— Я тоже, — отозвался Дьюи.

Глинн с облегчением улыбнулся.

— Прекрасно, потому что я тоже не ощущаю боли от потери сестры, — признался он. — Эдвард, должно быть, убежден в этом, иначе не написал бы такого, но пока я не узнаю сам, как это случилось, не поверю, что Ронуин ушла от нас навеки. И поэтому собираюсь отправиться в Акру, где стоят лагерем крестоносцы. Поедете со мной?

— Еще бы! — хором воскликнули они.

— Вот и хорошо. Я все обдумал. Ни Рейф де Боло, ни его сестра не знают моего настоящего имени. Они удивятся и встревожатся, если я не заеду в Хейвн, потому что считают меня бастардом Эдварда. Я навещу их и скажу, что собираюсь принять сан и поэтому меня на год отсылают во Францию учиться. Вы же через три дня приедете к аббату, которому известно, кто я, и объявите, что отец потребовал моего присутствия и велел вам меня сопровождать. Заглянем в Хейвн, а оттуда сразу отправимся в Святую Землю.

— А отец Джон? — встревожился От. — Он отнюдь не глуп и не поверит твоим сказкам про Францию.

— Ему я скажу правду, — решил Глинн. — Он не выдаст меня из страха обнаружить перед всеми, кого скрывал у себя дома Эдвард.

От с некоторым удивлением посмотрел на шестнадцатилетнего юношу. Он никак не ожидал от робкого, нерешительного Глинна такой отваги, но очевидно было, что парень отправится за сестрой хоть на край света и никакой силе в мире его не остановить.

— А деньги на дорогу? — отрезвил он воспитанника. — Правда, у нас с Дьюи отложено кое-что на черный день, но этого нам не хватит.

— Эдвард оставил мне некоторую сумму на мои нужды. Из нее я не потратил почти ничего, разве что на струны и на музыкальные инструменты. Кроме того, я попрошу Рейфа ссудить еще немного. Сошлюсь на то, что во Франции не на что будет жить. Ну а в крайнем случае, — засмеялся Глинн, — буду петь и рассказывать истории за еду и ночлег.

— Что ж, тогда все улажено, — кивнул От. — Через три дня жди нас, Глинн ап-Ллуэлин.

Выслушав валлийцев, настоятель сочувственно заметил:

— Разумеется, принц Ллуэлин хочет, чтобы в столь трагических обстоятельствах сын был рядом. Отец Джон рассказал мне о вашем несчастье, и с того дня мы молились за упокой души доброй госпожи. Глинн, мы будем с нетерпением ожидать твоего возвращения. Поезжай и утешь своего родителя.

— Ты истинный валлиец, — одобрительно заметил От, когда они проезжали через городские ворота. — Прекрасно держался и ничем не выдал себя.

Глинн весело ухмыльнулся.

В Хейвн-Касл юноша заявился один и поведал Рейфу и Кэтрин придуманную им историю. Отец Джон вопросительно приподнял бровь, но ничего не сказал.

— Итак, ты собираешься стать священником, — одобрительно заметил Рейф.

— Почему ты так этому радуешься? — удивился Глинн.

— Потому что ты отпрыск моего кузена, а он собирается жениться на Кэтрин, как только вернется из похода. Пусть ты и бастард, но в случае смерти Эдварда можешь попытаться отобрать у детей моей сестры их законное наследство. Ну а священникам не позволяется иметь собственность, так что отныне я спокоен, Глинн из Торли.

Безумная ярость охватила Глинна. Если де Боло прав и Ронуин погибла, то ее тело еще не успело остыть, а Эдвард уже подумывает о втором браке! Глинн молча поклялся убить зятя, но, поймав взгляд отца Джона, постарался взять себя в руки.

— Твоя преданность сестре похвальна, Рейф, — выдавил он.

— Что все это значит? — взорвался священник, оставшись наедине с Глинном.

— Я не верю в смерть сестры, — объяснил Глинн. — Ты смеешься над моими кельтскими предрассудками, но между мной и Ронуин всегда существовала некая мистическая связь.

Будь Ронуин мертва, я бы почувствовал это. Но сейчас я ничего не ощущаю — значит, она жива. Я отправляюсь в Святую Землю, чтобы отыскать ее и узнать от моего подлого зятя, что с ней стряслось. Как быстро он забыл Ронуин!

— Вижу, что не сумею отговорить тебя, Глинн, — вздохнул священник. — Очевидно, От и Дьюи где-то поблизости?

— Они согласились быть моими спутниками в этом нелегком предприятии, — улыбнулся юноша. — Позаботься о том, чтобы Рейф де Боло наградил меня толстым кошельком в возмещение за отказ от наследства.

— Что ты наговорил аббату? — рассердился священник.

— Сказал, что отец призывает меня в Уэльс. Вполне подходящее объяснение.

— Ты прав, ложь не должна быть слишком затейливой. Поезжай в Дувр, Глинн. Оттуда все еще отплывают суда, на которых переправляются во Францию те, кто хочет присоединиться к принцу Эдуарду. Молодой менестрель и двое воинов легко найдут место на палубе. Сейчас самое подходящее время года для путешествия, поскольку море спокойнее, чем зимой.

— Ты помолишься за нас, отче?

— Горячо и от души. Боюсь, ты собираешься искать ветра в поле, но не мне тебя удерживать. Если Эдвард де Боло утверждает, что твоя сестра, да упокоит Господь ее чистую душеньку, ушла на небеса, значит, так и есть, иначе с чего ему брать на себя грех лжи? Он любил леди Ронуин.

— Я тоже в недоумении, — покачал головой Глинн, — но твердо знаю: сестра жива. Почему Эдвард считает ее мертвой, для меня загадка, однако я докопаюсь до правды.

— Я позабочусь о том, чтобы Рейф раскошелился, — пообещал священник.

Получив деньги вместе с благословением отца Джона и спрятав мешочек с золотом, Глинн на следующий же день покинул замок и выбрался на дорогу, где его ожидали От и Дьюи. Юноша в последний раз оглянулся на Хейвн, гадая, увидит ли его еще когда-нибудь. Но особой скорби не чувствовал. Теперь у него есть цель, и он дойдет до конца. За время пребывания в школе он стал сильнее не только физически, но и духовно.

Пусть он предпочитает пение и стихи звону мечей, но если потребуется, проявит и мужество, и отвагу.

Через несколько дней они достигли Дувра, в гавани которого, как и говорил священник, нашли несколько кораблей, снаряженных в Святую Землю. Они без труда договорились о Проезде на крепком судне, капитан которого, валлиец, признал в Оте родича и приветствовал путников с распростертыми объятиями. После трех дней путешествия было установлено, что сестра дедушки Ота приходилась родной бабкой капитану. От объяснил также, что Глинн — еще один их родич, и к тому же менестрель, решивший отправиться в Святую Землю, чтобы развлекать воинов. Все семь недель плавания Глинн пел команде свои баллады, перекрывая мелодичным голосом шум волн.

Как только они оказались в Средиземном море, стало теплее, а потом и жарко. Судно заходило в разные порты, чтобы запастись едой и водой и избавиться от груза.

Наконец они добрались до Акры, древнего города, считавшегося богатейшим портом на Средиземном море. Когда-то он принадлежал сирийцам, но в седьмом веке его захватили арабы. Позже город переходил из рук в руки, особенно во времена первых крестовых походов, но теперь власть принадлежала рыцарскому ордену госпитальеров, удерживавших его почти сто лет как часть иерусалимского государства.

Глинн, От и Дьюи сошли на берег и оказались на тесных, шумных и пыльных улицах. Капитан посоветовал им остановиться на маленьком постоялом дворе, где их не обманут и не ограбят, если, разумеется, не разевать рот. К своему облегчению, они обнаружили, что владелица, крупная грудастая особа неопределенного возраста, говорила по-норманнски.

— Я Глинн из Торли, госпожа, с приветом от капитана Риса. Сам я менестрель, а это мои спутники, вполне способные охранять мир и покой на вашем постоялом дворе как днем, так и ночью, — сообщил юноша с почтительным поклоном.

— Ищешь работу? — спросила она, упершись кулаками в пышные бедра.

— Только временного убежища, госпожа, но мы готовы служить вам за ужин и крышу над головой.

— Почему временного? — бесцеремонно допытывалась хозяйка, бросая многозначительные взгляды на