кресла за халатность, а может и прямое предательство.

Михаил тем временем проверил карманы диверсантов, собрал и передал капитану их документы. Виктор полистал бумаги, талантливо сделанная липа. Похожи, конечно, на настоящие, но не для такого зубра как капитан Зайцев, приходилось ему встречать и получше. Фамилии в документах все русские, но одного взгляда на трупы достаточно, чтобы безошибочно определить расовую принадлежность. Никакими документами не скроешь семитские черты лица. И только оставшийся в живых диверсант отличался от остальных, хотя на славянина и он не был похож. Европеец точно, а кто именно не разберёшь.

Связанный начал приходить в себя, окинул мутным взглядом поляну, трупы лежащие рядом с ним, повернул лицо к Виктору и вздрогнул, видимо узнал. Виктор помрачнел, если он стал такой знаменитостью, что первый попавшийся диверсант узнаёт его с одного взгляда, то всё его расследование летит коту под хвост. Самое время сворачивать деятельность и спешить с докладом к наркому. Тем более есть с чем. Цепочку он размотал почти всю, остался только неуловимый и таинственный центр, про который многие слышали, но никто не знает где именно он находится. Хотя можно сказать с большой уверенностью, что где–то здесь. Если решились на его ликвидацию, значит он подобрался слишком близко.

Михаил рывком посадил пленного спиной к ближайшему дереву, пошлепал его по щекам, окончательно приводя в чувство.

– Ну что, падла, будешь говорить. – Начал он обработку пленного. Его напарник пока не вмешивался, его время подойдёт позже. Виктор тоже знал свою роль. В данный момент он должен наблюдать за реакцией допрашиваемого, определяя когда он врёт, а когда говорит правду. Пленный презрительно скривил губы и отвернулся.

– Да ты посмотри на него? Ему не нравится! – Продолжал лейтенант, и несильно ударил диверсанта ладонью по уху. И тут пленный взорвался:

– Вы не имеете права бить меня. Международные законы запрещают это.

Виктор с Михаилом удивлённо переглянулись. Вот это да! Акцент! Диверсант говорил по русски с сильным акцентом. Причём подобный акцент не мог принадлежать никакому, из давно живущих в СССР, народов. Отличался он и от говора литовцев и латышей, который был хорошо знаком Виктору.

– Да ты кто такой? – удивился Михаил.

– Я гражданин Великобритании, и я требую своего консула. Разговаривать с вами я буду только в его присутствии. – Пытаясь сохранить значительность на лице, сказал им диверсант. Произошедшее после его слов окончательно выбило поданного Британской короны из колеи.

Русские вдруг засмеялись. Покатывался со смеху лейтенант, проводивший допрос. Громко смеялся капитан, на которого они охотились. И даже раненый улыбался, морщась от боли.

– Вы поглядите на него! – Всхлипывал от смеха Михаил. – Его на бандитизме взяли, а он консула требует.

– И откуда только такие идиоты берутся? – Поддержал его Николай. – Наверняка какой–нибудь корреспондент. Только эти дураки преувеличенного мнения о своей персоне.

Виктор смеялся вместе со всеми. Выходка действительно была идиотской в полном смысле этого слова. Сразу видно непрофессионала, знавшего о работе разведок и контрразведок только из дурацких романов.

– Ну всё парни. – Прервал Виктор веселье. – Грузите этого иностранца, документы и оружие к себе и везите на базу, пока его соратники не пожаловали. Я побуду здесь, посторожу трупы. Встретите другие группы, пришлите сюда.

Пока Михаил подгонял Опель к полянке, Виктор вышел на дорогу проведать своего шофёра. Тот попрежнему находился в машине, настороженно поглядывал по сторонам и даже не заглушил двигатель. Подойдя вплотную к машине, капитан увидел, что его геройский сопровождающий держит руку на рычаге переключения скоростей, готовый в любую минуту рвануть с этого места. Подошедшего капитана шофёр встретил умоляющим, испуганным взглядом. Виктор собиравшийся поставить того на пост, только махнул рукой, да велел подогнать автомобиль ближе к полянке. Взяв у шофёра его карабин, он отправился на поляну.

Через двадцать минут, за которые Виктор тщательно изучил форму диверсантов, подъехала ещё одна машина. Из неё выскочили другие два бойца группы сопровождения, пробежали полосу кустарника отделявшую место засады от дороги и через несколько секунд оказались на поляне. Поздоровались с капитаном, осмотрели трупы, а затем принялись за повторный осмотр места засады. Старший лейтенант, звали которого Иван, а интересоваться фамилией Виктору не пришло в голову, наверняка ведь в документах не настоящая, начал обходить полянку по периметру. Его напарник, которого, как помнил капитан, звали Алексеем, принялся прочёсывать зигзагами траву, пытаясь отыскать что–нибудь не замеченное его предшественниками.

Виктор закурил и принялся ждать. Через пять минут осмотр был закончен. Лейтенант Алексей обнаружил только два окурка и обронённый патрон от ППШ. А вот старлей нашёл далеко в кустах отброшенную туда записную книжку. Написанная на непонятном языке она содержала также несколько страниц с колонками цифр, а это могло быть ключом к шифру. Глядя как просветлели лица бойцов при виде этой находки, Виктор понял что сегодняшний день оказался самым удачным за все месяцы расследования. Кто–то из трупов был не тупым исполнителем, а человеком допущенным к очень важным секретам, раз решился носить с собой шифр. Скорее всего это был диверсант, за которым гнался Михаил, и который решился на самоубийство, когда задержание стало неизбежным. Такая находка говорила также о том, что засаду собирали в спешке, иначе такое важное лицо в ней бы не оказалось. Следовательно информация о нём ушла не из Киева, а непосредственно из штаба корпуса. Похоже ему придётся задержаться на этом месте. Вполне вероятно, что пресловутый центр где–то тут.

Вскоре на шоссе загудел грузовик, Алексей побежал к дороге. Вернулся он с десятком бойцов. Развернув большую часть отделения цепью, он начал прочесывать прилежащий лес. Старший лейтенант и оставшиеся два бойца принялись за погрузку трупов на полуторку.

Виктор вернулся к машине. Успокоившийся сержант возился в двигателе своей эмки, похоже это было его любимым занятием. Увидев капитана, он быстро закончил работу и закрыл капот. Вернув бойцу его карабин, Виктор отошёл со старшим лейтенантом в сторону.

– Что вы решили, товарищ капитан? – Спросил его Иван.

– Последую дальше к месту службы. Кажется мы подобрались настолько близко, что начинаем вызывать беспокойство, если, конечно, это не дурацкая инициатива исполнителей.

– Выделить вам бойцов в сопровождение?

– Не нужно. – Виктор объяснил своё решение. – Если бы у них было время тщательно подготовить засаду, я бы с тобой уже не разговаривал. Собирали в спешке, и тех кто оказался под рукой. А раз так, то сегодня повторить они её не смогут.

– Хотя бы подождите третью группу.

Виктор согласно кивнул, меры безопасности находились в ведении старшего лейтенанта, и он просто обязан был слушать его в таких вопросах.

Через полчаса его эмка въезжала в ворота военного городка, расположенного на окраине городка с певучим названием Озютичи. Сам городок, правда, напоминал большую деревню, но расположение шестнадцатой бригады, входящей во второй танковый корпус поражало порядком и чистотой. Сержант остановил свою эмку перед штабом бригады. Виктор посмотрел по сторонам и сказал шофёру.

– Вот что, сержант, мне кажется, что о произошедшем на дороге никому рассказывать не надо. Вообще никому, ты меня понял. Если где–то появятся слухи, то ты у меня будешь белых медведей возить, лет пять, не меньше.

Сержант согласно кивнул. Дождался когда пассажир покинет машину, и рванул в парк. Виктор вошёл в штаб, спросил у первого встреченного офицера, где кабинет командира, и вскоре входил туда.

– Товарищ подполковник, капитан Зайцев прибыл для дальнейшего прохождения службы. Назначен к вам новым начальником особого отдела бригады. – Доложился Виктор.

Командир бригады ознакомился с документами, оставил приказ себе, вернув удостоверение капитану. Просмотрел предписание, спросил:

– Значит из Москвы, капитан Зайцев?

– Так точно, товарищ подполковник.

– А там чем занимался?

– Контрразведчик, товарищ комбриг.

– А к нам за что? Тем более «'с сохранением воинского звания'».

Виктор улыбнулся, данная формулировка моментально превращала его из привилегированного офицера НКВД, приравненного по его званию к армейскому подполковнику, в обычного капитана.

– За пьянство на рабочем месте и рукоприкладство, товарищ подполковник. Командир бригады с интересом посмотрел на него.

– И часто прикладываешься?

– По настроению, товарищ командир. – Осторожно ответил Виктор. Соблюдать легенду алкоголика, конечно желательно, но вряд ли у него будет необходимость в ней. Всё должно решится в ближайшие дни.

– Разрешаю только по выходным. – Прервал его размышления командир. – А сейчас нам предстоит много работы. Тебя инструктировали о возможных событиях на границе?

Виктор согласно кивнул. О возможном развитии событий он знал предостаточно, едва ли в радиусе ста километров был человек, информированный лучше его. Но и показывать это не стоило.

– Так что пьянствовать нам, капитан, некогда будет. Сегодня устраивайся, а завтра в восемь часов ровно приступить к исполнению своих обязанностей. Трезвым, капитан! Виктор козырнул, повернулся и вышел из кабинета.

Парад подходил к концу. Как и предлагал Сталин, на этот раз никакой новой техники показано не было. Прогремели гусеницами по брусчатке Красной площади красавцы БТ–7, прошли тяжёлые и неповоротливые пятибашенные Т–35, гордость Красной Армии прошлых лет. В небе над площадью проползли громадные и медлительные ТБ3, сопровождаемые юркими «'ишаками'» И-16. Гордо промаршировали по брусчатке стрелковые батальоны, выставив вперёд неизменные трёхлинейки с примкнутыми штыками. Даже конницу показали. Андрею показалось, что на этот раз генералы переусердствовали в выставлении напоказ всего этого старья, но иностранные военные атташе, расположившиеся неподалёку от них, были довольны. Андрей только хмыкнул, если человек хочет обманываться, то он будет верить только в то, что соответствует его представлениям.

Их колоритная группа, состоящая из контрадмирала флота, батальонного комиссара и капитана связиста в окружении нескольких штатских, вызывала