нибудь интересуют, абсолютно не годятся для брака. Будь я бедна, я пошла бы на сцену.
Сесилия. Правильно. Ты и так все время играешь, так пусть бы хоть деньги платили.
Розалинда. Иногда, когда я бываю особенно неотразима, мне приходит в голову — к чему растрачивать все это на одного мужчину?
Сесилия. А я, когда ты бываешь особенно не в духе, часто думаю, к чему растрачивать все это на одну семью?
Розалинда. Таких нет в природе. Мужчины не умеют ни сердиться, ни наслаждаться по-настоящему, а те, что умеют, тех хватает ненадолго.
Сесилия. У меня-то, к счастью, твоих забот нет. Я помолвлена.
Розалинда
Сесилия. Но ты ей не расскажешь, потому что я тоже могла бы кое-что рассказать, а это тебе не понравится, тебе твое спокойствие дороже.
Розалинда
Сесилия. Дешевое остроумие! Счастливо оставаться, дорогая, мы еще увидимся.
Розалинда. Надеюсь, ведь ты моя единственная опора.
Он. Ох, простите! Я думал…
Она
Он
Она. Я буду называть вас Эмори. Да вы входите, не бойтесь, мама сейчас придет…
Он
Она. Это — «ничья земля».
Он. Это здесь вы…
Она. Да, тут все мое.
Он. Я не думал, что вы такая.
Она. А чего вы ждали?
Он. Я думал, вы… ну, как бы бесполая — играете в гольф, плаваете…
Она. А я этим и занимаюсь, только не в приемные часы.
Он. Приемные часы?
Она. От шести вечера до двух ночи. Ни минутой дольше.
Он. Я не прочь войти пайщиком в эту корпорацию.
Она. А это не корпорация — просто «Розалинда, компания с неограниченной ответственностью». Пятьдесят один процент акций, имя, стоимость фирмы и все прочее оценивается в двадцать пять тысяч годового дохода.
Он
Она. Но вам от этого ни холодно ни жарко, Эмори, верно? Когда я встречу человека, который за две недели не надоест мне до смерти, кое-что, возможно, изменится.
Он. Забавно, вы держитесь такой же точки зрения на мужчин, как я — на женщин.
Она. Я-то, понимаете, не типичная женщина… по складу ума.
Он
Она. Нет, лучше вы — вы продолжайте. Вы заставили меня заговорить о себе. А это против правил.
Он. Правил?
Она. Моих правил. Но вы… Ах, Эмори, я слышала, что вы — блестящий человек. Мои родные так много от вас ждут.
Он. Это вдохновляет!
Она. Алек говорит, что вы научили его думать. Это правда? Мне казалось, что на это никто не способен.
Он. Нет. На самом деле я очень заурядный.
Она. Не верю.
Он. Я… я религиозен… я причастен к литературе, я… даже пишу стихи.
Она. Вольным стихом? Прелестно!
Деревья зеленые,
На деревьях поют птицы,
Девушка маленькими глотками пьет яд,
Птица улетает, девушка умирает.
Он
Она
Он. Не надо.
Она. И такая скромность…
Он. Я вас боюсь. Я любой девушки боюсь — пока не поцелую ее.
Она
Он. Значит, я всегда буду вас бояться.
Она
Он
Она
Он. Но прошу вас, поцелуйте меня. Или боитесь?
Она. Я ничего не боюсь, но ваши доводы как-то не убеждают.
Он. Розалинда, я так хочу вас поцеловать.
Она. Я тоже.
Он
