вообще как можно подробнее расскажите о том вечере.

— Я могу идти?

— Пока да. Пропуск вам подпишут.

Оставшись один, Рошаль уселся на подоконник и принялся глядеть на безучастную к людским проблемам Сену.

«Складная история про обманутого воздыхателя. Служанка, конечно, будет все отрицать, — думал Рошаль. — Но ведь она будет все отрицать и если продала чертово письмо, и если в глаза его не видела! Странный мсье, якобы служивший в полиции, назначающий встречу в клубах дыма и таинственном полумраке — вот, по сути, единственная зацепка. Можно предположить, что отвергнутый поклонник из ревности дал поручение оборотистому другу продать компрометирующее письмо в газету? Можно. Но для чего продавцу такие меры предосторожности? Вряд ли он мог всерьез опасаться мести со стороны тяжелобольного мужа мадам Завьяловой, да и людей Згурского — тоже. Повод для мести совсем как в женских романах. Сейчас Завьялова все ожесточенно и гневно отрицает. Говорит, что не видела Рафаилова иначе, как на светских приемах, и муж, похоже, склонен ей верить. Была ли она любовницей миллионера или нет — неизвестно. Но без заработка певицы бывший генерал Кандауров попросту окажется в нищенском положении. Что — то во всем этом деле есть ненатуральное. Но что?»

Рошаль открыл окно, впуская в кабинет наполненный ароматом сирени воздух. Рошалю неудержимо захотелось оказаться там — внизу, на набережной, среди гуляющих пар. Бросить к чертовой матери все эти кипы грязного белья, изучение которых входит в его каждодневные обязанности. Комиссар стоял у окна, разглядывая людей, выгуливающих собак, целующиеся пары, скользящие по мостовой авто… Чем бы он мог заняться, если бы не стал полицейским? И чем ему заняться, если плюнуть и уйти, не дожидаясь пенсии? Остров Сите несокрушимым кораблем рассекал волны Сены, мир вокруг был светел и радостен. Казалось, все плохое, гнусное, мерзкое сосредоточено внутри старинного особняка на набережной Орфевр. Что стоит комиссару отвернуться от окна, и мир для него снова наполнится убийцами, фальшивомонетчиками, продажными чиновниками, сутенерами и прочими отбросами человеческой породы.

Рошаль еще раз вдохнул пьянящий майский воздух и собрался было уже закрыть окно, когда увидел темную «изотту — фраскини», подъезжающую к парадному входу Сюрте.

— Згурский? — свешиваясь из окна, чтобы получше разглядеть, кто выйдет из остановившегося перед зданием автомобиля, прошептал он.

Но нет. Дверь машины открылась, из салона вылез пухлый, явно довольный собой и жизнью человечек.

— Вот так — так. — Комиссар закрыл окно и вернулся к столу.

Спустя пару минут дежурный офицер доложил:

— К вам мэтр Рене Мербёф.

— Пусть входит.

Первое впечатление не обмануло комиссара. Нотариус господина Рафаилова действительно был патологически доволен собой. Он принадлежал к той немногочисленной категории парижан, которая могла шаг за шагом проследить свой род до времен Столетней войны, с полным основанием утверждая, что уже тогда их предки жили в Париже. Можно было только гадать, сколько нотариусов, поверенных, адвокатов, юристов, прокуроров революционного трибунала, королевских судей значилось среди предков мэтра Рене. Но в глубине души этот мсье полагал, будто он и есть Париж.

— Рад с вами познакомиться, мсье Рошаль, — заученно улыбаясь, деловым тоном начал нотариус. — Признаться, не понимаю, зачем я опять понадобился Сюрте. Но я слышал о вас много хорошего, поэтому счел возможным принять ваше приглашение.

— Благодарю вас, мэтр. Прошу, мсье, присаживайтесь, будьте любезны.

— Если вы пригласили меня по поводу этой грязной статейки в «Пари трибюн», сразу вас огорчу — какими бы ни были отношения моего клиента с мадам Завьяловой, я не стану о них говорить.

— Увы нам, — улыбнулся комиссар. — Оставим альковные тайны в стороне. Я пригласил вас по другому вопросу.

— Вас, конечно же, интересует содержание завещания господина Рафаилова? — предположил нотариус.

— Очень интересует. Но я знаю правила, — вздохнул Рошаль.

— Не станете выпытывать? — Мербёф заинтересованно поглядел на полицейского. — Угрожать? Выдумывать всякие штучки?

— Ну что вы, как можно! Я просто хотел поговорить с вами немного о мсье Рафаилове.

— Он был моим постоянным клиентом, — не спуская любопытного взгляда с улыбающегося собеседника, несколько обескураженно проговорил нотариус. — Как вы знаете, очень состоятельным. Так что я очень надеюсь, вам удастся найти его живым и, хотелось бы верить, здоровым. И он вновь сможет пользоваться моими услугами.

— Я тоже хочу в это верить. И потому очень надеюсь на вашу помощь в поисках.

— Ну, какой из меня помощник? Я даже рассказать вам толком ничего не могу. Мы не виделись в день, так сказать, исчезновения. Впрочем, я уже говорил об этом инспектору… кажется, Фурли.

— У вас хорошая память! Благодарю, я читал.

— Честно говоря, — обрадовавшись, что допроса не будет, продолжал мэтр Рене, — мне самому интересно знать, зачем мсье Рафаилов приезжал. Он точно знал, что меня не будет дома. У меня куплена ложа в «Гранд — Опера», по пятницам мы всегда проводим там вечер. Я, знаете, не большой любитель, но моя жена… А потом, после оперы мы направились к мсье Лавуа — это мой компаньон. У него как раз был день рождения. Так что вернулись мы уже за полночь.

— И Рафаилов знал о ваших планах?

— Более того скажу. Лавуа приглашал на день рождения и самого Рафаилова. Между нами говоря, я был уверен, что он не придет. Все же младший компаньон — сами знаете, птица не того полета, чтобы столь известный банкир запросто приходил к нему в гости.

— Понятно, — утвердительно кивнул комиссар. — Простите мне, быть может, не совсем тактичный вопрос. Ваш шофер может подтвердить, когда и куда вы ездили в тот день?

— Видите ли, господин комиссар, я сам люблю водить машину. Это очень увлекательная вещь. Так что, увы, шофёр, коего в природе не существует, ничего подтвердить не сможет. Хотя постойте… В тот вечер я оставлял своё авто в гараже. Сами понимаете, на всяких таких домашних празднествах есть шанс перебрать, ну и, ясное дело, я не хотел садиться за руль пьяным.

— То есть ваш автомобиль находился в гараже?

— Ну да. А в чем суть вопроса?

— Нет. Можно сказать, досужий интерес. Просто, знаете ли, думаю купить себе что — нибудь с четырьмя колесами. Вот и размышляю, как ее безопасно ставить. Поработаешь тут — в каждом человеке видишь вора и мошенника. Простите, мэтр Рене. К вам это, конечно, не относится. Так что? Эти гаражи вполне безопасны?

— Если на них хорошие двери и замок. На моем, скажем, сейфовый замок фирмы Андерса — с тайным кодом. Никаких тебе ключей, отмычек. Работает замечательно. Мсье Рафаилов у себя плохих замков не ставил.

— Простите, мэтр Рене. Я, должно быть, что — то пропустил… При чем тут мсье Рафаилов?

— Так ведь еще три месяца назад моя «изотта» принадлежала именно ему. Потом он купил себе «роллс — ройс», а эту красотку я у него приобрел вместе с гаражом. Правда, далековато от дома, но как раз есть лишний повод немного прогуляться. А то все за столом да за столом. — Нотариус с усмешкой погладил живот.

— Значит, машина принадлежала Рафаилову?

— Да. Что в этом странного? Вы знаете, это очень деятельный человек. Ему постоянно нужны деньги. Он непрерывно что — то продает, покупает, закладывает, перезакладывает. Дает кредиты, берет кредиты. Очень выгодный клиент. — Мербёф посучил пальцами, будто подсчитывал барыши. — Хотя и то сказать — такой ритм жизни для здоровья не полезен. Крутишься волчком, даже присесть некогда. К чему, я вас спрашиваю, столько денег, если некогда получить удовольствия от обладания ими?

— Что вы имеете в виду?