— Стал хорошим ремесленником, — ответил отец.

Так барышник говорит, что малорослый пони — как раз то, что нужно женщине, подумал сквайр. Мать улыбнулась:

— Влюблен в дочь Эдмунда Суконщика.

— Керис? — Ральф улыбнулся. — Да, она всегда ему нравилась. Мы еще детьми играли вместе. Властная маленькая кокетка, но Мерфину, судя по всему, это не мешало. И что, собирается жениться?

— Думаю, да, — ответила Мод. — Когда закончится срок ученичества.

— Ну, нахлебается. — Ральф встал. — А где он сейчас?

— Работает у северного портала собора, — ответил отец. — Но может, сейчас обедает.

— Я поищу его.

Фитцджеральд поцеловал родителей и вышел. Вернулся 15 аббатство и прошелся по ярмарке. Дождь перестал. Отражаясь в лужах и поднимая пар от мокрых навесов, ярко светило солнце. Сквайр увидел знакомый профиль — прямой нос и сильный подбородок леди Филиппы, — и сердце его куда-то ухнуло. Она была чуть старше Ральфа — около двадцати пяти. Филиппа стояла у лотка и смотрела на рулон итальянского шелка, а влюбленный не мог оторвать взгляда от ее легкого летнего платья, стекающего с округлых бедер. Юноша отвесил вычурный придворный поклон. Супруга Кастера подняла глаза и слегка кивнула.

— Красивая ткань, — заметил он, пытаясь завязать разговор.

— Да.

В этот момент к ним подошел невысокий молодой человек с нечесаными рыжими волосами — Мерфин. Ральф был рад его видеть.

— Это мой умный старший брат, — представил сквайр.

Подмастерье обратился прямо к Филиппе:

— Купите бледно-зеленый. Он подойдет к вашим глазам.

Сквайр сморгнул. Это граничило с фамильярностью. Однако Филиппа, кажется, не обиделась, лишь с мягким упреком сказала:

— Если мне понадобится мнение мальчика, я спрошу своего сына. — Но улыбнулась почти кокетливо.

Ральф прошипел:

— Это же леди Филиппа, дурак! Прошу прощения за дерзость брата, миледи.

— Но как же его зовут?

— Я Мерфин Фитцджеральд; к вашим услугам в любое время, когда у вас возникнут сомнения относительно шелка.

Ральф взял родича за руку и оттащил, пока тот не ляпнул еще какую-нибудь глупость.

— Не знаю, как тебе это удается, — с раздражением и вместе с тем с завистью буркнул младший брат. — Значит, шелк подойдет к ее глазам, вот как? Если бы я брякнул что-нибудь в таком роде, меня бы высекли.

Он несколько преувеличивал, но Филиппа действительно обычно резко реагировала на дерзости. Ральф не знал, смеяться или сердиться, что леди так мягко отнеслась к Мерфину.

— Но это же я, — ответил Фитцджеральд-старший. — Мечта любой женщины.

Но прозвучало как-то грустно.

— Что-то не так? Как Керис?

— Я сморозил глупость. Потом расскажу. Пойдем посмотрим, пока солнце.

Ральф увидел лоток, с которого монах с пепельно-светлыми волосами продавал сыр.

— Гляди-ка. — Он подошел к лотку: — Этот выглядит аппетитно, брат. Откуда сыр?

— Из Святого Иоанна-в-Лесу. Небольшая обитель Кингсбриджского аббатства. Я тамошний настоятель, меня зовут Савл Белая Голова.

— Прямо слюнки потекли. Обязательно купил бы, но граф не дает сквайрам денег.

Монах отрезал от сырной головы кусок и передал Ральфу.

— Тогда получишь кое-что бесплатно, во имя Иисуса.

— Спасибо, брат Савл.

Уже отойдя, Ральф усмехнулся:

— Видишь? Это так же просто, как отобрать яблоко у ребенка.

— И почти так же достойно восхищения, — ответил Мерфин.

— Вот дурак — раздает сыр всем подряд, да еще с соплями!

— Наверно, считает, что лучше прослыть дураком, чем отказать в еде голодному.

— Ты сегодня прямо язва. Почему тебе можно дерзить леди, а я не могу выпросить у глупого монаха сыра?

Брат улыбнулся, что удивило Ральфа.

— Точно как в детстве, а?

— Точно! — Сквайр не знал, злиться или махнуть рукой. Тут к ним подошла симпатичная девушка с яйцами на подносе — худенькая, с маленькой грудью под домотканым платьем. Ральф улыбнулся ей и, хотя не собирался ничего покупать, спросил: — Сколько?

— Пенни за дюжину.

— Хорошие?

Та кивнула на соседний лоток:

— От тех куриц.

— А у курочек были хорошие петухи?

Мерфин в притворном отчаянии от выходки брата закатил глаза. Однако девушка усмехнулась и включилась в игру:

— Еще бы, сэр.

— А эти яйца приносят удачу?

— Не знаю.

— Ну конечно, откуда же. Девушки в этом ничего не смыслят.

Сквайр пристально смотрел на торговку. Светлые волосы и вздернутый нос. Лет восемнадцать, решил он. Худенькая моргнула и сказала:

— Пожалуйста, не смотрите на меня так.

Ее позвал крестьянин, стоявший у лотка, — несомненно, отец:

— Аннет! Иди сюда.

— Так тебя зовут Аннет, — подхватил Ральф.

Девушка сделала вид, что не слышала отца.

— Кто твой отец?

— Перкин из Вигли.

— Правда? Мой друг Стивен — лорд Вигли. Он тебя не обижает?

— Лорд Стивен справедлив и добр, — как положено, ответила девушка.

— Аннет! Ты мне нужна, — вновь позвал отец.

Ральф понимал, почему Перкин зовет дочь. Он, конечно, не против, если сквайр женится на Аннет: для нее это блестящая партия, — но боится, что тот поиграет с ней и бросит. И прав.

— Не уходи, Аннет из Вигли.

— Не уйду, пока не купите яиц.

— Что одна, что другой, — проворчал Мерфин.

— Да брось ты яйца и пойдем со мной. Прогуляемся по берегу.

Между рекой и стеной аббатства тянулся широкий берег, в это время года покрытый полевыми цветами; там часто прогуливались влюбленные. Но Аннет оказалась не такой уж простушкой.

— Отцу не понравится.

— Да брось ты.

Крестьянину очень трудно противостоять сквайру, особенно если тот в ливрее крупного графа. Поднять руку на одного из графских слуг — оскорбить вельможу. Перкин может попытаться уговорить дочь, но, удерживая ее силой, рискует. Однако подоспела помощь. Молодой голос произнес: