Но вдруг прихожу в себя от того, что кто-то сильно трясет меня за плечо. Поднимаю глаза — и вижу над собой свирепые глаза рослого мужчины с густыми, завитыми кверху усами. Это Рам Сингх, телохранитель Риту.
— Девочка! — властно рявкает он, как слуга, которому многое в доме доверено. — Вся семья ожидает дома за праздничным столом, а ты вот где проводишь время? Видел бы тебя сейчас Бхайя-джи, убил бы на месте. Идем со мной сию же минуту.
Риту с ужасным воплем вырывается из моих объятий и вскакивает со скамейки. Ухватив бедняжку за руку. Рам Сингх тащит ее к автомобильной стоянке.
Оставшись один, я размышляю о власти ее отца. Если даже Рам Сингх способен нагнать подобного страха, то каково же встретить Джаганнатха Рая лицом к лицу? И что со мной сделают, если узнают про те шалости, которыми я занимался с его дочерью? Остается одна надежда. Неизвестные гангстеры до сих пор не вышли на след украденного чемодана. Может, и Джаганнатх не сумеет меня вычислить?
Вернувшись в храм, я застаю Чампи на ее излюбленной скамейке под огненным деревом. Но на этот раз она болтает с каким-то темнокожим незнакомцем. Впервые вижу, чтобы сестра с кем-то разговаривала. Я подхожу поближе. Пожалуй, это самый странный человек, какого мне только доводилось встречать. Росту в нем — не больше пяти футов, а кожа черная точно смоль, как у типичного негра, который танцует в кино с героиней из ночного клуба, одевшись в одну леопардовую набедренную повязку, потрясая копьем и напевая что-нибудь несусветное вроде «хугу-бугу».
— Кстати, а с кем ты вчера беседовала? — спрашиваю я на следующее утро.
— Это мой друг, живет в каморке по соседству, — говорит Чампи. — Как он выглядит?
Я пристально смотрю на сестру. Ее лицо напряглось в ожидании ответа. Похоже, Чампи уже нарисовала в уме портрет и теперь надеется, что не ошиблась. На ее щеках играет румянец, прямо как у моей Риту.
Потрясенный до глубины души, я понимаю: возможно, Чампи влюбилась в этого аборигена. Учитывая, как она безобразна, я почему-то раньше не допускал подобной мысли. Надо же быть столь бесчувственным эгоистом…
— Как он выглядит? — повторяет Чампи.
— Высокий, темный и очень красивый.
На лице сестры расцветает улыбка.
Незачем упоминать о том, что ее избранник — черный карлик, похожий на клоуна.
Наступает самая мучительная неделя в моей жизни. Риту не звонит, а ее телефон, очевидно, отключен. Я не сплю по ночам, терзаясь мрачными предчувствиями. И кажется, они начинают сбываться, когда семнадцатого марта из моего мобильника раздается взволнованный голос Малини, подружки Риту, с которой мы познакомились в ночном клубе.
— Мунна, вам нужно срочно поговорить. Еле-еле удалось вытащить ее к себе домой. Можешь прямо сейчас приехать на Уэст-Энд?
Записав адрес, я опрометью мчусь к ней, на чистенькую виллу в зеленом пригороде. Обезумевшая от горя Малини проводит меня к себе в комнату. В жизни я не испытывал такого потрясения. Риту, хромая, выходит навстречу. Сейчас она напоминает поколоченную мужем домохозяйку из теленовостей. На лбу и подбородке чернеют ссадины, щеки покрыты синяками, а под глазами темные круги.
— Кто это сделал? — кричу я.
— В мой день рождения в доме была настоящая война. Рам Сингх обо всем проболтался. Отец грозился меня пристрелить. А бил уже брат.
Меня обуревает неистовый гнев.
— Да как он посмел тебя тронуть? — возмущаюсь я. — Убить его мало!
— Теперь мне запрещено выходить из дома, — продолжает Риту. — И телефон отобрали. К счастью, Малини пришла погостить и упросила их отпустить меня в гости. Я только хотела предупредить: твоя жизнь в опасности.
— А как насчет твоей жизни? Что, если эти мясники-родные тебя прикончат? С них вполне станется.
— Женщинам на роду написано страдать. По крайней мере мне хватило мужества заявить, что я не пойду за Кунвара Индера Сингха, пусть даже под дулом пистолета. Не желаю быть пешкой в грязной политической игре отца.
— Так выходи за меня.
Риту медленно качает головой:
— Семья не допустит нашего брака. Достаточно и того, что я никогда не стану женой другого.
— Тогда мы поженимся против воли твоих родных. А что, хоть сейчас можем отправиться в храм. Получим официальное свидетельство, и тогда даже твоему отцу станет нечем крыть. Закон будет на твоей стороне.
Риту печально усмехается:
— Я видела, как полицейские поджимают хвосты, услышав имя отца. Они же первые и притащат меня домой на аркане.
— Тогда что нам делать, Риту?
— Ничего. Говорят, будто в любви и на войне все средства хороши. Но я на собственном опыте убедилась, что это не так, Мунна. Нашей любви не суждено сбыться.
— Только потому, что ты принадлежишь к высшей касте? — отмахиваюсь я. — Не согласен. Сорок лет назад таких, как мы с мамой, называли неприкасаемыми. А теперь этого никто не посмеет. Когда-то нас не пустили бы на порог храма. Теперь мы живем на его земле, а мама даже работает.
— Тогда пусть она попробует явиться к нам и попросить для тебя моей руки. Увидишь, чем это кончится.
— А что такого? В худшем случае нам откажут.
— Мунна, не будь наивным. Разве не знаешь, как поступили с тем несчастным мусульманином, который осмелился жениться на дочери промышленника из Калькутты?[111] Его больше нет в живых.
— Я же не мусульманин.
— Ладно, тогда прочти вот эту статью.
Она достает из сумочки скомканную газету на хинди.
— Что здесь написано?
— Здесь рассказывается о том, как в штате Уттар-Прадеш линчевали двух юных влюбленных, принадлежавших к разным кастам. Девятнадцатилетний Притам, брахмин, и восемнадцатилетняя Сону более низкого происхождения были вздернуты на крыше дома в их родной деревне. Сотни зрителей наблюдали за казнью. Ужаснее всего то, что родители жениха и невесты не просто дали согласие на повешение, но и лично смотрели, как тела их детей качались на самодельной виселице. — Риту вся передергивается,
— Ну и пусть убьют, мне плевать. Я хочу на тебе жениться.
— Но мне-то, Мунна, мне не плевать. Если Вики Рай способен поднять руку на меня, родную сестру, представляешь, как он поступит с тобой?
— Ты напрасно преувеличиваешь. Чихал я на твоего братца.
Именно в эту секунду раздается звонок. Странно: ведь до сих пор номер моего телефона знала только Риту.
Я нажимаю на кнопку «Разговор», и в трубке слышится чье-то чужое дыхание.
— Слушай внимательно, урод. Говорит Вики Рай. Ты посмел поднять глаза на мою сестру Риту. Теперь я прирежу тебя как свинью, переломаю до единой все кости, а потом скормлю труп собакам. Понял?
В трубке слышны короткие гудки. В комнате становится заметно прохладнее. Риту не слышала ни слова из разговора, но все прочла на моем лице.
— Это был мой брат, верно?
