Энн выудила из сумки еще одну стопку бумаг.

– В этих распечатках все покупки ДФФ за последний год. Мы собрали сведения изо всех компаний и распределили покупки по месту, времени, количеству и имени покупателя. Большинство совершено в Париже медицинскими институтами. Девяносто четыре процента всех продаж связаны с организациями, которые регулярно делают подобные покупки. Продажи отдельным лицам также совершены в Париже, и почти все покупатели приобрели минимум вещества по одному разу. Но есть три исключения. Отдельные покупатели – это Мецгер, Томпсон и Зеремани. Первый заказ Томпсона датируется началом июня, второй июлем, общее количество приобретенного ДФФ составляет двадцать четыре грамма. Зеремани покупал в июне, июле и сентябре. Но общее количество даже менее двадцати четырех граммов. Мецгер купил двадцать четыре грамма двадцать девятого августа, двадцать пять граммов четвертого сентября и двадцать седьмого сентября.

– Где они покупали? – заинтересовался Оксби.

– Зеремани и Томпсон в Париже. Мецгер в Тулузе и Марселе.

– Что известно о Мецгере?

– Немногое. Подписи кривые и все разные. Джоунз их анализирует. Мы думаем, что его зовут Яков или Янус, и он представляется доктором.

Габи натянула на голые плечи простыню. Несмотря на то что из открытых окон тянуло прохладой, ей было тепло в кровати рядом с Летоком, или Жоржем, как она называла его, хотя иногда он злился, если его называли настоящим именем. Луч солнечного света упал ему на щеку и медленно двинулся к больным глазам.

– Ты не спишь? – прошептала она, когда он повернул голову на подушке.

В соседней комнате включились радиочасы. После минуты новостей сообщили прогноз погоды, а затем время: 7.02. Потом заиграла музыка, если можно было вообще назвать музыкой смесь гитар, ударных и визгливых голосов. Легкий бриз всколыхнул занавески, и обоих залил солнечный свет. Леток очнулся от своей дремоты. Когда он повернулся к Габи, она пристроилась поближе, потирая ему спину. Ее ищущие руки гладили и ласкали его сначала медленно, потом быстрее, в такт музыке. Он возбудился, вошел в нее, и она начала двигать тазом все быстрее и быстрее, Леток вошел в нее последний раз, содрогнулся и затих. Все кончилось слишком быстро для Габи, и она продолжала извиваться, но он отодвинулся и шлепнул ее по ягодицам. Она встала перед ним на колени, коснувшись его своими маленькими, крепкими грудями.

– Ты трахаешься слишком быстро, – надулась она.

– А ты трахаешься слишком много, – ответил Леток, выполз из кровати и пошел в ванную. – Приготовь что-нибудь поесть, – крикнул он оттуда.

Кулинарные таланты Габи ограничивались растворимым кофе и подогретой булочкой, но Леток был занят другим. Краснота вокруг глаз уменьшилась, хотя на правом глазу все еще была желтая корка, глаз то чесался, то ныл. После его стычки с Аукрустом прошло пять дней; сегодня у него была возможность сравнять счет.

Перед маленьким домом Летока остановилась машина. Из нее вышли двое. Водитель, мужчина лет пятидесяти, был среднего роста, носил очки в черной оправе и был Одет в рубашку, галстук и кожаный пиджак на молнии. Другому не было и тридцати.– Смуглый, с рыжеватыми, небрежно зачесанными за уши волосами, он был сложен как тяжелоатлет – превосходная V-образная фигура, мощные грудная клетка и шея, тонкая талия и сильные руки.

Габи сделала кофе, и мужчины собрались за столом в маленькой кухне. Леток набросал карту улиц, окружающих дом Аукруста, а также план салона, основываясь на тех сведениях, которые сообщил ему Вейзборд после своего единственного визита.

– В заднем помещении у дальней стены стоит большой сейф, – сказал Леток старшему, которого звали Морис. – Вейзборд думает, что он довольно старый, вроде тех, в которых хранят бумаги и документы.

– Чем старее, тем лучше, – ответил Морис, слегка заикаясь.

– Аукруст сильный и хитрый.

Леток уже был наслышан о схватке Пьоли с норвежцем. Он повернулся к мускулистому парню, который был слишком велик для кресла, в котором сидел.

Это был Кот, нанятый Морисом: свежие порезы на обеих руках, на лице шрам от правого глаза до левого уха. Леток обратился к Коту:

– Делай свое дело, только без трупов.

– Тогда еще денег, – сказал Кот неожиданно тонким голосом.

– Это не к Летоку, – перебил его Морис. – Тебе плачу я, и ты согласился на пять тысяч франков.

– Недостаточно.

– А сколько достаточно? – спросил Леток.

– Семь тысяч.

Леток посмотрел на Мориса и кивнул. Морис начал торговаться.

– Получишь шесть. Если все пройдет успешно, – сказал он, – но не больше.

– Это работа, Морис, – произнес Кот. – Если делаешь ее хорошо, все идет успешно. Кто-то напортачит… и все проваливается. Я получаю шесть тысяч в любом случае.

Леток согласился с примитивной, но точной философией Кота.

– Встречаемся с Вейзбордом в час, – сказал он.

Встреча проходила в Каннах, в шумном ресторане рядом с железнодорожным вокзалом. Вейзборд, прибывший первым, зарезервировал отдельный зал и почти сразу встретил нужного человека, того самого чиновника, невыразительного мужчину в деловом костюме. Появился Леток со своей компанией, и Вейзборд