свирепствовал в столице Белоруссии кровавый фашистский режим. Его сущность была цинично определена Герингом: 'В интересах долговременной экономической политики все вновь оккупированные территории на Востоке будут эксплуатироваться как колонии и при помощи колониальных методов'.

Однако 'колониальные методы' — сказано слишком мягко. Это были дикие, бесчеловечные по своей жестокости массовые акции, направленные против местного населения.

В начале июля 1941 года в предместье Минска был создан концентрационный лагерь, куда фашисты согнали более 140 тысяч военнопленных и причисленных к ним мужчин местного населения. Докладывая о положении в этом лагере смерти министру Розенбергу, советник Дорш 10 июля 1941 года писал: 'Пленные, согнанные в это тесное пространство, едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные надобности там, где стоят… По отношению к пленным единственно возможный язык слабой охраны, сутками несущей бессменную службу — это огнестрельное оружие, которое она беспощадно применяет…'

Такие же кровавые дела творились в созданном оккупантами еврейском гетто, где томилось до 80 тысяч человек. Всего в Минске и его окрестностях захватчики уничтожили около 400 тысяч советских граждан. И каждый раз истребление советских людей сопровождалось чудовищными изуверствами. Фашисты жгли на кострах живых людей, истязали обреченных перед казнью. Тысячи жителей города были угнаны на каторжные работы в Германию. 'Люди плачут, а мы смеемся над их слезами', — писал к себе в «фатерланд» обер-ефрейтор Иоганн Гердер.

Для большинства населения бесчеловечный фашистский режим олицетворял генеральный комиссар Белоруссии гаулейтер Вильгельм фон Кубе. Член германского рейхстага, видный деятель национал-социалистской партии, он был непосредственным виновником того, что творилось в Белоруссии. Он являлся не простым исполнителем чьей-то 'злой воли', а тираном-фанатиком, палачом и садистом. Десятки тысяч людей, в том числе женщины, дети и старики, были уничтожены по его личному указанию. В день массового расстрела евреев колонну из нескольких тысяч несчастных обреченных людей, растянувшуюся на целый квартал, провели перед Кубе, стоявшим на Юбилейной площади и «любовавшимся» этим зрелищем. Однажды в кругу офицеров Кубе сказал:

Понятна ненависть, которую он вызывал в народе. Поэтому многочисленные крестьянские сходы в освобожденных партизанами деревнях, суды партизанских отрядов и групп сопротивления в городах требовали покарать Кубе. Это был голос народа, и к нему нельзя было не прислушаться, чем и объясняется то, что в 1942 году как в Москве, так и в Белоруссии было принято решение о ликвидации Кубе.

К этому времени на всей оккупированной территории развернулась массовая борьба патриотов с вражескими силами. Сотни и тысячи партизанских отрядов и подпольных организаций действовали в Белоруссии. Часть из них возникла стихийно — рабочие, служащие, крестьяне, студенты, школьники, «окруженцы» и бежавшие из лагерей военнопленные сами объединялись в группы сопротивления. Ряд отрядов был создан партийными и комсомольскими организациями. Широко практиковалась заброска в тыл врага специальных групп, в состав которых входили специалисты по разведке, диверсиям, минно- подрывному делу, радиосвязи. В Белоруссию было переправлено 437 групп такого рода (более 7200 человек), являвшихся тем стержнем, вокруг которого создавались новые отряды.

В числе направляемых в тыл находились и ОРГД — оперативные разведывательно-диверсионные группы. Одной из задач, поставленных перед ними, была ликвидация гаулейтера Кубе. Операция считалась важной не только потому, что являлась актом возмездия. Требовалось показать фашистам, кто истинный хозяин на белорусской земле. Поэтому к осуществлению этой операции было привлечено сразу несколько групп ОРГД. Кроме того, в районе Минска действовали группы оперативной военной разведки Разведуправления Генштаба Красной армии. Надо сразу оговориться, что все эти группы имели задания, связанные не только с ликвидацией Кубе, и успешно выполняли их. Но мы будем говорить лишь о том, что касается Кубе.

Первоначальные сведения, полученные разведкой, были неутешительными: Кубе имеет надежную охрану, он чрезвычайно бдителен и осторожен, постоянно меняет маршруты и время движения автомашин, может не явиться или сильно опоздать на назначенное им же мероприятие, избегает показываться в общественных местах.

В то же время выяснилось, что Кубе склонен к роскоши и содержит поистине 'королевский двор', у него в услужении находится чуть ли не сотня местных жителей — горничных, поваров, кухарок, шоферов, садовников и т. д. В его распоряжении находилось также подразделение так называемого 'корпуса самообороны', набранного из числа местных 'добровольцев'.

Вот среди его окружения и требовалось искать и найти тех, кто готов участвовать в акте возмездия. Но как искать? Ведь все они дали обязательство служить 'новому порядку' и лично Кубе и, даже будучи честными людьми, вполне могли, опасаясь провокации со стороны гестапо, доложить о подходе нашего разведчика. Надо было собрать минимум сведений об этих людях, их взглядах и настроениях. Это и в обычных условиях непросто, а в обстановке гитлеровского террора, всеобщего страха и взаимных подозрений сам выход на них уже являлся актом героизма, особенно не первая, а вторая встреча. Кто знает, что ждет его на этой встрече, кто придет вместе с тем человеком или вместо того человека, которому она назначена…

Тем не менее разведчики начали изучение обстановки и отбор предполагаемых участников акции, тех, к кому можно было бы обратиться с просьбой о помощи. Удалось выяснить расположение генерального комиссариата, установить место жительства Кубе, а также лиц, имевших доступ в здание комиссариата и в квартиру Кубе, и завязать первоначальные контакты со многими из них. Попутно выяснилась интересная деталь: при всей своей бдительности гестаповцы выпустили из внимания тот факт, что некоторые лица из обслуживающего персонала имели близких родственников, являвшихся сотрудниками партийных и правоохранительных органов. Иные и сами работали в них на технических должностях. Оказались и такие, у которых появились личные счеты к захватчикам, — их родные пали жертвами фашистских зверств.

Активная работа разведчиков в окружении Кубе привела к тому, что вскоре они приобрели более пятидесяти (!) агентов в этой среде. Эти люди занимали самые разнообразные должности, и с помощью каждого из них делался новый шаг к цели. Среди них была горничная Кубе и две его домашние работницы, библиотекарша его личной библиотеки и повар, машинистка адъютанта Кубе и экономка его заместителя Кайзера, шофер областного комиссариата и командир подразделения 'корпуса самообороны', управляющий домами, расположенными в непосредственной близости от комиссариата, и работница городской управы Минска, имевшие обширные связи в генеральном и областном комиссариатах, работница столовой СД и другие.

Теперь, когда зверь был обложен со всех сторон, казалось, можно было начать на него охоту.

К ней приступили разведчики как органов госбезопасности, так и Генштаба. Но обилие сил и средств, брошенных на уничтожение Кубе, сопровождалось иногда неразберихой и путаницей, вызванными тем, что где-то, на каком-то уровне отсутствовали должное взаимопонимание и контактная связь. И сразу же началась огорчительная серия неудач разведчиков и удивительного везения Кубе — 'везунчика Кубе', как его между собой называли коллеги.

17 февраля оперативная группа подполковника Кирилла Орловского получила данные о том, что Кубе вместе с компанией высокопоставленных офицеров комиссариата собирается на охоту в Ляховичский лес. Была устроена засада и уничтожена колонна автомашин с направляющимися на охоту офицерами. Но Кубе среди них не оказалось: где-то на полпути он приказал шоферу развернуться и ехать домой.

Месяц спустя агент группы «Местные» — командир подразделения 'корпуса самообороны' — Куликовский вызвался самостоятельно расправиться с Кубе. На вопрос начальника разведки, понимает ли Куликовский, на что идет, тот ответил: 'Я знаю, вернуться живым мне не удастся. Но у меня свои счеты с немцами'.

20 марта он, пользуясь своим служебным пропуском, проник в здание генерального комиссариата и занял место, откуда мог застрелить проходившего по коридору Кубе. Но что-то в поведении Куликовского показалось охранникам подозрительным, и они окружили его. В завязавшейся схватке Куликовский убил двух офицеров-гестаповцев и застрелился.

Некоторое время спустя сорвалась диверсия на заводе, где ремонтировались привезенные с фронта танки и который намеревался посетить Кубе. Все было подготовлено для взрыва, но Кубе не приехал. Сорвалась и попытка нападения на Кубе во время его предполагаемого визита в свое недавно приобретенное имение в Минской области. Вместо этого он собрался вместе со своим заместителем Кайзером на инспекционную поездку в Барановичи. Как обычно, ехать он должен был на машине сопровождении усиленной охраны.

На этот раз в машину Кубе удалось заложить мину замедленного действия. Взрыв мины прогремел в Барановичах в назначенный час. Ожидаемого результата он не дал: Кайзер вышел из машины за несколько минут до взрыва. А Кубе, верный себе, в последний момент решил остаться в Минске.

Усилия военной разведки в «охоте» на Кубе тоже оставались тщетными. Хотя отдельные успехи были. Например, в начале июня 1943 года поступили данные о том, что из Минска в направлении Слуцка собирается выехать группа высших должностных лиц. Не исключалось, что среди них может находиться и Кубе.

По дороге была устроена засада. О ее результатах 2 июля 1943 года «Правда» опубликовала следующее сообщение: 'Стокгольм, 1 июля (ТАСС). Гитлеровская газета 'Минскер цайтунг' сообщает, что 10 июня белорусскими партизанами были убиты: немецкий 'областной комиссар' Людвиг Эренлейтер, правительственный инспектор Генрих Клозе, начальник областной жандармерии обер-лейтенант Карл Калла…' В сообщении приводился список других уничтоженных жандармов и гитлеровских 'хозяйственных руководителей'.

К сожалению, и на этот раз Кубе среди них не было.

В начале сентября разведчикам стало известно, что в офицерской столовой Управления полиции безопасности и СД состоится банкет, на который в качестве почетного гостя должен прибыть сам Кубе. В результате произведенного взрыва было убито 30 и тяжело ранено 50 немецких офицеров. Кубе на банкет не явился.

И еще одно 'торжественное мероприятие' было использовано для покушения на Кубе. От агентуры поступило сообщение о том, что немецкими властями готовится встреча прибывшего с фронта командного состава и что среди встречающих должен быть и Кубе. Оперативная группа «Местные» организовала в здании вокзала взрыв, который произошел в назначенное время. Среди прибывшего командного состава и участников встречи было много убитых и раненых, но Кубе приехал на вокзал с опозданием.

Всего было тщательно разработано более десятка вариантов плана уничтожения фашистского палача. Собирались взорвать кинотеатр, куда он должен был наведаться, устраивали засады на улицах, где он проезжал, подкладывали мины в автомобили. Несколько дней разведчики дежурили в грузовиках на перекрестках, чтобы раздавить его машину или хотя бы на мгновение остановить его автомобиль и забросать гранатами или пристрелить из пистолетов. Само собой, они понимали, что рисковали жизнью, что даже при самом лучшем исходе им вряд ли удастся уцелеть. Но слишком уж велик был народный гнев.

Тем временем готовилась еще одна операция, которая в конечном счете и увенчалась успехом. Не будет преувеличением сказать, что при ее проведении в полной мере был задействован 'женский фактор'. Другой ее особенностью стало то, что только счастливый случай, а точнее, конспиративность и добросовестность ее участниц уберегли операцию от провала.