то, что будет на выходе. Орала – это такие плуги, ими можно орать, то бишь возделывать всякие пашни и прочие пажити. Впрочем, я уверен, что орать Аврора может только в современном смысле этого слова.

Я решил все-таки попытаться установить контакт, судя по всему, мы здесь долго прозагораем, так что хочешь не хочешь, а отношения завязывать надо, даже с такой квазимодицей.

– Послушай, Аврора… – начал было я.

– Мы с тобой незнакомы! – рявкнула она и отвернулась.

Ну, незнакомы и незнакомы, что мне ее, за косы, что ли, к знакомству тащить? Да и косичек-то, к слову, нет, хоть прибивай.

Не хочет общаться – не надо. Я отошел в сторону. Пусть.

Отыскал своего облезлого бота, он, как железный дурак, торчал на краю платформы, собирал пыль.

– Эй ты, Заскок, – позвал я. – Иди-ка сюда.

Зажужжал, как несмазанный будильник, и подковылял.

– Почему скрипишь? – спросил я.

Этот меня проигнорировал. Что еще такое? Боты должны безоговорочно подчиняться, а тут… Может, это Аврора его уже… заразила. Может, она утаила копию «Бесноватого бота»? И уже как-то успела… Да нет, вряд ли.

Значит, Педагогический Совет. Приставил ко мне непослушного робота. Видимо, с какими-то великими педагогическими целями.

– Послушай, Заскок, голубчик… – я смотрел на бота, как выучился на своем рабовладельческом Побережье – сквозь. – Послушай, не мог бы ты принести мне… Чашечку чаю.

Робот молчал. Внутри у него что-то попискивало, а так молчал. Игнорировал.

Тогда я решил действовать по-другому.

– Лежать, – спокойным голосом приказал я.

Бот не шевелился. Истуканил помаленьку.

– Лежать, я сказал! – проскрипел я с угрозой.

Никакого внимания. Со стороны робота. Зато со стороны Авроры внимание сразу возникло. Целый водопад внимания. Аврора вскочила, подбежала, встала между мной и ботом.

– Тут тебе не плантация! – зашипела она. – Немедленно прекрати это безобразие!

– Извини, Аврора, – искренне сказал я. – Не думал, что ты воспримешь мой приказ на свой счет. Это, конечно, мне весьма льстит, но так и быть…

– Негодяй!

– Но так и быть, можешь не лежать, – закончил я. – Освобождаю от взятых обязательств…

Аврора сощурилась так сильно, что кожа на лбу сморщилась в гармошку.

И руку в карман сунула. Интересно, что у нее там? Батарея от «Плаксы»? Может, помощнее что? Разрядник? Или вообще что невиданное, мало ли чего в этих карантинных загашниках валяется…

– Ты… – рука в кармане зашевелилась, Аврора явно собиралась пустить в ход свое тайное оружие.

Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не поезд. Показался. Даже не поезд, а какой-то мотовагон, не знаю, как он там раньше назывался. В салоне никого, ржавый бот Заскок полез в кабину.

– Ваша карета, Золушка, – я сделал учтивый реверанс в сторону вагона.

Аврора не пошевелилась.

– Ах, ну да, – ухмыльнулся я. – Этим я тебя унижаю… Тогда я сам пожалую первым.

И направился к вагону.

Робот Заскок и Аврора Кошмар.

Прекрасная компания. Еще бы Сумасшедшую Лошадь. Так, для разнообразия.

Разумеется, устроились в разных концах вагона. Бот просигналил, и мы отправились в путь. Я откинулся в довольно жестком кресле и решил любоваться пейзажем.

Пейзаж, в основном, состоял из моря. Море было вокруг, остров, однако. В середине острова скала, черный базальт или еще что-то такое. У скалы лагерь – белые стены, черепичные крыши. Все. Скромный такой остров Иф, минималистский совсем.

Вагон дернулся, я думал, что он повернет к лагерю, однако вагон не повернул. Он, трясясь и дрыгаясь, как параличная собака, двинулся влево. Описал полукруг и поехал в обратную сторону.

Я смотрел в окно. На воду. Синее море. Кустики. Разрушенные, в метр высотой стены, наверное, тут крепость раньше стояла. Или дурдом! Вот здорово было бы побывать в настоящем дурдоме! Я читал, что это чрезвычайно познавательно! Только тут ничего такого конечно же нет.

Хотя…

Я оглянулся на Аврору.

Сидела, независимо разглядывая пейзажи. Я подумал, что пора бы нам уже и повернуть. И мы повернули.

К вокзалу. Проехали мимо. Протряслись даже. И дальше. Сначала я не понял – мы ехали по тому же самому пути и явно собирались на второй круг. Шутка, что ли?

После четвертого круга я понял – не шутка. Повернулся к Авроре.

– Его что, заклинило? – спросил я.

Аврора промолчала.

Ну да, логично. Заклинило – не заклинило, но рельсы-то по кругу проложены. Игрушечная железная дорога… А может, это терапия такая – укатыванием. Берешь двадцать проблемных подростков, сажаешь их на мотодрезину и пару дней катаешь по кругу. И они постепенно перевоспитываются, перевоспитываются, перековываются на орала… А когда их снимают, то они уже совсем послушные, обожают суп, манную кашу и фламенко.

Может, это так и задумано – сначала в трамвай, потом в муравейник кинут. Новые методы воспитания, высшая педагогика.

На пятом круге я решил сойти. Может, это проверка? На послушание. Может, они – ну, наши педагоги, запесосы – хотят посмотреть, будем ли мы кататься по кругу, как идиоты, или сойдем на сушу, как неидиоты? Или еще что?

Я решил быть последним. К тому же в Англии каждый год девятнадцать человек закатывается до смерти на каруселях.

Вагон ковылялся не очень быстро, я спрыгнул безо всякого труда и направился к лагерю. Пусть Аврора катается сколько угодно, может, это вызывает в ее голове особые завихрения, может, она от этого в экстаз приходит.

Я помахал Авроре ручкой и направился к лагерю. Перевоспитание начиналось странно.

Очень странно.

Когда-то тут на самом деле был лагерь. Ну, я имею в виду настоящий исправительный лагерь.

Конечно, не такой, как, допустим, в двадцатом веке, без вышек, без проволоки колючей, без овчарок Кауфмана, но все-таки настоящий. Перевоспитывали тут, было кого. Допустим, не хочет какой-нибудь мальчик жить правильно. Грубит, из дома сбегает, хочет походить на Сэма Драгго, космопроходца и беспощандера, ни родителям от такого житья, ни соседям. Или девочка какая, мама в детстве в вибросоковыжималку уронила. Жила-жила эта девочка, а потом – бах – парад планет, и решила она сделать своим кумиром Маргариту Чумак Первую. Покрасила волосы в зеленый, в окно выпрыгнула, родители, разумеется, в пыль, а она стоит вся такая самодовольная. И вот когда праздник отрицания в самом разгаре, появляются агенты Карантинной Службы и подхватывают героев под их непослушные жабры.

А дальше уже все по порядку, в мозгах немного покопались – и на остров.

Съезжались сюда лучшие педагогические силы, профессора, академики, практики, спортсмены великие. Они всей своей мощью наваливались на несчастных девиантишек и перевоспитывали их, как капризных собак. Почти со стопроцентным результатом. А тех, кого перевоспитать не удавалось, тех сбрасывали со скалы. С этой самой, в центре острова.

Это я шучу. Их и дальше перевоспитывали, до полного перевоспитания.