— А мужа упоминала? — спросил он.

Она задержала на нем взгляд:

— Нет.

— Вот так раз, — протянул он.

— Джек, я вернулась не для того, чтобы притворяться, — ответила она.

— А для чего?

— Мне позвонила мать. Сказала, что у тебя инфаркт. Я вспомнила твоего отца.

— Подумала, что я могу умереть, как он?

— Да.

— Ты спала, — сказал он, — и не видела ее.

— Кого?

— Она вошла в комнату, а потом вышла. Мне показалось, это была Сюзи.

— Джек, — настороженно сказала мама, но без очевидной тревоги в голосе.

— Не прикидывайся, будто ты ничего не видела.

Тут ее прорвало.

— Я вижу ее повсюду, — выдохнула она, — даже в Калифорнии она была повсюду. В автобусе, на улице, возле школы. Вижу ее волосы — а лицо чужое. Вижу ее фигурку, ее походку. Вижу, как девочка нянчит младшего брата или как играют две сестренки — и думаю, сколько потеряла Линдси. Для нее и для Бакли такие отношения утрачены навсегда, но меня тоже судьба не пощадит, потому что я вас бросила. Переложила все на тебя, ну и еще на мать.

— Она у нас молодчина, — вставил мой отец. — Настоящая скала. Кое-где дает слабину, но все равно — скала.

— Понимаю.

— И все-таки: если я буду настаивать, что в палате пару минут назад была Сюзи, что ты скажешь?

— Что ты рехнулся и что, скорее всего, ты прав.

Мой отец легонько провел пальцем по маминому носу. Когда его палец коснулся ее губ, они слегка приоткрылись.

— Придвинься поближе, — сказал папа, — я, как-никак, больной.

Я смотрела, как целовались мои родители. Они делали это с открытыми глазами, и мама разрыдалась. Ее слезы катились по папиным щекам, и вскоре он тоже не выдержал.

Оставив родителей в больнице, я отправилась проведать Рэя Сингха. Мы расстались, когда нам обоим было по четырнадцать лет. Сейчас его голова покоилась на подушке. Темные волосы на желтом квадрате, смуглая кожа на желтой простыне. Он всегда был мне дорог. Я пересчитала каждую ресницу на его закрытых глазах. Не сбылось, не случилось. Но я не собиралась с ним расставаться, так же как и с родителями.

Когда мы с ним затаились на помосте в школьном зале, слушая, как внизу отчитывают Рут, Рэй Сингх был совсем близко, и его дыхание сливалось с моим. На меня повеяло ароматом гвоздики и корицы, которыми, я воображала, он за завтраком приправлял кашу. А еще на меня повеяло другим, смутным запахом, запахом близости человеческого тела, которое жило не по таким законам, как мое.

С момента, когда я поняла, что это случится, и до того, когда это действительно произошло, я старалась не оставаться наедине с Рэем Сингхом ни в школе, ни на улице. Боялась того, чего больше всего хотела, — поцелуя. Боялась, что у меня не получится, как у других, и уже тем более — как расписывают журналы «17», «Гламур» и «Вог». Боялась осрамиться, да так, что первый поцелуй перечеркнет все надежды. Но исподволь собирала информацию.

— Первый поцелуй — это колокольчик судьбы, — сказала как-то по телефону бабушка Линн.

Я держала трубку, а отец пошел на кухню позвать маму. До меня донеслись его слова: «Как всегда, подшофе».

— Если бы мне довелось испытать это еще раз, я бы накрасила губы самим ярким цветом, лучше всего — «файер-энд-айс», но «Ревлон» тогда еще не выпускал такую помаду. Я бы поставила на своего парня клеймо.

— Мама? — Моя мама подошла к параллельному телефону в спальне.

— У нас серьезный разговор, Абигайль. О поцелуях.

— Далеко ли вы продвинулись?

— Пойми, Сюзи, — продолжала бабушка Линн, — будешь нос воротить — с носом и останешься.

— В каком смысле?

— Ох уж мне эти поцелуи, — сказала мама. — Разбирайтесь сами.

Я сто раз пыталась расколоть на эту тему родителей, чтобы от них узнать мужское и женское мнение. После наших разговоров у меня в голове остался лишь образ мамы с папой в каком-то мареве: губы едва- едва соприкасаются, кругом дымовая завеса.

Чуть помедлив, бабушка Линн шепотом спросила:

— Сюзи, слышишь меня?

— Да, бабушка.

Она опять помолчала.

— Я впервые поцеловалась как раз в твоем возрасте. Но это был взрослый мужчина. Отец моей подружки.

— Бабушка! — ужаснулась я.

— Надеюсь, ты не проболтаешься?

— Ни за что.

— Это была сказка, — продолжала бабушка Линн. — Он знал толк в поцелуях. Мальчишек, которые ко мне клеились, я и близко не подпускала. Упиралась ладошкой им в грудь и отталкивала. А мистер Макгэйерн оказался на высоте.

— И как это было?

— Изумительно, — сказала она. — Я знала, что за такие дела по головке не погладят, но это было чудо — по крайней мере, для меня. За него не поручусь — не спрашивала, потому что мы с ним больше никогда не оставались наедине.

— А тебе этого хотелось?

— Еще бы. Я на всю жизнь запомнила тот первый поцелуй.

— А как же дедушка?

— Да так себе, — процедила она, и я услышала, как на том конце провода в бокале позвякивает лед. — У меня из головы не идет мистер Макгэйерн, хотя мы были вместе всего-ничего. А у тебя есть на примете какой-нибудь мальчик?

Родители не задавали мне таких вопросов. Теперь-то я понимаю, что они уже тогда обо всем догадывались, а может, что-то пронюхали и обменялись насмешливыми соображениями.

Я через силу выдавила:

— Есть.

— Как его зовут?

— Рэй Сингх.

— Он тебе нравится?

— Нравится.

— Так за чем же дело стало?

— Боюсь, у меня не получится.

— Сюзи!

— Что?