Она этого не сказала, но он, конечно же, догадался об окончании этой недосказанной фразы. Она не видела его лица. И радовалась этому обстоятельству. Еще три шага — и она скроется за дверью. Окунется в спасительное серое марево тусклого коридора.

— Принеси мне то, что ты нарисовала, — донесся до нее голос босса. — Это приказ, Джемма…

Она буквально выпала за дверь, едва-едва переводя сбившееся дыхание. Приказ…

Джемма неуверенно шла к себе, стараясь шагать ровно и прямо, чтобы ее не приняли за нетрезвую. Ноги же у нее подрагивали в коленях. В голове клубилась пустота. И только одна бешеная мысль бесновалась в темном вакууме: сапфир все-таки остался у Девитта!

Марк получил рисунок Джеммы Торрел, который он приказал ей показать.

По факсу.

На листе была изображена аккуратная могила. На широком мраморном надгробии красовалась эпитафия на латыни (разумеется!): «Hie iacet…»[3]

Увидев имя покойного, Марк сразу потянулся к кнопке коммутатора.

— …Когда он умер? — коммутатор был неестественно тих.

— Вчера. — Джемма подняла голову от другого рисунка, с трудом отрывая взгляд от рисованных ониксовых глаз. — После непродолжительной болезни. Его смерть была легкой.

— Что-то не верится, — из коммутатора изверглась волна шипящего подозрения. — По-моему, ты его убила. Конечно! — взревел коммутатор. — Это было хладнокровное предумышленное убийство! Я заявлю на тебя в полицию.

— У тебя нет доказательствю. — Джемма показала догадливому коммутатору язык.

— А пальчики, выпачканные грифелем?

— Я отмою их щеткой, с антибактериальным мылом.

Коммутатор озадаченно замолчал, но не выключился. Он молчал долго, чтобы наконец сказать совершенно иным тоном, пронзительно-печальным, касающимся обнаженных надорванных нервов:

— Он не должен был умирать.

— Он умер.

— Воскреси его, Джемма.

— А смысл?

— Вместе с ним умерла часть Джеммы Торрел.

— Возможно.

— Это жестоко.

— Это правильно.

— Джемма…

Джемма отключила коммутатор — резко выдернула шнур из розетки. И, не дожидаясь звонков по обычному телефону, выскочила из кабинета.

Бездумно осмотрелась по сторонам и торопливо направилась к лифту, чтобы спуститься вниз, в офисное кафе, выпить стакан имбирного пива за упокой души почившего мистера Тролля.

Он был отличным.

От всех.

…За упокой талантливого карикатуриста она выпила не один стакан, а три, и голова у нее приятно закружилась. И в глазах посветлело. В таком настроении и с такими глазами, в которых все было золотистым, гораздо легче возвращаться в опротивевший кабинет и сидеть там до окончания рабочего дня.

Когда Джемма отперла дверь, шагнула за порог, то под ногами у нее что-то шелохнулось. Она опустила глаза и увидела, что стоит на листе бумаги, который кто-то подсунул ей под дверь. Нагнувшись за ним, Джемма чуть не упала — все-таки три стакана крепкого пива давали о себе знать.

Джемма перечитала записку еще раз. Имбирный хмель из головы мигом улетучился. Она села за стол и, уставившись на ровные четкие бескомпромиссные буквы, глубоко задумалась, как ей поступить — сбежать прямо сейчас или все-таки отработать положенное время и уйти за две-три минуты до окончания рабочего дня? Или лучше на полчаса раньше? Ей не следует недооценивать Девитта. Он ведь опять может запереть ее в кабинете. Или еще чего-нибудь придумает.

Да, наверное, она исчезнет минут на тридцать раньше положенного срока. Исчезнет тихо-тихо. Все дела сделает сейчас, чтобы потом никто ее не хватился из-за какого-нибудь глупого пустяка и не задержал даже на минутку. В ее обстоятельствах лишняя минутка задержки обернется дилеммой «сверху или снизу?», которую она будет решать, лежа на серебристом диване.

Джемма даже всхлипнула от данной перспективы. Из бездонных глубин подсознания немедленно всплыли запретные картинки с изображением Девитта, обнаженного, исступленного и бешеного, и струсившая, захлебнувшаяся шальными эмоциями Джемма чуть было не сбежала с работы в ту же секунду.

…Она все успела. Со всем справилась. Незавершенных дел на сегодня не осталось, и не осталось людей, которые могли бы остановить в решающий момент бегства из офиса на полчаса раньше. Она всех обзвонила заранее. Все просчитала и продумала.

Джемма предварительно выглянула в коридор, убедившись, что он пуст. После заперла кабинет и стремительно метнулась к лестнице: дожидаться лифта она не рискнула. Она быстро спускалась по ступеням, удивляясь, что ей так легко удалось сбежать. Девитт в этот раз просчитался. Она даже хихикнула от мелкого торжества.

— …Мисс Торрел?

— Да, — удивленно отозвалась Джемма, стоя у турникета.

Ее окликнул старший из охранников, которые наблюдали за посетителями.

— Простите, что беспокою, мисс Торрел, но у меня имеется особое распоряжение мистера Девитта задержать вас.

Распоряжение Девитта?

Задержать?!

Ее?!!

Джемма вытаращилась на охранника, раскрыв рот.

— Задержать и проводить к нему, — закончил охранник, глядя на нее с холодным подозрением, как будто она была разыскиваемой террористкой, за которой тянулся кровавый шлейф.

— Но, — растерянно пробормотала Джемма, чувствуя, как разгорающийся предательский пурпур плавит кожу, — я ничего такого не сделала…

— Это вы скажете мистеру Девитту, — твердо проговорил охранник. — Пройдемте, мисс Торрел.

Джемма была готова ударить его по голове и попытаться пробиться к выходу в ожесточенном сражении. Однако вовремя одумалась. Лишний шум ни к чему. И драка тоже. А то, чего доброго, на нее наручники наденут. Вот будет позор-то! Хотя гораздо страшнее не позор, а другое — что в этих наручниках ее притащат к Девитту, а уж он, закрыв на ключ дверь, воспользуется ее «скованным» положением сполна.

Она издала тяжкий обреченный вздох и покорно двинулась за охранником, понимая, что скандал и наручники ей не нужны совсем и что она опять проиграла. Девитт оказался умнее.

Девитт…

Господи, если бы этот твердолобый тип, волочивший ее к коварному боссу, знал, что с ней сделает мистер Девитт, когда здание опустеет….

Джемма запнулась. Охранник посмотрел на нее уже угрожающе, и она опустила голову. Никто ничего не узнает. Никто не смотрит Девитту прямо в глаза, и никто не видит, что за демоны там притаились.