— Благодарю тебя за верность, — улыбнулся принц, поднимаясь. — Как тебе известно, у меня хорошая память. Я не забываю друзей, но и врагов хорошо помню. Госпожа, моя жена будет рада принять тебя в любое время, когда сможешь ненадолго оставить мужа.

Ронуин почтительно присела. Принц кивнул и вышел из шатра.

— Ты еще недостаточно здоров, чтобы продолжить поход, — заявила Ронуин.

— Но я успею окрепнуть, — уверил муж.

— За десять дней? — усомнилась она.

— Придется. Думаю, пройдет не менее двух недель, прежде чем все устроится, да и ехать будем медленно, потому что теперь с нами принцесса и ее фрейлины. Тебе нужно навестить леди Элинор. Энит присмотрит за мной в твое отсутствие.

— Если я к тому времени не буду уверена, что ты достаточно здоров, то объявлю об этом всем, и никто меня не остановит, — пригрозила Ронуин.

— Ну и свирепая же ведьмочка моя валлийская жена! — поддразнил Эдвард. — Обещаю вести себя хорошо, госпожа, если поднимешь меня на ноги к отъезду.

Пойми, мы обязаны присоединиться к принцу. А теперь иди и засвидетельствуй свое почтение его жене, Ронуин.

— Я позабочусь о господине, хозяйка, — пообещала Энит.

Ронуин наскоро умылась, пригладила волосы, расправила платье и поспешила в королевский шатер. Стоило ей назвать свое имя, как стражник отступил и пропустил ее внутрь.

Ронуин присела в поклоне перед принцессой.

— Как приятно видеть тебя, Ронуин де Боло! — воскликнула леди Элинор. — Садись и расскажи нам о своем добром супруге, который, как я слышала, болен. Надеюсь, он поправляется?

— Да, госпожа, — кивнула Ронуин и, поведав о своих приключениях, пожаловалась на упрямство мужа:

— Боюсь, господин мой слаб для дальнейшего путешествия, но он и слышать ничего не желает.

— Ох уж эти мужчины! — посочувствовала принцесса Элинор. — Думают, что они несокрушимы! Что ж, возвращайся к своему господину и постарайся поскорее поднять его на ноги. А потом явишься ко мне и станешь одной из придворных дам на время путешествия в Акру. Подумай только, — с теплой улыбкой добавила она, — какие истории мы когда-нибудь будем рассказывать нашим внукам!

— Сначала я должна родить ребенка, — пробормотала Ронуин.

— Ты так и не стала матерью? — расстроилась леди Элинор, участливо качая головой. — Мы должны сделать пожертвование Святой Анне, матери Девы Марии. Я говорила, что она тебе поможет. Когда займешь место в моей свите, мы станем молиться вместе.

Ронуин вернулась в палатку повеселевшая и полная новых сил.

— Найди сэра Фулка, — велела она Энит. — Я потренируюсь с ним на мечах. Эдвард, муж мой, забота о тебе занимала все мое время, но теперь я хотела бы немного размяться.

Ты побудешь без меня еще немного?

Эдвард великодушно кивнул, хотя требование жены не слишком пришлось ему по душе.

— А что сказала леди Элинор? — поинтересовался он.

— Сказала, что мужчины воображают себя несокрушимыми, — засмеялась Ронуин, — и попросила, чтобы я поскорее поставила тебя на ноги, так что у меня нет иного выхода!

Но сначала я должна поработать до изнеможения, чтобы немного успокоиться. Завяжи-ка! — Она повернулась к нему спиной, прося закрепить стеганый жилет.

— Надень кольчугу, — велел он.

— Чересчур жарко! — запротестовала она.

— И все-таки нужно. Ты так яростно сражаешься, что кровь противника невольно закипает. Не хочу, чтобы тебя случайно ранили, ягненочек.

Не хватало еще, чтобы в результате несчастного случая она осталась бесплодной! Правда, эту мысль Эдвард вслух не высказал.

Натянув шоссы, Ронуин надела панцирь с металлическими наплечниками и шлем с кольчужной бармицей.

— Я сварюсь заживо! — проворчала она.

— Такова цена, которую приходится платить воинам, — засмеялся Эдвард. — Постарайся не слишком долго находиться на солнце. Если заболеешь, кто будет за мной ухаживать, моя нежная лань?

— Дурачок, — парировала она, — ты просто ревнуешь, когда я забавляюсь со своим мечом, хотя у тебя нет на то никаких оснований.

— Предпочел бы, чтобы ты забавлялась моим, — лукаво усмехнулся Эдвард.

Ронуин покраснела до корней волос.

— Негодник!

Но Эдвард продолжал озорно улыбаться:

— Лучше подари мне поцелуй, женушка.

— Такой бесстыдник, как ты, его не заслуживает! Лучше поразмысли о своих прегрешениях, и, может, по возвращении я поцелую тебя, если станешь искренне раскаиваться, — пообещала Ронуин и, подхватив меч, выбежала из шатра.

Эдвард проводил ее нежным взглядом. Трудно поверить, но тяготы путешествия только сблизили их.

Может, это Господь благословил их за благочестие и веру?

Впервые за время их супружеской жизни в нем загорелась надежда.

Ронуин практиковалась с сэром Фулком под большим тентом, скрываясь от палящих лучей. Проходившие мимо принимали ее за рыцаря, поскольку длинные волосы валлийки прятались под шлемом. Из-за жары приходилось делать частые перерывы на отдых и умываться прохладной водой. Именно в один из таких перерывов в лагере поднялась тревога.

— Скорее, леди, я отведу вас в шатер, — пробормотал сэр Фулк.

— Нет, — отказалась Ронуин. — Это единственная возможность встретиться с язычниками лицом к лицу, особенно теперь, когда французы попросили мира.

— Но мы начнем битву за Иерусалим, когда доберемся до Акры, госпожа. Вы еще покажете себя, — возразил сэр Фулк.

— Фи, какие глупости! Ни в чем нельзя быть уверенным!

Никто из нас пока не напоил меч вражеской кровью. Вперед!

На коня, Фулк! На коня!

И она помчалась к загону, где были стреножены лошади.

Фулк заколебался, зная, что ему следовало бы вернуться в шатер и все рассказать де Боло, но схватка закончится раньше, чем он успеет вскочить на своего жеребца. Мусульмане нападали на крестоносцев по несколько раз в день, но никогда не ввязывались в серьезное сражение. Решив, что Ронуин права, Фулк кинулся следом. Несправедливо, что ей достанутся все лавры!

Тем временем оруженосец уже успел оседлать обоих коней. Всадники, лавируя между шатрами, помчались туда, откуда доносились крики и звон стали. Сэр Фулк вынужден был признать, что Ронуин совершенно не испытывает страха. Она ворвалась в самую гущу битвы с яростным боевым кличем, рубя мечом налево и направо. Душу ее охватил неописуемый восторг. Никогда прежде не испытывала она такой безмерной радости. Глаза застилала красная дымка, и, хотя Ронуин понимала, что нужно вести себя осторожнее, она все же ничуть не страшилась. Ее воинское умение поможет одолеть противника. Она почти слышала голос Ота, направляющего каждое ее движение, словно он был рядом. Враги расступались перед Ронуин, ей хотелось смеяться от невероятного душевного подъема. Англичане и французы, словно заразившись ее свирепостью, разили нападавших, и враги неожиданно ощутили в противниках непобедимый дух. Впервые обычная стычка переросла в серьезный бой. До Ронуин доносилось пение Фулка, имевшего обыкновение во время драки что-то мурлыкать себе под нос.

Ее меч вонзился во что-то мягкое, и она увидела ошеломленное лицо мавра, медленно валившегося под копыта Харда. Язычники издали дикий вой. Очевидно, они вновь шли в атаку.