уж никак ни камень. Получалось так, что будто бы какой-то маг превратил оружие в булыжник взмахом волшебной палочки.

Однако времени разбираться во всем этом не было, хотя Билл сразу вспомнил, как его грубо толкнул один из двух прохожих, когда он садился в такси. «Наверняка это были сообщники Минга, — подумал он. — Один, конечно, карманник, который и подменил мне оружие на камень в момент толчка».

ГНорько усмехнувшись, он бросил гальку к ногам. «Придется дорого продавать свою жизнь. А поскольку отступать некуда, надо побыстрее добираться до пагоды, пока меня не перехватили на открытом месте. А там может быть мне и помогут».

Преследователи ускорили шаги. Ему тоже пришлось поднажать, почти бегом проскакивая на площадь, куда он и вылетел через несколько секунд.

В общем-то площадь была не так уж и мала. С одной стороны на неё выходил один из беднейших кварталов, с другой, её окаймляли болота и лагуна. В центре, на искусственном постаменте высилась пагода Нат. К ней вела монументальная лестница, по обе стороны которой стояли статуи. Восемнадцать слева и столько же справа, каждая из которых изображала духа или демона, почитаемых в этих местах.

Шотландцу не оставалось времени рассматривать детали темной массы храма. Между пагодой и им было две группы людей (трое подходили слева, трое — справа), а если ещё учесть, что и сзади топало не менее трех, судя по шагам, то окружали его где-то около десятка лиц, явно с враждебными намерениями.

«Ну и влип, — подумал Билл. — Девять против одного — уже много, а вообще-то их может быть и больше. Однако им бы стоило узнать, кто этот один. Эх! Если бы ещё рядом был командан!»

Вспомнив о своем погибшем друге, гигант в гневе сжал свои огромные кулачищи. Нет. Моран уже никогда не вернется. Не стоять им больше спина к спине или плечо к плечу… И виноват в этом проклятый Минг, которому служат эти ублюдки…

Баллантайн прислонился к стене одного из домов, выходящих на площадь. Глухая ярость бурлила в нем и он чувствовал в себе силы сразиться с легионом демонов, уверенно полагая, что уничтожит множество из них, поскручивав головы голыми руками. Но он понимал, что оставшиеся, прекрасно владеющие ножами, конечно, доберутся до него, и его тело останется лежать кучей окровавленной плоти на этой чужой земле. Тем не менее, Билл ни на секунду не помышлял о бегстве. Да и разве это спасло бы его? Натренированные с детских лет, дакоиты бегают как газели. В прошлом они с Бобом Мораном уже состязались в гонках с этими подонками, но никогда не могли оторваться на большое расстояние. Так что ему ничего не оставалось, кроме как биться до последнего издыхания, прежде чем он отомстит за своего друга и за себя.

Билл напрягся как бык, готовящийся к схватке на арене с торреодором, и прокричал во всю силу своих легких:

— Ну давайте… вперед, подонки! Вперед пожиратели младенцев! Наступайте ослы, строящие из себя тигров! Идите, идите! Я раздавлю вас как жалких вшей!

К этому Билл добавил все ругательства, которые знал на бирманском, а к ним ещё и кое-что на хинди… Дакоиты должны были это понять, но они, казалось, ничего не слышали. Эти грубые оскорбления обтекали их как дождь обтекает панцирь черепахи. Это были безмозглые автоматы, запрограммированные на убийство. Роботы из мяса и костей, управляемые Желтой Тенью.

Выйдя из укрытия, к шестерым присоединились ещё трое. Так что Билл рассчитал число противников правильно. И теперь они наступали, образовав полукруг. Вот уже до Баллантайна осталось десять метров. Зловеще поблескивают лезвия длинных ножей. Десять тонких и остро отточенных клинков в руках убийц- профессионалов.

Билл напряг мускулы спины, чтобы, оттолкнувшись всем телом от стены, налететь на врагов. А те медленно приближались. Вот уже шесть метров, четыре, три… Они изготовились. На темных лицах не было ни гнева, ни ненависти. Они чем-то даже напоминали обычных тружеников, готовых приступить к рутинной работе, и только сверкание глаз, подобных полированным камням, уничтожало это ощущение обыденности происходившего.

— Ну, ублюдки! Решайтесь! — заорал Баллантайн. — Нападайте, если осмелитесь, пока я не разворотил ваши крысиные хари!..

И тут трое дакоитов, испустив свой боевой клич, подняли ножи. Но они не успели поразить жертву, так как тишину ночи разорвали три выстрела, и трое атакующих рухнули на землю.

Все участники этой драмы замерли, но, не успели они опомниться, как прозвучало ещё три выстрела. Двое дакоитов упали, а третий схватился за плечо, из которого фонтаном брызнула кровь. Остальные резко повернулись, ища глазами таинственного стрелка. Но тот не дал им времени опомниться. Снова два выстрела и упал шестой дакоит. И трое оставшихся в живых, включая раненого, сочли благоразумным бежать и скрыться в темноте, превратившись в дичь, напоровшуюся на охотничью засаду.

Билл ещё некоторое время стоял, удивленно замерев перед этим чудесным вмешательством, которое спасло ему жизнь. Сам же он, в отличие от нападающих, прекрасно видел, откуда были произведены выстрелы. Они прозвучали из темного угла между двумя лачугами на другой стороне улицы, неподалеку от места, где она выходила на площадь.

Когда первое удивление прошло, шотландец хотел направиться прямо туда, чтобы хотя бы увидеть своего неожиданного спасителя, но не успел. В том месте, откуда прозвучали выстрелы, в лунном свете появились две фигуры. Билл даже смог рассмотреть их лица. Один — мужчина высокого роста, явно бирманец с одутловатым лицом и бритым черепом. Широко открытые мертвые глаза свидетельствовали о том, что он слеп. Этот слепец, как когтями, кривыми пальцами впился в плечо девушки, полукитаянки, тоже одетой в лохмотья, длинные черные волосы которой обрамляли лицо цвета амбры. В этом обрамлении из нищеты и грязи глаза её сияли нечеловеческой красотой и казались нереальнымии.

«Прокаженный, — подумал Билл, — тому же ещё и слепой… А девушка — поводырь…»

Странная пара направилась к реке. Биллу захотелось догнать их.

— Подождите! — громко закричал он. — Подождите же!..

Но было уже поздно. Прокаженный и девушка как бы растворились во тьме.

Билл замер, стоя на пустынной и мрачной улице. Его даже не столько поразило исчезновение прокаженного и девушки, сколько мысль о том, что он обязан им жизнью. Ведь только одни они и могли вмешаться, чтобы спасти его, поскольку никого кругом не было, хотя Билл так и не мог до конца понять, как слепой прокаженный вел прицельный огонь. А может быть, все-таки девушка? Тоже вряд ли. Как-то не вязался её облик с умением метко стрелять.

К тому же, почему, придя ему на помощь, они предпочли скрыться, не дожидаясь благодарности за то, что вырвали его из когтей смерти?

«А может, существует ещё кто-то третий? — задавал себе вопрос шотландец. — Кто-то, кто ускользнул, пока я отвлекся, глядя на прокаженного и поводыря? Но тоже непонятно. Вырвал из лап дакоитов и исчез потихоньку? Нет, что-то тут не вяжется».

Так и отчаявшись найти решение загадки, Билл подошел к телам дакоитов. Среди них он узнал и того, который полчаса назад толкнул его у отеля, когда он собирался сесть в такси.

Наклонившись, Баллантайн быстро пошарил у него в одежде и обнаружил свой пистолет. Оружие было заряжено. Шотландец подбросил его на ладони и весело прошептал:

— Ну пусть теперь только дакоиты возвратятся. У меня есть чем их встретить. Впрочем, после урока, который приподал им мой таинственный спаситель, вряд ли удастся с ними встретиться, по крайней мере этой ночью.

Он поднял голову и взглянул на пагоду Нат, загнутые углы крыши которой четко рисовались волшебными рогами на звездном экране неба. В лившемся в выси лунном свете лестница с её скульптурами духов блестела, как будто отлитая из серебра.

И тут Билл вспомнил о письме.

«Вас будут ждать на лестнице в пагоде Нат у десятой статуи слева».

— Будут ждать у десятой статуи, — ухмыльнулся он. — Как же, как же, ждут. А я тут, видишь ли, угодил в ловушку и без этого призового стрелка, уже валялся бы дохлый…

Тем не менее пагода притягивала его. Он просто не мог противиться её призыву. Наконец, приняв решение, он сказал сам себе:

— А чего бояться этого свидания, если оно теперь явно не состоится? Я уже и так свидился с убийцами