Перед сном Фэб пристегнула ремешок к ошейник Пу и вывела ее на прогулку. После мрачных улиц Манхэттена ей нравился этот спокойный жилой массив, где она могла свободно гулять ночью, не опасаясь стать статистической единицей в сводках полиции.

Городские дома подходили впритык к заросшей деревьями парковой зоне. Мощеная велосипедная дорожка освещалась редкими фонарями. Ей нравился этот покой, и густой запах начинавшей желтеть листвы, и бодрящий ночной воздух, предвещавший конец лета.

Пу семенила впереди Фэб, иногда останавливаясь, чтобы сунуть нос в кучку желудей или под ворох сухих листьев, время от времени оставляя с блаженным видом свои пометки. Спортивные туфли Фэб поскрипывали, и в лохматой вязаной кофте ей было тепло и уютно. На какое-то время она позволила себе позабыть обо всех неприятностях и наслаждалась покоем ночи.

Ее благодушие было разрушено звуком подъехавшей машины. Автомобиль снизил скорость возле шале, свернул на подъездную дорожку и мгновенно остановился, как только свет фар выхватил ее из темноты. Водитель немедленно сдал назад и подрулил к ней. Прежде чем машина замерла у обочины, она узнала ее — это был красный «феррари».

Она напряглась, когда Дэн выбрался из машины и подошел к ней. На нем были очки и ветровка с символикой «Звезд». Пу принялась заливисто лаять и натянула поводок, чтобы добраться до восхитительных шнурков на его кроссовках.

Фэб попыталась собраться перед неизбежным столкновением — но это давалось ей с трудом.

Он посмотрел на белого пуделька, кружившего возле его ног:

— Ну-ка, успокойся, как там тебя?..

— Ее зовут Пу.

— Угу, думаю, это одно из тех слов, которые мне не даются без тренировки. Она скорее напоминает бильярдный шар.

Легкий ветерок шевелил его каштановые волосы. Он окинул Фэб внимательным взглядом:

— Ты выглядишь как-то иначе. Приятно посмотреть.

Ее называли по-разному, но приятной — никогда.

— Чего ты хочешь?

— Как насчет небольшой бессмысленной болтовни для начала? Прекрасный вечерок, не так ли?

Она не хотела позволить ему втянуть себя в новую игру. Он вздохнул и пошел рядом, приспосабливаясь к ее коротким шажкам.

— Погода действительно прелестная. Днем все еще жарко, но по ночам уже чувствуется наступление осени. Она ничего не сказала.

— Здесь действительно приятный район. Она продолжала идти молча.

— Послушай, ты могла бы хоть отчасти поддержать эту беседу.

— Мы, развратницы, не любим пустой болтовни. Он засунул руки в карманы и спокойным тоном сказал:

— Фэб, я сожалею. Мой норов одержал надо мной верх. Этому нет извинения, я знаю, но это правда. Если уж кто и развратник, так это я.

Она ожидала взрыва гнева, а не смиренных речей. Раны, которые он ей нанес утром, все еще болели, и она ничего не ответила.

— Похоже, я постоянно перед тобой за что-то извиняюсь. Это повелось у нас с самого начала, не так ли?

— Я думаю, что мы — как масло и вода. Он отстранил рукой ветку, которая нависала над дорожкой.

— Я бы сказал, что мы скорее напоминаем с тобой бензин и паяльную лампу.

— В любом случае, я думаю, нам следует, насколько возможно, сторониться друг друга.

Она остановилась возле фонарного столба.

— Я ничего не могу сделать в отношении твоих вынужденных каникул, ты же знаешь. Рон отказался отменить свой приказ, и я не стану мешать ему в его работе.

— Вам известно, что вы нарушаете условия моего контракта?

— Я знаю.

— Меньше всего тебе сейчас нужен судебный процесс.

— Это я тоже знаю.

— Как насчет того, чтобы мы заключили сделку?

— Какого рода?

— Ты проведешь со мной день в следующую субботу, а я не подпущу к тебе моих адвокатов.

Из всех возможных вариантов этот был последним, который мог бы прийти ей в голову.

— Я собираюсь слетать на южное побережье — на пару дней. Мы называем это место «Сердитая Ривьера», и я там владею небольшим участком на берегу. Когда я вернусь, у меня будет немного свободного времени. В субботу состоится местная выставка произведений искусства, и, поскольку мне известно, что ты это дело любишь, я подумал, что мы могли бы появиться там.

Фэб задумчиво смотрела на него:

— Ты хочешь сказать, что не собираешься воевать?

— Именно об этом я и говорю тебе.

— Почему?

— У меня есть на то причины, и они — личного порядка.

— Я бы так не сказала.

— Не надо иронизировать, Фэб.

— Пожалуйста. Я хочу знать.

Он вздохнул, и ей показалось, что тень вины промелькнула на его лице.

— Если ты будешь настаивать, я вывалю к твоим ногам целый мешок лжи.

— Я не буду настаивать.

— Мое отстранение болезненно скажется на команде, чего я совсем не хочу. Мы вряд ли сумеем вырвать победу и в это воскресенье — трудно воспрянуть духом при счете один к четырем. Но я не стану воевать с вами, поскольку Рон, в конце концов, поступил правильно. Я вышел за пределы дозволенного. Я просто никак не ожидал, что он осмелится щелкнуть меня по носу.

Она наконец улыбнулась:

— Не могу в это поверить. Ты действительно назвал его Роном.

— Это вырвалось помимо воли, не думаю, что это повторится снова. — Он умерил шаги, приноравливаясь к ее походке. — И ты не думай, что я вдруг изменил свое мнение о нем только потому, что он в конце концов показал характер. Суд все равно будет на моей стороне, если на то пошло. Так как же насчет субботы?

Она заколебалась:

— Зачем, Дэн? Мы ведь договорились, что нам не стоит встречаться.

— Я не спущу своих псов на тебя — неужели это не достаточная причина?