— Но там же Шарлотта, — запротестовал мальчик.

— Вижу. Скорее идите сюда, дети. Бегите к кухарке и скажите, что я разрешила приготовить вам тосты с джемом.

Голос принадлежал матери Лотти — худосочной особе лет сорока с небольшим, обладательнице необычайно узкого лица и светлых волос. Ник помнил ее мужа — крепыша с одутловатым лицом. Супруги не отличались привлекательностью, но по какой-то прихоти природы Лотти унаследовала лучшие черты их обоих.

— Мама! — негромко позвала Лотти, взявшись за прутья ворот. Дети уже убежали за обещанным лакомством.

Миссис Ховард устремила на дочь тусклый взгляд. Глубокие морщины протянулись от крыльев ее носа к углам рта, залегли на лбу.

— Два дня назад приезжал лорд Раднор, — сообщила она. В эту простую фразу она вложила и упрек, и обвинение.

Растеряв все слова, Лотти оглянулась на Ника, и он немедленно вмешался, подошел к воротам и сам открыл щеколду.

— Можно войти, миссис Ховард? — осведомился он и повел Лотти к дому, не дожидаясь приглашения. Видно, бес попутал его добавить:

— Или можно звать вас мама? — Как и Лотти, он сделал подчеркнутое ударение на последнем слоге.

Лотти ощутимо ткнула его в бок, запрещая подобные выходки, и Ник усмехнулся.

В доме пахло плесенью и пылью. Шторы на окнах перевешивали бесчисленное множество раз, пока они не выгорели с обеих сторон, узор на ветхих коврах давным-давно стал неразличимым. Все — от надбитых фарфоровых статуэток на каминной полке до засаленных обоев — свидетельствовало о тщетных попытках сохранить аристократические привычки. Миссис Ховард подкрепляла это впечатление, двигаясь с томной грацией и смущением дамы, привыкшей к лучшей жизни.

— А где отец? — спросила Лотти, останавливаясь посреди гостиной размером чуть побольше стенного шкафа.

— В гостях у твоего дяди, в городе.

Все трое остановились, в комнате повисло гнетущее молчание.

— Зачем ты приехала, Шарлотта? — наконец спросила мать.

— Я соскучилась по тебе, и… — Лотти осеклась, увидев, каким непроницаемым стало материнское лицо. Ник почувствовал, как Лотти подавила гордость и смиренно произнесла:

— Мне хотелось сказать, как я сожалею о том, что сделала…

— Я хотела бы поверить тебе, — резко перебила миссис Ховард. — Но не верю. Ты ничуть не раскаиваешься в том, что пренебрегла своими обязанностями, тебе не жаль, что ты поставила свои потребности выше нужд близких.

Ник сделал новое открытие: оказалось, он не в силах слушать, когда распекают его жену, — пусть даже ею недовольна родная мать. Но ради Лотти он удержал язык за зубами. Сцепив пальцы за спиной, он принялся изучать стертый узор древнего ковра.

— Я раскаиваюсь в том, что причинила вам столько боли и тревог, мама, — уверяла Лотти. — И сожалею о двух годах разлуки.

Наконец миссис Ховард проявила какое-то подобие эмоций: ее голос задрожал от гнева.

— В этом виноваты не мы, а ты!

— Да, конечно, — покорно согласилась ее дочь. — Мне стыдно просить у тебя прощения, но…

— Что было, того не воротишь, — перебил Ник, не в силах слышать дрожащий голос Лотти. Будь он проклят, если станет спокойно смотреть, как ее унижает родная мать! Хозяйским жестом он обнял Лотти за талию, затянутую в корсет, и впился холодным взглядом в миссис Ховард. — Разговорами о прошлом ничего не добьешься. Пора поговорить о будущем.

— Наше будущее вас не касается, мистер Джентри. — Голубые глаза миссис Ховард вспыхнули презрением. — В случившемся вы виноваты не меньше, чем моя дочь. Я ни за что не впустила бы вас в дом, если бы знала, что вы сами охотитесь за ней.

— Отнюдь, — возразил Ник, поглаживая талию Лотти и вспоминая, насколько она нежна. — Я понятия не имел, что хочу жениться на Лотти, пока не встретил ее. Но потом мне стало ясно, что ей лучше быть замужем за мной, чем за Раднором.

— Ошибаетесь, — фыркнула миссис Ховард. — Вы просто жалкий выскочка! Да как вы вообще посмели сравнивать себя с пэром?!

Почувствовав, как напряглась Лотти, Ник украдкой прижал ее к себе, приказывая промолчать. Нет уж, он не станет упоминать о своем титуле только для того, чтобы встать на одну доску с Раднором.

— Лорд Раднор — невероятно богатый и знатный человек, — продолжала миссис Ховард. — Он блестяще образован и благороден. И если бы не эгоизм моей дочери и не ваше вмешательство, Шарлотта уже была бы его женой.

— Вы кое-что упустили, — возразил Ник. — Например, то, что Раднор на тридцать лет старше Лотти и что он выжил из ума.

— Не правда! — На щеках миссис Ховард вспыхнули два ярких пятна.

Ради Лотти Ник сдержал внезапную вспышку ярости. Жена представилась ему робким, беззащитным ребенком, запертым вдвоем с похотливым стариком — с разрешения этой бессердечной женщины. Он мысленно поклялся больше никогда не оставлять Лотти одну и смерил миссис Ховард презрительным взглядом.

— И вы не находите ничего странного в маниакальной страсти Раднора к восьмилетней девочке? — осведомился он.

— Аристократам позволено иметь маленькие прихоти, мистер Джентри. Эксцентричность у них в крови. Но вам, конечно, этого не понять.

— Куда уж мне! — съязвил Ник. — А поведение лорда Раднора трудно назвать разумным. Из-за его, как вы выразились, «прихотей» он растерял почти всех друзей и знакомых. Он не бывает в свете, почти все время торчит дома, прячась от солнечного света. Все его помыслы лишь об одном: превратить беззащитную девочку в идеальную женщину, которая не посмеет без его позволения и шагу ступить. Прежде чем винить Лотти за побег, ответьте-ка честно и откровенно на вопрос: вы сами согласились бы стать женой такого человека?

От необходимости отвечать миссис Ховард избавило внезапное появление младшей сестры Лотти — Элли, хорошенькой шестнадцатилетней девушки со свежими полными щечками, густыми ресницами и голубыми глазами. Ее волосы были темнее, чем у Лотти, — не белокурые, а светло-русые, формы — значительно пышнее. Остановившись в дверях, Элли ахнула и с радостным криком бросилась обнимать блудную сестру.

— Лотти! — Сестры слились в объятиях. — Лотти, ты вернулась! Ох, как я скучала по тебе… каждый день думала о тебе, боялась…

— Элли, а я скучала по тебе еще сильнее, — всхлипнула Лотти. — Я не смела писать тебе, а мне так хотелось! Целую комнату можно оклеить письмами, которые я тебе писала, а потом рвала…

— Элли, ступай к себе, — перебила ее мать.

Но девушка не услышала ее — или услышала, но предпочла пренебречь приказом.

— Какая ты красивая! — восторженно воскликнула Элли. — Я так и думала! Я знала… — Она вдруг заметила стоящего рядом Ника. — Это и есть твой муж? — с жадным любопытством прошептала она, и Ник усмехнулся.

На лице Лотти появилось странное выражение. Ник пытался понять, готова ли она представить его как мужа. Лотти не стыдилась его, но и особого энтузиазма не проявляла.

— Мистер Джентри, кажется, вы знакомы с моей сестрой, — наконец произнесла Лотти.

— Мисс Элли, — Ник поклонился, — рад снова видеть вас. Девушка вспыхнула, присела и снова повернулась к Лотти.

— Вы будете жить в Лондоне? — принялась расспрашивать она. — А можно мне как-нибудь приехать к вам? Я так мечтаю…