— Это похоже на роман приключений, — заявил Виргилий Поджи.

— Но, конечно, здесь у меня вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Вы сам знаете, что я охотно отдам свою жизнь, чтобы спасти вашу.

— Знаю, друг Виргилий, и благодарю Бога за вашу дружбу. Мы, впрочем, недолго будет злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы написали в Англию и ждем через несколько дней Питера Ганса; кроме того, мы вызвали Джузеппе Дориа. Как только кто-нибудь из них приедет, я вернусь обратно домой.

Синьор Поджи распорядился приготовить комнаты гостям и накормил их ужином. Вечер был проведен за живой и дружеской беседой. Дженни и Мария Поджи рано ушли спать, но Виргилий и Альберт курили и разговаривали до поздней ночи.

В девять часов утра Редмэйнес и Дженни вернулись на свою виллу и узнали, что ночь на вилле прошла благополучно. День также не принес никаких новостей. К вечеру дядя и племянница снова сели в лодку и отправились ночевать к синьору Поджи. Так продолжалось три дня. Пришла телеграмма от Дориа из Турина с извещением, что он немедленно садится в миланский поезд и едет в Комо; в то же утро пришло короткое письмо от Марка Брендона. Он нашел Ганса, говорил с ним и оба через несколько дней приедут в Италию.

— Нам негде будет разместить их у нас в доме, — заявил Альберт.

— Мы возьмем для них комнаты в гостинице Виктория.

Марк Брендон не без волнения читал длинное письмо Дженни Дориа. Оно ждало его в Скотланд-Ярде, и сердце его бурно забилось, когда он узнал дорогой почерк. Сыщик собирался ехать в отпуск, но, как и в прошлом году, Роберт Редмэйнес грозил испортить ему летний отдых.

В своем письме Дженни подробно рассказывала о встрече с таинственным беглецом на горе Грианте. Описывая затем свою собственную жизнь в гостях у дяди, она слегка давала понять, что не вполне счастлива в своем замужестве. Намек был совершенно случаен, но не укрылся от опытного взгляда Брендона и, по странной причине, сразу привел его в хорошее настроение. Нет, надежды его не оживились и потухшие мечты не воскресли! Но человеку всегда бывает приятно, когда его предсказания сбываются.

Выполнив поручение, Брендон без труда разыскал американского сыщика. Они встретились в курительной комнате Гранд-Отеля на Трафальгар-сквер.

Войдя в курительную, Марк увидел молодого офицера, писавшего письма, и коренастого седого господина, погруженного в чтение «Таймс»; господин был лыс, и широкое лицо его напоминало носорога. Ни его, ни молодого офицера невозможно было принять за сыщика, и Брендон еще раз обвел глазами комнату; провожавший его лакей, однако, остановился около толстого господина и подал карточку Марка.

Толстый господин быстро и живо вскочил на ноги и громко сказал:

— Очень рад видеть вас, мистер Брендон, — он крепко пожал ему руку. Очень рад познакомиться с вами, прежде чем покинуть Лондон; я много слышал о вас во время войны, и недавно мне писал о вас один из моих друзей. Вы, вероятно, тоже должны меня знать.

— Нет человека моей профессии, который не слышал бы о вас, мистер Ганс. Я очень счастлив лично узнать вас, но не думайте, что я пришел к вам из праздного тщеславия и любопытства. Сегодня утром я получил письмо из Италии, касающееся вас.

— Из Италии? Я собираюсь осенью съездить туда.

— Об этом как раз мне пишут, и, мне кажется, вам придется ускорить вашу поездку.

Старик вынул из кармана жилета золотую табакерку, вложил щепотку табака в нос и чихнул.

— Терпеть не могу менять своих планов, — ответил он, поморщившись не то от табака, не то от слов Брендона. — В Италии есть только один человек, ради которого я мог бы поступиться своими правилами; но он ждет меня в сентябре, а теперь июнь.

— Письмо, которое я получил, написано племянницей этого человека, мистер Ганс, — сказал Марк и протянул ему конверт.

Ганс медленно прочел, помолчал и снова прочел письмо. Марк, куря папиросу, следил за ним углом глаза.

Наконец американец заговорил:

— А вы? Вы можете ехать?

— Да. Я уже докладывал моему начальству и получил разрешение. Мне дали отпуск, и, вместо того, чтобы ехать в Шотландию, я еду в Италию.

— Хорошо. Дело это мне знакомо. Альберт Редмэйнес прошлой зимой подробно писал мне.

— Вы поедете?

— Раз Альберт зовет меня, я должен ехать, мой мальчик.

— Вы будете готовы к отъезду через неделю?

— Через неделю? Сегодня ночью, мой мальчик.

— Сегодня ночью! Вы думаете, Редмэйнесу грозит опасность?

— А вы не думаете?

— Он предупрежден и принял меры предосторожности.

— Брендон, — сказал американец, — пойдите узнайте, когда отходит пароход из Дувра или Фокстона. Завтра утром мы поймаем в Париже миланский экспресс и на следующий день будем в Комо. Я думаю, мы успеем. Но телеграфируйте этой даме, что мы приедем через неделю. Вы поняли меня?

— Вы хотите приехать туда раньше, чем нас ждут?

— Совершенно верно.

— Вы, значит, думаете, что Альберт Редмэйнес в опасности?

— Не думаю, а знаю. Впрочем, так как события только начались, и он принял некоторые меры, у нас, вероятно, есть несколько дней. И мы приедем вовремя.

Он снова вынул табакерку и чихнул, закрыв лицо «Таймс».

— Хотите позавтракать со мной здесь в два часа?

— С удовольствием, мистер Ганс. Значит, я жду вас в два. И телеграфируйте, что мы надеемся приехать к ним через неделю.

Несколько часов спустя они снова встретились, и Брендон сообщил, что поезд в Дувр отходит из Лондона в 11 часов вечера, а миланский экспресс покидает Париж в половине седьмого утра.

— К вечеру следующего дня мы будем на озерах.

— Превосходно!

Сыщики вкусно позавтракали, оживленно беседуя и делясь воспоминаниями из прошлого.

После завтрака оба перешли в курительную, Ганс заказал кофе, сделал понюшку табаку и попросил Марка выслушать его внимательно.

— Мы собираемся вместе заняться этим делом, и я хочу, чтобы оно было нам ясно, — начал он. — Удастся ли оно нам, я, конечно, не могу ручаться, но в случае удачи заслуга будет принадлежать вам. Мы сейчас подробно рассмотрим то, что нам известно. Но прежде всего рассмотрим роль мистера Брендона в этом деле, если вам не скучно поговорить об этом человеке.

Брендон рассмеялся.

— Он покажет себя в этом деле с плохой стороны, мистер Ганс.

— Да, — добродушно согласился Питер, — с очень плохой. И его неудача озадачила не только самого мистера Брендона, но и его начальство. Поэтому, давайте сначала поговорим о нем, а потом уже о самом деле.

Американец налил кофе, опрокинул в него рюмку коньяка, выпил, удобно уселся в кресле, засунул руки в карманы и уставился на Марка неморгающим, пристальным взглядом.