– Ну, мамуля, огромное тебе спасибо! – отозвалась она из-за перегородки. – Больше никогда в жизни у тебя ничего не попрошу!

– Хорошо бы, – буркнула Тотт себе под нос.

Пусть Норма и гнала от себя подобные мысли, но Тотт, разумеется, права. После терактов 11 сентября жизнь перевернулась. Даже в крошечном городке Элмвуд-Спрингс жители будто с ума посходили от ужаса. Вербена вбила в голову, что семья Хинь-До, хозяева небольшого рынка на углу, – на самом деле террористы из подпольной шайки. «Они не арабы, Вербена, а вьетнамцы», – объясняла Норма. А Вербене хоть кол на голове теши. «Неважно, – твердила она, – от них всего можно ожидать».

Большинство горожан лишь сокрушались, что их детям и внукам выпало жить в таком неспокойном мире, а для Нормы, Мэкки и их сверстников – тех, кто родился и вырос в сороковых-пятидесятых, – перемены были просто ошеломляющими. Теперь совсем не то что в прежние времена, когда никто ничего не боялся, а о Ближнем Востоке знали по рождественским открыткам с яркой звездой над мирными яслями, а не по страшным сводкам новостей. Норма решила: с нее хватит. Вот уже три года она не включает новостей и не читает газет. Теперь она смотрит только канал «Дом и сад» и «Лавку древностей» на Пи-би- эс, прячет голову в песок и ждет, что все само наладится.

Минут через сорок, когда Норма высушила волосы под феном, Тотт продолжила начатый разговор:

– Ты меня знаешь, Норма, я всегда стараюсь не унывать, но чем дальше, это тем труднее. Говорят, цивилизация наша обречена, ей конец.

– Кто говорит? – вскинулась Норма.

– Да все! – Тотт сняла с волос Нормы сетку. – Нострадамус, Си-эн-эн, газеты. Если им верить, нас не сегодня-завтра сотрут с лица земли.

– Боже мой, Тотт, к чему слушать всякую чепуху? Нас просто пугают.

– Знаешь, Норма, Вербена говорит, в Библии сказано про конец света, и он, похоже, не за горами.

– Ах, Тотт, сколько лет на свете живу – все трубят про конец света, а он до сих пор не настал.

– Пока, – уточнила Тотт, снимая с Нормы бигуди. – Но однажды настанет. Вербена говорит, все приметы налицо. Землетрясения, ураганы, наводнения, пожары, а теперь еще и птичий грипп – вот тебе и мор, и казни.

Норме стало трудно дышать; вспомнив упражнение «Заменяйте дурные мысли хорошими», она возразила:

– Людям свойственно ошибаться. Ведь когда появился рок-н-ролл, все твердили, что хуже уже не бывает, – а оказалось, бывает!

– Куда уж хуже! Но если я не успею до конца света выйти на пенсию, то страх как разозлюсь: столько лет мечтала дожить до пенсии – и вот те на!.. Нет в жизни справедливости, верно? А ты не боишься конца света? – Тотт взялась за расческу.

– Боюсь, конечно, – ответила Норма. – Жаль, если он настанет именно сейчас, когда у людей появилась наконец хоть капля хорошего вкуса. Загляни в нашу скобяную лавку или в магазин керамики, там такие милые вещицы продаются, и совсем недорого. Я просто гоню дурные мысли.

– И правильно, – отозвалась Тотт. – Что в них толку? Вот Вербена ничуточки не боится. Надеется перед самым концом света исчезнуть. А мы, дескать, все здесь сгорим дотла. Сказала, что если вдруг не придет ко мне на стрижку – значит, вознеслась на небо. А я в ответ: «Ну спасибо, Вербена, будь ты и вправду доброй христианкой, взяла бы и меня с собой в рай, а не оставила бы здесь жариться».

– А она?

– Молчок.

– Что ж, Тотт, нравится ей так думать – пускай думает. Я больше не пытаюсь понять, зачем люди верят во всякую чепуху. Взять хотя бы террористов-смертников: взрывают сами себя и не сомневаются, что на том свете их ждут семьдесят райских дев и все такое прочее.

– То-то удивятся, когда очнутся и поймут, что просто-напросто померли, ни за грош пропали! Как там поется в песне у Пегги Ли, «Вот и все»?

– Да, но вот беда, никто же не знает, есть жизнь после смерти или нет, – сказала Норма.

Тотт замерла с расческой в руке.

– Господи, да лучше б ничего не было, я и земной жизнью сыта по горло. Хочу уснуть – и больше ничего.

– Ну что ты говоришь, Тотт! А вдруг ты на том свете снова встретишься с родными?

– Нет уж, дудки, мне и на этом свете их видеть не хотелось. – Тотт взяла флакон лака для волос и начала яростно поливать волосы Нормы. – Я хочу знать, для чего мы на свете живем, и не намерена ждать, пока помру. Разве я слишком многого хочу?

Закончив работу, Тотт глянула на Норму в большое зеркало, поправила локон-другой, протянула ей ручное зеркальце и развернула кресло, чтобы та посмотрела на себя сзади.

– Ну вот, готово, – просто картинка!

После похода в салон красоты Норму неотступно мучила тревога, и она облегченно вздохнула, когда застала тетю Элнер на крылечке, с улыбкой на лице. Поднимаясь по ступенькам, Норма сказала:

– Вы сегодня вся светитесь!

– Есть отчего, милая! Я бабочку спасла! Вышла я на крыльцо, а там красавица-бабочка попалась в паутину, я и освободила ее. Паука тоже жаль – без обеда остался, но ведь бабочки живут всего день, так пусть она хотя бы до вечера порезвится.

Норма очистила себе стул от барахла и села.

– Да, пусть поживет, порадуется.

Элнер продолжала:

– Знаешь, что черепахи живут полторы сотни лет, а бедные бабочки – всего день? Нет в жизни справедливости, верно?

– Верно, – кивнула Норма. – Тотт Вутен мне только что говорила те же слова.

– Про бабочек?

– Нет, про то, что нет в жизни справедливости.

– А-а… И к чему она это сказала?

– Боится, что не успеет до конца света выйти на пенсию.

– Бедняга Тотт, нашла о чем горевать. У нее и так забот хватает, с ее-то детишками непутевыми! О чем она еще болтала?

– Как всегда, о том о сем, а еще злилась, что не знает, зачем мы живем.

Тетя Элнер рассмеялась.

– Что ж, она не одна такая! Это вопрос на засыпку, не хуже чем про курицу с яйцом, верно?

– Да.

– Передай Тотт, если она узнает, зачем мы живем, – пусть и с нами поделится!

* * *

Резкий звонок вырвал Норму из воспоминаний, вернув в настоящее. В страшное настоящее – ведь еще недавно тетя Элнер радовалась жизни, смеялась, а теперь лежит в приемном покое больницы, и что с ней стряслось, одному Богу известно.

Норма ждала, когда умолкнут звонки и поднимется полосатый шлагбаум, и вслед за Тотт Вутен и тетей Элнер задавалась вопросом: «И все же – для чего мы живем?»

В приемном покое

09:58

Застряв у шлагбаума, Норма и Мэкки добрались до больницы на восемь минут позже «скорой». В регистратуре им сказали, что Элнер в приемном покое и о ее состоянии пока ничего не известно, но доктор обо всем расскажет, как только будут новости. Тем временем Норме предстояло заполнить целую кипу страховых анкет и как можно точнее ответить на все медицинские вопросы. У нее тряслись руки, и она едва могла писать.

Норма никогда не знала точного возраста тетушки. Как многие люди ее поколения, Элнер родилась дома, и день ее рождения был записан в семейной Библии, которая давным-давно куда-то подевалась. Мать Нормы всегда скрывала свой возраст – скорее всего, она-то и избавилась от Библии, – так что теперь неоткуда было узнать, сколько лет тете Элнер, и Норма написала наобум: восемьдесят девять. Потом

Вы читаете Рай где-то рядом
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату