Он заметил ее появление, спрятался и стал ждать, когда представится возможность напасть на нее. Но почему человек был голый?

— Что произошло потом? — спросил ди Тасси.

— Он пошел на меня. Я закричала. Нож… он хотел сделать со мной то же, что сделал с тем мертвецом на поляне. Он хотел вырезать у меня лицо… Я попыталась прыгнуть в сторону и убежать, но вдруг появились еще два человека. Они появились у меня за спиной. Я их вообще не заметила. Они подбежали сзади и крепко схватили меня. Потом подошел этот голый, окровавленный человек, поднес нож к моему л ицу… а потом наступила тьма.

— Мужчины, которые держали тебя, тоже были голыми? Она отрицательно покачала головой.

— Ты смогла бы опознать в лицо этого голого человека? — спросил ди Тасси.

Она снова покачала головой.

— Он был весь в крови. Он был весь вымазан ею.

— Но он схватил тебя?

— Он держал в руке нож. Я ничего не знаю, все произошло так быстро. Я кричала, пыталась вырваться, металась из стороны в сторону, молила обоих мужчин отпустить меня. Что было потом, я не знаю.

Магдалена тяжело перевела дыхание. Ди Тасси смотрел на нее со смешанным чувством уважения и удивления. Потом он посмотрел на Николая и сказал:

— Ну, лиценциат, что вы можете отсюда вывести?

Николай был сбит с толку картиной, нарисованной девушкой. Убийца был голый. Голый? Среди зимы. Но почему? Или это еще одно доказательство опасной и болезненной природы этой секты? Ее члены охотнее сносят себе черепа, чем сдаются. Когда же они убивают, то делают это в обличье дьявола — голые и залитые кровью!

Но прежде чем врач смог ответить, появился Хагельганц с едой. Пока он ставил на стол тарелки, ди Тасси поднялся и принялся расхаживать по комнате. Когда Хагельганц закончил, ди Тасси снова подошел к столу, налил вино до краев в стаканы, принесенные Хагельганцем, протянул один из них девушке и ободряюще кивнул ей. Однако она смотрела на советника без всякого выражения и не выказывала никакого желания брать стакан. Советник поставил стакан на стол, небрежным жестом предложил его Николаю и снова заговорил с девушкой:

— Ты сказала, что они ехали верхом друг за другом. Вороная лошадь впереди.

— Да, — подтвердила девушка.

— И ты не видела других лошадей?

— Нет, — сказала она.

— Но в том месте оказались еще как минимум два человека, не так ли?

Она кивнула.

— Выходит, что они заранее прятались в лесу, так?

Она пожала плечами.

— Этого я не знаю.

— А что думаете вы, Рёшлауб?

Николай ничего не ответил и украдкой посмотрел на девушку. Лицо ее было белым как мел. Ди Тасси сам ответил на свой вопрос:

— Зеллинг направлялся в лес, к определенному месту, о котором было известно Циннлехнеру, и он знал, что Зеллинг обязательно туда придет. И поэтому аптекарь направил туда своих сообщников. Это логично, правда?

Николай молча кивнул. Но думал он совсем противоположное. Логично? Что в этом деле вообще могло быть логичного?

— Зеллинг приходит на поляну, — продолжал тем временем советник. — Что он делает? Могу предположить, что он хотел взять часть денег, которые он украл у графа. Так?

Николай насторожился. Деньги! Об этом он даже не подумал. Калькбреннер утверждал, что отдавал все деньги Зеллингу, а тот, выходит, прятал их в лесу?

— И вы нашли один такой тайник? — спросил изумленный Николай.

— Нет, — ответил ди Тасси. — Не один. Мы нашли сотни таких тайников.

— Как это понять?

— Дупла. В этом перелеске бесчисленное множество дупел. Некоторые из них так хорошо скрыты, что их вообще почти невозможно обнаружить. То дупло было так хорошо скрыто от глаз, что мы ни за что не нашли бы его, если бы к нему не вели следы. Но дупло оказалось пустым.

Николай посмотрел на Магдалену, но она отвела взгляд.

— Значит, Циннлехнер знал и то, что деньги находятся где-то вблизи той поляны, но не знал точно где, — закончил Николай мысль ди Тасси.

— Именно так, — ответил тот. — Зеллинг выходит на поляну, идет к тайнику, думает, что его никто не видит, и берет деньги. В этот момент на него нападают сообщники Циннлехнера. Они вступают с ним в схватку и одолевают его. Появляется Циннлехнер и перерезает камердинеру горло. Но зачем он рубит его дальше столь варварским образом?

Вопрос был задан Магдалене. Да, она присутствовала при этом. Но как может она это объяснить?

— Я… этого я не знаю, — тихо ответила она.

— Но ты же видела их лица, не так ли? Лица сообщников.

Она кивнула.

Ди Тасси покачал головой.

— Я не могу этого понять. Они убивают Зеллинга, отрубают ему руки, срезают лицо, очевидно, для того, чтобы скрыть следы преступления, но оставляют в живых тебя. Как это непредусмотрительно и неосторожно.

— Почему вы с ней так разговариваете? — сердито спросил его Николай.

Лицо ди Тасси снова приобрело жесткое и отчужденное выражение.

— Я говорю то, что считаю нужным, — резко произнес он. Магдалена смотрела в пол. Николай видел, что лицо ее стало пепельно-серым.

— Разве вы не видите, как мучительны для нее эти переживания? Разве вы не помните, в каком состоянии мы нашли ее?

Советник юстиции снова сел за стол.

— Смотри мне в глаза, — приказал он.

Магдалена медленно подняла голову. На лбу ее выступил пот. Николай затаил дыхание. Зачем он ее так мучает? Что она сделала? Что за человек этот ди Тасси?

Советник юстиции долго смотрел на девушку. Потом черты его лица смягчились. Он поднялся, подвинул тарелку с нарезанными яблоками Магдалене и сказал:

— Ешь!

С этими словами он встал и вышел из библиотеки.

Глядя в окно, Николай рассматривал видневшийся напротив фасад замка. Окна третьего этажа были ярко освещены. Графы Вартенштейг и Ашберг все еще вкушали ужин. Подумать только, они лично прибыли в Альдорф, чтобы проверить состояние дел и долги имения, ими унаследованного. Слуги, которых господа привезли с собой, ждали в передней. Для Николая это был взгляд на чуждый, далекий мир. Мир власти и богатства. Ди Тасси никогда не позволит себе пообедать в его, Николая, обществе, и это показывало, какая пропасть их разделяет. Мнимая близость была обманчива и вводила в заблуждение. С равным успехом можно созерцать луну на небе. Правда, луна уже закатилась за горизонт, отправившись на ночлег.

Магдалену увела с собой камеристка Вартеиштейга. Служанка могла бы производить и лучшее впечатление. Советнику юстиции не следовало бы так быстро привлекать к допросу несчастную девушку. Правда, она видела своими глазами двух заговорщиков, а это могло принести советнику большую пользу. Николай был склонен думать, что ди Тасси будет держать девушку при себе до тех пор, пока не продвинется в своем расследовании хотя бы еще на один шаг. Слишком ценен для него такой свидетель. Он возьмет ее с собой в следующую засаду. Было совершенно ясно, куда именно: в Байрейт.