— А что это такое? — спросила Джуди. Разряды перешли в слабое шипение. Молодой человек пожал плечами.

— В основном космический шум. Вселенная полна электрически заряженной материей. Мы улавливаем электромагнитное излучение этих зарядов, которое воспринимается как шум.

— Так сказать, музыкальное сопровождение Вселенной, — добавил Рейнхарт.

— Приберегите это для Джэко и его газетчиков, профессор, — дружелюбно-презрительным тоном сказал молодой человек.

— Джэко не вернется сюда. Флеминг, казалось, слегка удивился, а Джуди нахмурилась, словно что-то упустила.

— Кто-кто? — спросила она профессора.

— Джексон, ваш предшественник, — он повернулся к Флемингу. — Мисс Адамсон — наш новый уполномоченный по связи с прессой. Флеминг посмотрел на нее без всякой симпатии.

— Ну что ж, не один, так другой… Значит, теперь вам достанутся сферы Джэко?

— А что это такое?

— Скоро сами узнаете, милая барышня.

— Я хочу, чтобы мисс Адамсон познакомилась с обстановкой к четвергу, к церемонии открытиям — сказал профессор. — Ей же придется взять на себя прессу. Лицо у Флеминга было умное, угрюмое, скорее озабоченное, чем мрачное; выглядел он усталым и злым. Он проворчал:

— Ну да, церемония открытия! Загорятся разноцветные индикаторные лампочки! Звезды в небесах будут распевать «Правь, Британия…» А я уйду в пивную.

— Надеюсь, вы все же будете здесь, Джон, — в голосе профессора послышалось легкое раздражение. — А пока не покажете ли вы мисс Адамсон наше хозяйство?

— Но, может быть, вы занятые — неприязненно сказала Джуди. Флеминг впервые взглянул на нее с некоторым интересом.

— А вы вообще что-нибудь знаете об этом?

— Пока очень мало, — она похлопала по своим брошюрам. — Я полагаюсь на них. Флеминг со скучающим видом повернулся и широким жестом обвел помещение.

— Леди и джентльмены, это самый большой и самый новый радиотелескоп в мире; чтобы не сказать — самый дорогой. Он дает в пятнадцать-двадцать раз большее угловое разрешение, чем любой из существующих инструментов этого типа, и является, конечно, чудеснейшим достижением британской науки. Чтобы не сказать — техники. Отражатель, — он указал на окно, сделан подвижным, чтобы можно было следить за небесным телом при его суточном движении. Ну как, теперь вы уже можете ответить на любой их вопрос, правда?

— Благодарю вас, — холодно ответила Джуди и взглянула на профессора, но тот и бровью не повел.

— Извините, что мы оторвали вас, Джон, — сказал он. Профессор вновь обратился к Джуди заботливым и доброжелательным тоном лечащего врача:

— Я сам покажу вам все.

— Значит, вы хотите, чтобы в четверг он заработал? — спросил Флеминг. — Для его министерского сиятельства?

— Да, Джон. Так все будет в порядке?

— С виду-то будет. Этот надутый дурак все равно не поймет, работает он или нет. Да и газетчики тоже.

— Мне бы хотелось, чтобы все работало.

— Ну, ладно. Флеминг повернулся и пошел к пульту. Джуди ожидала, что профессор вспылит или по крайней мере возмутится, но он лишь кивнул головой, словно подтверждал поставленный диагноз.

— Таких молодых людей, как Джон, нельзя торопить и дергать. Вы можете ждать от них хорошей идеи многие месяцы. Даже годы. Но это оправдано, если идея хороша, а у Флеминга обычно так и получается. — Профессор задумчиво смотрел на удаляющегося Флеминга, неряшливо и неопрятно одетого, с взлохмаченной шевелюрой.

— Мы зависим от этого молодца. Джон сконструировал всю низкотемпературную аппаратуру, основную часть приемников. Он и Бриджер. Но это не моя специальность. Где-то там у вас есть краткие сведения, — и он рассеянно указал на пачку бумаг в руках Джуди. — Боюсь только, что мы его немного заездили. Рейнхарт вздохнул и повел Джуди осматривать здание. Он показывал ей развешанные по стенам фотографии ночного неба и называл сильные источники радиоизлучения — эти основные инструменты в оркестре Вселенной. Он рассказывал ей, с какими оптическими объектами они отождествляются. — Вот это, — объяснил он, указывая на фотографию, — отнюдь не звезда, а целых две взаимодействующие галактики. А там — звезда в процессе взрыва.

— А это?

— Это большая туманность в созвездии Андромеды. Мы называем ее М-31, совсем как автотрассу.

— Она расположена прямо в созвездии Андромеды?

— О нет, несравненно дальше. Это же целая галактика! Ведь все очень просто, не правда ли? Джуди посмотрела на белую спираль из звезд и кивнула.

— Вы принимаете ее радиоизлучение?

— Да, как шипение, вроде того, что вы слышали. У стены стояла сфера из оргстекла, в центре которой находился небольшой черный шар, окруженный множеством белых шариков, похожих на электроны в физической модели атома.

— Сферы Джэко! — профессор усмехнулся. — Или «погремушка Джэко», как это здесь называют. Все то, что сейчас вращается на околоземных орбитах. Эти белые шарики — спутники, баллистические ракеты и тому подобное. Одним словом, железный лом. А в середине — Земля. Профессор изящно махнул рукой.

— Собственно говоря, эта штука устроена для отвода глаз. Джэко считал, что она может заинтересовать наших высокопоставленных посетителей. Нам, конечно, приходится следить за тем, что происходит около Земли, но для этого не стоило создавать подобную машину. Видите ли, таково требование военного ведомства, а мы не можем получить необходимые нам деньги, если не пристроимся к оборонному бюджету. — Последнее он сказал тоном озорного мальчишки, гордящегося своей шалостью. Блеснув наманикюренными ногтями, он обвел рукой комнату и указал на огромное сооружение за окном:

— Это обошлось в двадцать пять миллионов или даже больше.

— Значит, в этом заинтересованы и военные?

— Да, но подчинено все это мне, вернее, министерству науки, а не вашему ведомству.

— Но я же сейчас в вашем штате.

— Не по моему приглашению. — Тон профессора стал сдержанным. Он не был так сдержан, даже когда Флеминг ему нагрубил. Но ведь Флеминг-то был свой.

— Кому-нибудь еще известно, зачем я здесь? — спросила Джуди.

— Я никому не говорил. Рейнхарт поспешил переменить тему разговора и увел Джуди в другую комнату, где начал объяснять устройство приемной аппаратуры и вспомогательного оборудования.

— Мы только звено в цепи обсерваторий, опоясывающих земной шар, хотя отнюдь не самое слабое звено. — Он с явным удовольствием обвел взглядом распределительные щиты, переплетения кабелей и проводов, стойки с аппаратурой. — Я не чувствовал себя старым, когда мы принимались за все это, а вот теперь чувствую. Представьте, что у вас возникает некая научная идея и вы думаете: «Вот чем следует заняться», и это вам кажется просто следующим шагом. Даже, может быть, я шагом-то незначительным. Но вот начинается: проектирование, изыскания, комитеты, строительство, политика… Час нашей жизни здесь — и месяц там. Что ж, будем надеяться, что все это заработает. А, вот и Уэлен! Он тут во всем разбирается. Джуди была представлена бледному молодому человеку с австралийским выговором, он вцепился в ее руку, как в нечто потерянное и обретенное вновь.

— По-моему, мы с вами где-то встречались.

— Боюсь, что нет. — Ее синие глаза были сама искренность. Но Уэлен стоял на своем.

— Ну конечно, встречались! Она заколебалась и растерянно оглянулась. В другом конце комнаты стоял Харрис, лаборант, и, когда их взгляды встретились, он чуть заметно покачал головой. Она снова повернулась к Уэлену:

— Боюсь, что вы все-таки ошибаетесь.

— Может быть, в Бумера… Но тут профессор увел ее к пульту управления.

— Как его фамилия? — спросила Джуди.

— Уэлен. Она сделала пометку в записной книжке. Группа у пульта успела разойтись. Остался лишь один молодой человек; он сидел в кресле дежурного инженера и проверял работу отдельных секций пульта. Профессор подвел Джуди к нему.

— Здравствуйте, Харви! Молодой человек поднял голову и привстал.

— Добрый вечер, профессор Рейнхарт! — Ну, этот по крайней мере был вежлив. Джуди посмотрела в окно на огромную конструкцию, на пустынное поле и темно-лиловое мрачное небо.

— Вы знаете, по какому принципу работает эта штука? — спросил ее Харви. — Радиоизлучение от неба попадает в большую чашу, затем отражается на антенну, поступает в приемник и регистрируется специальными устройствами вон там, — он показал на стеклянную перегородку. Джуди не стала оборачиваться из опасения встретить взгляд Уэлена, но Харви, ревностно и бесстрастно выполнявший обязанности экскурсовода, уже говорил о другом. — Эта счетная машина вырабатывает азимут и угол места источника, на который нужно навести телескоп, и обеспечивает слежение за ним. Вот блоки сервопривода… В конце концов Джуди удалось выскользнуть в холл и на минуту оказаться с Харрисом наедине.

— Уэлена надо убрать отсюда, — сказала она. Когда, оставив вещи в гостинице, Джуди поехала в обсерваторию, она очень слабо представляла себе, что ее здесь ожидает. В качестве офицера службы безопасности ей приходилось и раньше бывать и работать на многих особых объектах от Филингдейлса до острова Рождества. Она прекрасно знала, что Уэлен видел ее на ракетном полигоне в Австралии. А с Харрисом она работала во время командировки в Молверн. Она никогда не представляла себя в роли шпиона, и мысль о слежке за собственными коллегами была ей крайне неприятна. Но министерство внутренних дел затребовало ее, или, вернее, кого-то, для перевода из армейской службы безопасности в министерство науки. Ну, а назначение есть назначение. Прежде люди, с которыми она работала, всегда знали, кто она, а она видела свой долг в том, чтобы охранять их. На этот раз были на подозрении именно те, с кем ей предстояло работать; ее приставили шпионить за ними под видом уполномоченного по связи с прессой, который может всюду совать свой нос и задавать вопросы, не вызывая подозрений. Рейнхарт все это знал и не одобрял. Да ей и самой было противно. Но задание есть задание, а это к тому же, как ей сказали, было очень важным.