, не способных к войне. И никто из них в присутствии мальчика не смел даже упомянуть о конях или оружии, чтобы он ничего не узнал об этом.

Мальчик же каждый день убегал в лесную чащу играть и стрелять из лука. И однажды он увидел, что к стаду коз, принадлежащих его матери, подошли две оленихи, и удивился, что у них нет рогов, и решил, что они заблудились в лесу и обломали рога о деревья. И со всех ног он пустился бежать за оленихами, пока не загнал их на опушку леса, где стоял его дом.

И Передур пришел к матери. 'Мама, — сказал он, — странную вещь я видел. Две твоих козы заблудились и обломали себе рога, и они бегают так быстро, что я с трудом догнал их'. Тогда все встали и пошли посмотреть на коз, и увидели, что это оленихи, и весьма поразились, что мальчик смог их догнать.

В один из дней увидели они трех всадников, едущих по дороге вдоль леса. Вот кто были эти всадники: Гвальхмаи, сын Гвиара, Гвайр, сын Гвистила, и Оуэн, сын Уриена, и странствовали они в поисках рыцаря, что разрезал золотые яблоки при дворе Артура139.

'Мама, — спросил Передур, — кто это там?' 'Это ангелы, сын мой', — ответила она140. 'По правде говоря, — сказал Передур, — мне тоже хотелось бы стать ангелом и отправиться с ними'. И он вышел к ним на дорогу. 'Скажи, друг мой, — спросил его Оуэн, — не видел ли ты здесь рыцаря нынче или вчера?' 'Я не знаю, что такое рыцарь', — сказал Передур. 'Это такой же человек, как я', — сказал ему Оуэн. 'Что ж, если ты ответишь на мои вопросы, то я отвечу на твой'. 'Я с радостью отвечу тебе', — сказал Оуэн. 'Что это?' — спросил тогда Передур, указывая на седло. 'Это седло', — ответил Оуэн. И так Передур узнал название всего, что было на людях и конях, и назначение всех этих вещей. Тогда он сказал им: 'Действительно, я видел нечто похожее на то, о чем вы спрашиваете. Поезжайте, и я поеду с вами и буду рыцарем'.

После этого Передур вернулся к матери и сказал ей: 'Мама, это не ангелы, а славные рыцари'. Услышав это, мать его лишилась чувств, а Передур пошел прямо туда, где были привязаны лошади, что привозили им пищу и питье из населенных мест. И он выбрал тощую серую в яблоках лошаденку, что показалась ему самой крепкой, и придавил ее вьючным седлом, и соорудил из веток подобие сбруи, какую он видел на конях рыцарей. И потом он пошел к матери, которая тем временем очнулась. 'Теперь ты хочешь покинуть меня, сын мой?' — спросила она. 'Да, если ты позволишь, мама'. 'Подожди немного и выслушай мои советы'. 'С радостью, — сказал он, — только говори побыстрее'. 'Поезжай ко двору Артура, — сказала она ему, — ибо там собрались лучшие мужи, благороднейшие и храбрейшие. Если ты увидишь по пути храм Божий, остановись и помолись. Если увидишь пищу и питье, в которых нуждаешься, возьми их, коль это не нарушит приличия. Если услышишь крик о помощи, особенно женский, иди и помоги. Если увидишь драгоценную вещь, возьми ее и отдай бедняку; так ты заслужишь уважение. Если увидишь красавицу, служи ей, даже если она того не хочет; так ты прославишься как благородный муж'141.

И выслушав это, Передур сел на своего коня и, взяв заточенное копье, отправился в путь. Два дня и две ночи ехал он по глухому лесу без пищи и без 'питья. И вот он увидел в лесу дивную поляну, и на поляне стоял шатер; он подумал, что это храм, и помолился. После этого он подошел к шатру и поднял полог и увидел у самого входа золотой стул, на котором сидела прекрасная дева с каштановыми волосами, перевязанными золотой лентой, украшенной самоцветами, и на пальце у нее было большое золотое кольцо. И Передур спешился и вошел в шатер, и дева с радостью приветствовала его. В шатре он увидел стол, и на столе два кувшина…

Пер. В.В. Эрлихмана.[141]

1. Героическое детство фольклорных персонажей архаического общества и рыцарское воспитание — каковы их сочетания в средневековом сознании?