коммерческим телеграфом.
АНБ оказалось не в состоянии «расколоть» эту систему шифрования математически, однако располагает эффектным способом дешифровки: с помощью чувствительных приборов удается зафиксировать вибрации шифровальной машины в моменты, когда вращающиеся диски щелкают при остановках. Запись вибрации обрабатывается на электронных машинах, которые показывают положение дисков при зашифровании текста. Найденное положение дисков вводится в идентичную машину затем в нее закладывается перехваченный на телеграфе текст, и машина выдает дешифрованный текст шифрованного донесения. Хотя швейцарская фирма при продаже таких машин подчеркивает необходимость использования их только в специально оборудованных звуконепроницаемых помещениях со столами, покрытыми пористой резиной, мы надеемся, что в данном конкретном случае шифровальщик окажется неосторожным и не будет соблюдать эти указания. Если нам удастся выяснить положение дисков во время печатания на этой машине здесь, в Монтевидео, то АНБ получит возможность читать зашифрованную переписку не только посольства ОАР в Монтевидео, но и ряда других египетских посольств, в том числе в Лондоне и Москве, что и побудило штаб-квартиру ускорить эту операцию. Если этот прием окажется успешным, мы будем записывать вибрацию машины каждый раз после смены в ней положения дисков. Зная содержание секретной переписки ОАР, политики в Вашингтоне будут в состоянии предвидеть вероятные дипломатические и военные шаги ОАР, а также точно знать реакцию ОАР на ту или иную инициативу США.
Через день-два все техническое оснащение у наших специалистов будет готово. Мы будем действовать в соответствии со следующим планом: около 9 часов вечера мы поедем на автомашине вверх по Парагвайской улице и войдем в помещение уругвайского отделения Агентства международного развития через парадную дверь, которую откроем ключами, переданными нам Стюартом. Осмотревшись, я поставлю машину поблизости на случай необходимости срочно покинуть здание и этот район вообще. Пока техники будут устанавливать устройство, я вернусь в свой кабинет в нашем посольстве и буду наблюдать из окна за входами в египетское посольство и в помещение агентства. Связь между нами будет поддерживаться с помощью портативных радиостанций. Риск в этой операции небольшой, а результаты должны быть значительными.
1 марта 1966 года, Монтевидео. Установка технических средств под полом шифровальной комнаты египетского посольства со стороны потолка из нижнего помещения заняла почти всю ночь. Нельзя было допустить, чтобы аппаратура рухнула на стол Стюарта. Поэтому техники не пожалели времени и сделали все надежно. Мы уже производим записи вибраций шифровальной машины, а проверив их на нашем узле связи, техники выразили уверенность, что аппаратура будет функционировать нормально. Мы отправили записи дипломатической почтой в штаб-квартиру для передачи их в АНБ и скоро узнаем результаты. Микрофоны отличаются исключительной чувствительностью и фиксируют любые вибрации в этом 12-этажном здании: скрип структурных деталей дома, шум спускаемой воды в туалете, движение лифта.
12 марта 1966 года, Монтевидео. Штаб-квартира сообщила, что с помощью наших записей АНБ способно определить положение дисков в шифровальной машине египетского посольства. Мы оставим все приборы на месте, а когда египтяне изменят положение дисков, я проведу в своем кабинете несколько записей вибрации во время работы египетского шифровальщика и отправлю их дипломатической почтой в штаб-квартиру. Наконец я освободился от этих двух друзей из отдела «Д». Один уезжает в Африку для проведения аналогичной операции против недавно открытой миссии коммунистического Китая, а другой отправится Мехико, где он уже в течение некоторого времени готовит операции, целью раскрыть систему кодирования, используемую французами…'
Документы из сейфов НАТО
Данная публикация основывается только на сведениях, почерпнутых из иностранной прессы, которая, в свою очередь, извлекла их из материалов судебного дела.
Судя по этим сведениям, события развивались следующим образом. Однажды, это было в 1953 году, через контрольный пункт 'Чек-пойнт Чарли' из Западного Берлина в Восточный въехала машина с американским, номером. В ней сидели двое — армейский сержант Роберт Ли Джонсон и его невеста Хеди, прошлое которой, да и настоящее (как впоследствии выяснилось) было довольно неприглядным. Джонсон обратился первому же встречному советскому офицеру с просьбой о предоставлении ему и его невесте политического убежища. Их попросили обождать в помещении комендатуры. Вскоре туда прибыл представитель советской разведслужбы. Сержант объяснил, что его просьба вызвана ссорой с начальством, которому он хочет насолить таким образом. Беседа длилась долго. В результате сотрудник КГБ уговорил Джонсона вернуться назад, чтобы свести счеты с начальством более эффективным образом, а заодно и получать вторую зарплату от советской спецслужбы. Джонсон согласился. Он вернулся в свою часть и вскоре завербовал для работы на КГБ еще одного американского сержанта, своего приятеля, гомосексуалиста Джеймса Аллена Миткенбау. Их разведывательные возможности были невелики, и в течение трех лет они снабжали советскую разведку третьестепенной информацией.
При этом Миткенбау проявлял себя лучше, его взял на личную связь сотрудник КГБ, а затем его якобы перебросили в Москву, где он прошел специальную подготовку.
В 1956 году Джонсон, видимо решив, что он уже достаточно отомстил начальству, отказался от сотрудничества с КГБ, уволился из армии и вместе с Хеди отправился в Лас-Вегас, легкомысленно рассчитывая выиграть в казино огромные деньги, а заодно стать знаменитым писателем. Но его мечте не суждено было осуществиться. С горя он запил, а средства к жизни стала добывать Хеди, торгуя своим телом. К концу 1956 года она заболела, и Джонсон совсем разорился.
В январе 1957 года в трейлер, где они жили, неожиданно явился Миткенбау. Он принес 500-долларовый подарок от КГБ и предложение о возобновлении сотрудничества.
Разведка хотела, чтобы Джонсон завербовался в ВВС США и снабжал ее данными о развертывании ракет. Но ВВС не пожелали заключить с ним контракт, и Джонсон обратился в сухопутные войска. Там о его прошлом ничего не знали и заключили с ним контракт. В течение двух лет он работал охранником ракетных установок в Калифорнии и Техасе и передавал через Миткенбау фотографии, документы, планы, а как-то раз даже образец ракетного топлива.
В конце 1959 года Джонсон был переведен на армейскую базу США во Франции, а в 1961 году его назначили охранником центра фельдъегерской связи в аэропорту Орли. Центр занимался хранением и рассылкой секретных документов, шифровальных систем и ключей к ним, а также оборудования — между Вашингтоном, НАТО, американским командованием в Европе и Шестым флотом США. Среди документов были оперативные и мобилизационные планы США и их партнеров по НАТО. Второсортный агент Джонсон приобрел потенциальные возможности источника ценнейшей информации. Но их требовалось реализовать.
Помещение центра фельдъегерской связи находилось в железобетонном здании без окон. Войти туда можно было через комнату, где сотрудники регистрировали почту. Через две стальные двери можно было пройти в помещение, где стоял огромный стальной сейф с главными секретами. Первая из этих дверей запиралась массивной стальной перекладиной, на концах которой были кодовые замки. Вторая же запиралась сложным замком.
Чтобы добраться до сейфа, нужно было знать комбинации цифр кодовых замков к перекладине и обладать ключом ко второй двери. Но нужно было проникнуть в сейф, хотя задача эта была почти неразрешимой, тем более что по инструкции при открывании сейфа должен был присутствовать сотрудник охраны, а второй в это время должен находиться в помещении, где обрабатывалась почта.
Однако Джонсоном овладел азарт охотника. Ради достижения цели он бросил пить, стал прилежнейшим работником, и его из охранников перевели в делопроизводители, которые — по долгу службы — поочередно по выходным дням дежурили на объекте. Этим и воспользовался Джонсон. В одно из своих дежурств в корзине для мусора он подобрал листок с номером кодового замка, который, не надеясь на память, записал один из офицеров. Код второго замка он выяснил с помощью портативного рентгеновского аппарата. Затем сделал восковые слепки с замка второй двери и сейфа.
Во время очередного дежурства, в ночь на воскресенье 15 декабря 1961 года, Джонсон смог впервые проникнуть в сейф. Трудно сказать, что он испытывал в этот момент: радость от достигнутого, страх перед возможным возмездием, чувство вины перед родиной? Во всяком случае, он туго набил сумку пакетами с шифровальными материалами и секретными документами, благополучно вышел из центра, сел в машину и на пустынной дороге возле аэропорта Орли встретился со связником. Передав ему документы, тут же вернулся на свой пост. Связник помчался к зданию советского посольства в Париже, где бригада специалистов сняла печати с пакетов, перефотографировала документы и вновь запечатала пакеты. Связник снова направился к аэропорту Орли и, встретившись с Джонсоном, вернул ему сумку, а тот благополучно уложил документы в сейф. В шесть утра он сменился с дежурства и отправился домой. По дороге задержался возле заранее условленной телефонной будки, где оставил пустую пачку из-под сигарет с нарисованным на ней крестом, что означало успешное завершение операции.
По данным иностранной прессы, операция с самого начала проводилась с личной санкции Хрущева, который в 1962 году через связного якобы передал Джонсону личное поздравление и 2000 долларов, на которые Джонсон может погулять в казино. Было ли это на самом деле, или является измышлением досужих газетчиков, неизвестно.
Всего удалось провести семь аналогичных успешных операций, и лишь одна из них чуть не закончилась провалом. Джонсон уснул и опоздал на второе свидание со связником. Тот, не застав агента на месте встречи, отправился к пункту фельдъегерской связи и положил сумку с документами в машину Джонсона. Проснувшись всего за 15 минут до смены, Джонсон, не зная, что делать, поспешил к машине. Возможно, ему голову пришла мысль куда-то бежать. Но вдруг увидел на сидении свои сумку. Он моментально вернулся на свой пост, вернул документы в сейф и успел закрыть все замки за минуту до прихода сменщика.
Видимо это событие вынудило советских разведчиков приостановить связь с Джонсоном. Как раз в это время он был переведен на работу в США. 'На память' о нем среди пересланных им документов остались подробные описания шифровальных систем США, данные о размещении американских ядерных боеголовок в Европе, наступательные и оборонительные планы НАТО.
Джонсон начал мирную жизнь с Хеди, у которой все ярче стали проявляться признаки помешательства — следствие бурной молодости. Однажды она пригрозила мужу, что разоблачит его как советского агента. Зная необузданный характер жены, Джонсон решил скрыться. К его розыску подключилось ФБР, в частности потому, что он находился на подозрении на основании информации, переданной бежавшим в США бывшим сотрудником КГБ Юрием Носенко.
Вызванная на допрос Хеди подтвердила эту информацию, дополнив ее показаниями против друга своего мужа, Джеймса Миткенбау.
В 1964 году Джонсон добровольно явился в полицию, был арестован, во всем признался и дал развернутые показания. Был арестован и Миткенбау. Оба они были признаны виновными и приговорены к 25 годам лишения свободы.
