электрическим фонарем, они затем двинулись — Марк впереди, Дориа сзади — в путь по подземному ходу. Кроме пятен крови и следа от тела, не было видно других улик преступления. Ход сужался и Брендон вынужден был ползти дальше на корточках. Джузеппе, ползший сзади, растерянно повторял: «Боже мой, Боже мой… убил…»

Через узкий проход сыщик и итальянец вылезли на небольшую площадку, свисавшую над морем. Сзади поднималась высокая скала, черневшая на фоне ночных облаков. Марк сделал знак Джузеппе, и оба прислушались. Вокруг было темно и тихо. Внизу под ногами шумело море. Брендон невольно вспомнил смерть Майкеля Пендина и Берри-Хедские скалы. Почти не было сомнения, что Роберт Редмэйнес убил своего брата и в мешке протащил его по узкому подземному ходу из пещеры на площадку над обрывом: след от тела на земле был ровен и однообразен.

Несколько минут Брендон размышлял молча. На площадке ясно видны были густые пятна крови, и след от тела свидетельствовал, что убийца некоторое время отдыхал здесь после трудного подъема по подземному ходу.

— Где та тропинка, о которой говорили? — спросил Брендон итальянца.

Дориа повел его в угол площадки и показал крутую, обрывистую тропинку, подымавшуюся вверх по скале. Тропинкой, по-видимому, давно не пользовались; она заросла травой и вереском. Но, подымаясь по ней вверх, Брендон приказал Дориа ползти за ним в точности по его следу, чтобы, по возможности, ничего не смять и не нарушить до осмотра этих мест при дневном свете на следующее утро. Подъем был необыкновенно труден. Наконец, оба добрались до вершины скалы. В пятидесяти шагах от берега шла низкая каменная стена, за которой начиналось обработанное поле. Нигде не было видно никаких признаков человека; трава и вереск не сохранили никаких следов.

— Что же вы думаете? — спросил Дориа. — Ведь вам не первый раз приходится видеть такие дела. Правда, что мой хозяин и друг, старый морской волк убит?

— Да, — устало ответил Брендон. — Я почти не сомневаюсь, что он убит. Случилось то, что я должен был предвидеть, и погибла жизнь, которую я мог спасти. Я слишком был доверчив и слишком скоро принимал на веру все, что мне говорили.

— Это не ваша вина, — возразил Джузеппе. — Почему вы не должны были верить тому, что вам говорили?

— Потому что моя должность заключается в том, чтобы никому и ничему не верить. Я никого не виню и никого не подозреваю в том, что меня хотели провести; но я слишком полагался на чужие суждения, тогда как должен был сам обо всем судить собственным умом.

— Вы сделали все, что могли. Никто на вашем месте не мог бы сделать большего. Откуда вы могли знать, что он убьет брата?

— Сумасшедший способен на все. Моя ошибка была в том, что я слишком быстро поверил, что к нему вернулся разум.

— Почему ошибка? Разве кто-нибудь мог бы думать иначе? Только сумасшедший мог убить мужа мадонны, и только вполне здоровый человек мог так долго скрываться от полиции. Вы не могли сомневаться, что к нему вполне вернулся рассудок, а теперь, по-видимому, он снова сошел с ума.

Брендон желал как можно скорее быть в Дартмуре и начать с утра правильные поиски. Идти пешком по берегу, однако, было бы слишком долго. Дориа предложил отвезти его в лодке прямо в Дартмур.

— Для этого нам придется прежним путем вернуться в пещеру.

Брендон осторожно спустился по тропинке и пополз по подземному ходу. Потушив горевшую в пещере лампу, Дориа занял место за рулем. Лодка быстро понеслась вдоль брега.

Плывя мимо «Вороньего Гнезда», оба заметили на террасе белевшую в темноте фигуру Дженни Пендин. Джузеппе заволновался и остановил мотор.

— Мне тревожно, мистер Брендон, — сказал он. — Как только я ее увидел, меня охватил страх. Этот сумасшедший поднял руку на единственного друга, который у него оставался на земле. Вдруг он теперь, пока мы были в Дартмуре, явится сюда? В «Вороньем Гнезде» только две женщины, он их зарежет, как цыплят.

— Вы думаете?

— От этого дьявола всего можно ждать, — ответил Джузеппе; глаза его с тревогой осматривали скалы.

— Вы правы. К берегу! Им может грозить опасность.

Дориа торжествовал.

— Ага! Даже вы не можете всего предусмотреть, — улыбнулся он, сразу успокоившись, но Брендон не ответил, его угнетало чувство ответственности и сознание непростительной неудачи.

Лодка пристала к берегу, и он приказал:

— Скажите миссис Пендин и служанке, чтобы они заперли дом и шли сюда. Они поедут вместе с нами в Дартмур и, после того, как вы меня высадите, вернутся с вами домой. Но скажите, чтобы они торопились: нельзя терять ни минуты времени.

Дориа побежал наверх, и через десять минут к лодке спускались ошеломленная и смертельно бледная Дженни Пендин, а за ней служанка, дрожавшими руками застегивающая пуговицы пальто.

Брендон постарался успокоить их, насколько мог. Обе женщины прижались друг к другу на корме и молчали всю дорогу.

Высадившись в Дартмуре, Брендон простился с ними и велел держать дом днем и ночью на запоре, пока не получат от него вестей.

— Если что-нибудь малейшее случится, немедленно дайте знать по телефону в полицию. А если Роберт появится и будет пытаться войти в дом, не впускайте его.

Полчаса спустя в полиции отданы были все нужные распоряжения, и начались поиски вдоль берега вокруг пещеры. Брендон, инспектор Дамарелль и два констебля поехали к пещере на полицейском катере. В дороге Марк немного закусил и рассказал инспектору некоторые подробности своих наблюдений.

До полудня шли напряженные розыски.

— Он должен быть силен, как Самсон, — сказал инспектор Дамарелль, глядя на широкий след от тела на песке. — Никогда ни у вас, ни у меня не хватило бы силы поднять мертвое тело по этому узкому подземному ходу.

На площадке при дневном свете удалось обнаружить след, оставленный ногой убийцы. Это был след большого, подкованного гвоздями сапога.

— Совершенно такой же след, как в Фоггинторе, — сказал Марк. Конечно, в этом лишнее доказательство, что убийство совершено тем же человеком.

— И что он носит те же сапоги, что шесть месяцев назад, — прибавил инспектор Дамарелль. — Поверьте мне, Брендон, этого не мог сделать один человек. Дело не так просто, как нам кажется. Самое легкое объяснение это то, что убийца сумасшедший, а у сумасшедших, как известно, удесятеряются силы и хитрость и так далее, но не думаю, что такое объяснение правильно. Он нарочно заманил брата в ловушку и…

— Никаких нет оснований полагать, что преступление было задумано заранее, — возразил Брендон. — Наоборот, целый ряд фактов свидетельствует о противном. Миссис Пендин сама видела его и говорила с ним; Дориа также разговаривал с ним. Она, во всяком случае, вне подозрений. Молодая женщина решительно ничего не скрывала, проявила необычайное милосердие и самоотверженность, забыв о собственном горе, передала поручение от брата к брату. Но потом внезапный страх овладел преступником, страх вполне естественный; боясь ловушки в доме, он попросил брата явиться к нему в убежище. Все это вполне понятно. У меня ни на минуту не было никаких подозрений.

— Да, все кажется правдоподобно, — согласился инспектор Дамарелль. Но, как я уже говорил, я считаю, что мы поступили неправильно, приостановив розыски и поручив преступника частным лицам. Впрочем, вы приказывали, я повиновался. Но, думаю, не к чему было добиваться, чтобы убийца рассказывал о своем преступлении сначала брату, а потом нам; если бы мы его сразу схватили, он нам рассказал бы все, может быть, даже лучше, чем брату. Во всяком случае, мы больше бы не узнали, потому что неизвестно еще, согласился ли бы брат передать нам все, что услышит… А теперь опять пролилась невинная кровь, и опасный преступник гуляет на свободе. Очень возможно, повторяю, что гуляет не один, а в целой компании таких злодеев… Впрочем, поздно сожалеть о сделанных ошибках. Теперь главное —