– Сделаем это еще раз.

– Вот для этого Бог создал фанаток, Джек. Мне нужно что-то более основательное.

– Эйприл...

Она встала и отправилась искать Райли.

Дину все-таки удалось оттеснить Блу от толпы и затащить за угол, на старое кладбище рядом с баптистской церковью. Он остановился только в тени впечатляющего памятника: высокого обелиска из черного гранита, поставленного на могиле Маршалла Гаррисона. Судя по всему, она нервничала, но пыталась это скрыть.

– Откуда все узнали, что Эйприл – твоя мать? – спросила она – Только и разговоров что об этом.

– Сейчас речь не об Эйприл, а о том, что случилось вчера.

Блу отвела взгляд.

– Да, какое облегчение, верно? Можешь представить меня с младенцем на руках?

Как ни странно, он мог. Из Блу получится удивительная мать, готовая свирепо наброситься на всякого, кто обидит ее ребенка.

Но сейчас не время для всяких глупостей.

Дин поспешно отрешился от неуместных мыслей.

– Я говорю о твоем идиотском плане убраться из города в понедельник.

– Почему идиотском? Собираешься же ты уехать на тренировочную базу в следующую пятницу, и никто не находит это идиотизмом. Почему тебе можно, а мне – нельзя?

Сегодня она чересчур походила на взрослую.

Дину стало не по себе. Он хотел вернуть прежнюю мисс Маффет.

– Потому что между нами ничего еще не кончено, вот почему. И нет никакой причины торопить конец того, чем наслаждаемся мы оба.

– Ошибаешься. Все кончено. Навсегда. Я по природе своей бродяжка, и мне пора в путь.

– Прекрасно. Составишь мне компанию, когда вернусь в Чикаго. Тебе там понравится.

Она погладила грань обелиска Маршалла.

– Осеныо там слишком холодно.

– Без проблем. В обоих моих домах есть камины и печи, которые прекрасно работают, можешь переселяться, – выпалил он и в первый момент сам не понял, кто из них больше удивлен.

Блу превратилась в соляной столп. Наконец фиолетовые сережки резко качнулись.

– Хочешь, чтобы я поселилась с тобой?

– Почему нет?

– Хочешь, чтобы мы жили вместе?!

До этой минуты он никогда не позволял ни одной женщине поселиться в его доме. Но почему-то при мысли о Блу, порхающей по комнатам, на душе становилось тепло.

– Ну да. А что тут такого?

– Два дня назад ты не соизволил познакомить меня с друзьями. Теперь хочешь, чтобы мы жили вместе?

Она явно растерялась. И вообще не выглядела такой несгибаемой как прежде. Может, все дело в платье или мягких локонах, обрамлявших маленькое личико с острым подбородком. Или тоска, светившаяся в ее глазах пастушки Бо-Пип.

Он осторожно отвел завиток с ее щеки.

– Два дня назад я был совершенно сбит е толку. Теперь все встало на свои места.

– Понимаю. Наконец я выгляжу достаточно респектабельно для того чтобы выводить меня на люди.

– Твоя внешность не имеет со всем этим ничего общего! – взорвался он.

– Значит всего лишь совпадение? – Она смело взглянула ему в глаза – Немного трудно поверить, уж не обижайся.

– Каким же мерзавцем ты меня считаешь? – выпалил Дин, но не дожидаясь ответа, добавил: – Я хочу показать тебе Чикаго, вот и все. И получить шанс спокойно подумать над нашими отношениями, не обращая внимания на тиканье часов.

– Стоп! Придержи коней. Из нас двоих мозги есть только у меня, следовательно, думать – моя обязанность. Ты – тот, кто красуется в универмагах и раздает пробники духов.

– Прекрати! Прекрати отделываться шуточками! Речь идет о серьезных вещах!

– Кто бы говорил...

Его нынешняя тактика не срабатывала. Чувствуя, что теряет самообладание, он выложил последнюю карту.

– У нас еще есть незаконченное дельце. Я заплатил тебе за фрески, но еще их не одобрил.