слабый йоркширский акцент, сохранившийся несмотря на годы, проведенные в Оксфорде. У него была необычайно крупная голова, в которой, по мнению сведущих, находился мозг, работавший с эффективностью машины. Но, подумал Уолден, людям всегда свойственно наделять премьер-министров большими умственными способностями, чем они на самом деле обладают.

– Боюсь, что кабинет не одобрит вашего предложения, – проговорил Асквит.

У Уолдена упало сердце. Желая скрыть смущение, он решил прибегнуть к резкой, прямой манере.

– Почему же нет?

– В основном, возражает Ллойд Джордж.

Уолден недоуменно посмотрел на Черчилля. Тот кивнул.

– Вы вероятно думали, как, впрочем, и другие, что Ллойд Джордж и я всегда голосуем одинаково. Ну, теперь вы знаете, что это не так.

– На чем основано его возражение?

– Это вопрос принципа, – ответил Черчилль. – Он говорит, что мы раздаем Балканы, как предлагают коробку с конфетами: пожалуйста, угощайтесь, выбирайте, что вам по вкусу – Фракия, Босния, Болгария, Сербия. «У маленьких стран есть свои права», – утверждает он. Вот что происходит, когда в кабинет министров попадает валлиец. Валлиец и адвокат, не знаю, что хуже.

Его неуместная веселость вызвала раздражение Уолдена. «Это ведь настолько же его проект, как и мой, – подумал Уолден. – Почему же его это не огорчает так, как меня?»

Сели обедать. Их обслуживал один лишь дворецкий. Асквит ел очень мало. А Черчилль, по мнению Уолдена, слишком много пил. Мрачный Уолден с каждым глотком проклинал про себя Ллойд Джорджа.

В конце первой перемены Асквит проговорил:

– Нам необходим этот договор. Рано или поздно между Францией и Германией вспыхнет война, и если русские останутся в стороне, Германия захватит Европу. Нельзя этого допускать.

– Что же следует предпринять, чтобы Ллойд Джордж изменил свое мнение? – спросил Уолден.

Тонкие губы Асквита изогнулись в улыбке.

– Если бы я получал по фунту всякий раз, когда мне задают подобный вопрос, я стал бы богатым человеком.

Дворецкий подал каждому по куропатке и налил кларета.

– Надо предложить нечто умеренное, такое, с чем бы Ллойд Джордж согласился, – сказал Черчилль.

Спокойный тон Черчилля буквально взбесил Уолдена.

– Вы отлично понимаете, что это будет не так легко сделать, – резко бросил он.

– Конечно, нет, – мягко произнес Асквит. – Все же, следует попытаться. Что-нибудь вроде того, что Фракия будет независимой страной под протекторатом России.

– Я целый месяц потратил на то, чтобы уговорить их, – устало проговорил Уолден.

– Тем не менее, ситуация такова, что после убийства бедняги Франца Фердинанда все изменилось, – заметил Асквит. – Теперь Австрия снова проявляет агрессивность на Балканах, а русским, как никогда, нужна эта опорная территория, которую, собственно, мы и пытаемся отдать им.

Забыв о своем разочаровании, Уолден начал обдумывать услышанное.

– А как насчет Константинополя? – через минуту спросил он.

– Что вы имеете в виду?

– Предположим, мы предложим русским Константинополь – будет ли Ллойд Джордж против этого возражать?

– Он может сказать, что это все равно, что отдать Кардифф ирландским республиканцам, – отпарировал Черчилль.

Игнорируя его выпад, Уолден посмотрел на Асквита. Асквит отложил в сторону приборы.

– Что ж. После того, как он изложил свои принципы, ему может захотеться продемонстрировать разумную гибкость в случае, если ему предложат компромисс. Думаю, он может пойти на такое предложение. Но устроит ли это русских?

В этом Уолден не был уверен, но сама идея необычайно воодушевила его.

– Если вы сможете уговорить Ллойд Джорджа, то и я смогу убедить Орлова, – воскликнул он.

– Превосходно! – произнес Асквит. – А что там с этим анархистом?

Радость Уолдена несколько утихла.

– Они делают все возможное, чтобы уберечь Алекса, и ситуация остается напряженной.

– А я думал, что Безил Томсон хороший профессионал.

– Отличный, – сказал Уолден. – Но боюсь, Феликс еще более искусный.

– Не думаю, что следует позволять этому типу запугивать нас, – возразил Черчилль.

– Но мне действительно страшно, джентльмены, – перебил его Уолден. – Трижды Феликс ускользал от нас, а в последний раз арестовывать его отправились тридцать полицейских. В данный момент я не представляю себе, как бы он смог добраться до Алекса, но это не значит, что и он не представляет себе такой возможности. А мы знаем, что произойдет в случае убийства Алекса – рушится наш союз с Россией. Сейчас Феликс самый опасный человек для Англии.

Асквит кивнул, лицо его было серьезно.

– Если вас не будут удовлетворять меры, принимаемые для обеспечения безопасности Орлова, связывайтесь непосредственно со мной.

– Благодарю вас.

Дворецкий предложил Уолдену сигару, но тот почувствовал, что здесь его дела завершены.

– Жизнь должна идти своим чередом, а я должен поспешить на прием к миссис Гленвил. Там я и выкурю свою сигару, – объяснил Уолден.

– Только не говорите им, где вы обедали, – промолвил Черчилль с улыбкой.

– Никогда бы не осмелился – ведь в таком случае они перестанут со мной разговаривать.

Допив вино, Уолден поднялся.

– Когда вы выскажете Орлову ваше новое предложение? – поинтересовался Асквит.

– Утром же отправляюсь в Норфолк.

– Прекрасно.

Дворецкий принес Уолдену пальто и шляпу. Он попрощался и вышел.

У ворот сада стоял Причард, беседуя с дежурным полицейским.

– Возвращаемся домой, – распорядился Уолден.

«Я говорил слишком необдуманно», – размышлял он по дороге домой. – «Обещал уговорить Алекса согласиться на предложение о Константинополе, но не представляю себе, как этого добиться».

Все это очень тревожило его. Он мысленно начал подбирать слова, которые завтра адресует Алексу.

Не успев как следует ничего придумать, он уже оказался у ворот своего дома.

– Через несколько минут нам снова понадобится автомобиль, – сказал он Причарду.

– Хорошо, милорд.

Войдя в дом, Уолден направился наверх помыть руки. На лестнице он встретил Шарлотту.

– Мама собирается? – спросил он.

– Да, будет готова через несколько минут. А как твоя политика?

– Все идет очень медленно.

– Почему вдруг ты снова всем этим занялся? Он улыбнулся.

– Если коротко, то для того, чтобы помешать Германии завладеть Европой. Но пусть твоя хорошенькая головка не беспокоится о...

– Я и не буду беспокоиться. Но куда ты задевал кузена Алекса?

Он заколебался. Не будет вреда, если она узнает об этом, но, с другой стороны, зная эту тайну, она случайно может выболтать ее постороннему. Для нее же лучше оставаться в неведении.

– Если тебя спросят, скажи, что не знаешь, – проговорил он.

Улыбнулся и пошел наверх к себе.

Бывали моменты, когда очарование английской жизни переставало радовать Лидию.

Обычно она любила приемы, на которых в чьем-либо доме собирались сотни гостей для абсолютного