Эллиот поднес руку к ее лицу. Она подняла на него смеющиеся глаза и прижалась щекой к его теплой ладони.
Откуда-то из глубины холла донесся властный предостерегающий голос Хелен:
–
Сьюзан отпрянула от Эллиота и, закатив глаза, посмотрела на него. Он с улыбкой вздохнул.
– Не знаю, как тебя, но
– Эй, одни это получают, а другим приходится нести.
Они покинули Биполярный Дворец и направились через лужайку к столовой. Освещенные окна приветливо сияли в сгущающихся сумерках. Пристанище для путешественников, попавших в засаду.
– Я рассказывала тебе о своей теории? Может, я подхватила психическое расстройство от унитазного сиденья? Или от комнаты с заниженной самооценкой? Ясное дело, я всегда знала, что оно очень заразно, но теперь подумываю, что надо передать его другим. На Рождество. Отличный подарок.
Эллиот с отсутствующим видом кивнул, вдыхая сумеречный воздух.
– Мне кажется, сегодня на ужин паста. Хочешь, найдем Ронду и поедим рядом с булимиками, поприкалываемся?
Врачи в «Тенистых аллеях» сказали ей, что она всю жизнь принимала неправильные лекарства.
– Как это? – недоверчиво спросила она. – Что это значит? Никто
– Вам не должны были назначать антидепрессанты, – объяснили ей. – Они не подходят людям с маниакальными расстройствами, они лишь обостряют манию и дестабилизируют психику.
Но у этих неправильных препаратов была и хорошая сторона: ей назначали неправильное лечение, а значит, у нее есть оправдание и право на карточку, открывающую двери тюрьмы. Значит, это не ее вина: в это состояние ее ввергла проклятая химия! Она невиновна, безумна и оправдана. Или нет?
Она в это не верила. Это не всерьез. Возможно, она просто слабый, дурной человек без принципов и характера, и у нее вовсе нет маниакальной депрессии. Садовая разновидность неудачника, эгоистичная и никому не нужная. Может, ее диагноз – ложь, которой ее пытаются утешить, чтобы она себя не возненавидела. Ну, она им покажет. Она возненавидит себя еще сильнее.
В один прекрасный день неожиданно позвонил ее отец, Тони. Хотя его звонок всегда был неожиданностью.
– Эй, привет, крошка. Как поживает моя девочка?
Сьюзан была потрясена, услышав его голос. И, как всегда, маленькая девочка внутри ее втайне разволновалась, но, как обычно, она не желала этого признавать.
– Привет, пап, мне кажется, у меня все нормально для человека, попавшего в психушку.
Тони рассмеялся своим смехом дамского угодника.
– Но ты ведь скоро оттуда выйдешь, верно? И не говори, что тебя там плохо лечат.
Сьюзан по-детски захихикала и состроила рожицу.
– По сравнению с чем? С другими психушками, в которых я не была?
Тони начал напевать:
–
– Конечно, разрешат, – сказала она. – Когда ты приедешь?
И туг она сделала то, чего не делала даже в два года. Тогда, если он обещал прийти в гости – или если ей говорили, что блистательный папочка скоро ее заберет, – маленькая, но мудрая Сьюзан пожимала плечами и отвечала: «Может быть». И, кивнув, отворачивалась.
Но что сделала сейчас выросшая безумная Сьюзан?
(Правильно.) Поверила ему.
Она прождала
Но когда он так и не приехал, ее преисполненная здравым смыслом голова не смогла защитить ее от очередного сокрушительного удара, очередной сердечной боли.
Вечером Сьюзан позвонила с платного телефона Томасу. Она сидела, сгорбившись на жестком сиденье и невидящим взором смотрела на резкий свет лампы.
– Угадай, кто сегодня не появился… долго придется гадать.
Брат рассмеялся:
– Ох, опять он, да? Какой сюрприз. Обычно он такой милый.
И снова невыносимо нудная групповая терапия, на которой Лиза бубнила о своих настроениях и лечении, не упуская ни одной подробности, обо всех чувствах, которые она испытала за несколько недель, проведенных в «Тенистых аллеях»: лекарства не помогали, ею пренебрегали в угоду другим, более здоровым пациентам. Мать была с ней холодна, а отец был слабаком. И еще она очень скучает по своей собаке.
– Это бесчеловечно, – простонала Ронда после собрания. – Кто-то должен пристрелить ее из жалости ко мне.
Сьюзан похлопала Ронду по спине:
– Расслабься, детка.
– Да куда уж дальше расслабляться, если ты в психушке?
–
– А почему нельзя прикасаться? – удивилась Сьюзан. – Не понимаю. Извините.
– Эй, не смотри на меня, – сказал Эллиот, пожав плечами.
– Почему, это тоже против больничных правил? – спросила Сьюзан.
Эллиот ухмыльнулся:
– Ты ненормальная.
Сьюзан ухмыльнулась в ответ:
– Ты думаешь?
Хелен высунула свою темную голову из-за двери.
– Говорите потише, ребята. Это больница, так что ведите себя соответственно.
– Сука, – злобно процедила Ронда сквозь зубы.
– А знаете, что здесь хорошо? – тихо сказала Сьюзан. – В смысле лучше, чем ничего.
Они выжидающе посмотрели на нее.
– Ну, так ты скажешь нам что? – раздраженно спросила Ронда.
Где-то вдалеке послышался вой сирены «скорой помощи».
– Я скажу вам позже, потому что это мой рейс.
Родной дом разрушения
Похоже, что все ее знакомые собирались в то воскресенье заявиться в «Тенистые аллеи». Дорис
