знатока футбола, чтобы она не натворила больших бед, и представил ее собравшимся. Они просто засыпали Фэб идеями и советами относительно верного построения игры. Можно было смело предположить, что каждый из них был просто рожден для тренерской работы, но злодейка судьба распорядилась иначе.

Она с трудом освободилась от них и подошла к смотровому стеклу. До начала игры оставалось менее десяти минут, и было заметно, что на трибунах слишком много пустых мест, несмотря на то что «Звезды» выступали сегодня против знаменитых «Денверских диких лошадей». Если так и дальше пойдет, убытки, о которых вечно твердил Дэн, станут грозной реальностью.

Находившиеся в ложе мужчины все еще глазели на ее ножки, а она меж тем наблюдала за телевизионным комментатором, объяснявшим с пеной у рта, почему «Дикие лошади» непременно должны победить «Звезд». Рядом с ней возник Рональд. Он нервно переминался с ноги на ногу, и она припомнила, что он уже с утра находится в непривычно возбужденном состоянии.

— Что-нибудь не так, Рон?

— Не возражаете, если пойдете со мной?

— Конечно, нет! — Она захлопнула сумочку и вышла за ним в холл. — Что-то случилось, о чем мне следует знать?

— Не совсем. Это просто… — Он увлек ее к одному из частных лифтов и нажал кнопку. — Фэб, это действительно будет забавно.

Дверь кабины открылась, и он втянул ее внутрь.

— Вы, возможно, слышали, что спортсмены чрезвычайно суеверны. Некоторые из них упорно носят одну и ту же пару носков весь сезон, другие надевают свои доспехи в одном и том же порядке. Многие годами разрабатывают предматчевый ритуал — через какие двери, например, выходить на поле. Они вшивают талисманы в свою форму. Глупости, конечно, но это придает ребятам уверенность, и в этом нет ничего плохого.

Она подозрительно посмотрела на него:

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Не совсем к вам. Скорее к Берту. И к некоторым членам команды. — Он нервно бросил взгляд на часы. — Это все началось с «Медведей». И Майка Мак-Кэски.

Мак-Кэски был внуком Джорджа Хейлоса, легендарного основателя «Чикагских медведей». В отличие от Фэб Мак-Кэски кое-что знал о том, как руководить футбольной командой, и она не совсем поняла, что Ронни имеет в виду.

Дверь лифта бесшумно отворилась. Фэб увидела вдали солнечное пятно и поняла, что они находятся в подземном коридоре, выводящем на поле. Рон подтолкнул ее к выходу.

— Рон, вы заставляете меня нервничать. Он вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо белоснежный платок и промокнул лоб.

— Майк Мак-Кэски обычно проводит первые четверть часа игры «Медведей», стоя на поле возле скамьи запасных. Он не суется в игру, но всегда находится там, и это стало частью ритуала. — Он скомкал платок. — Берту очень не нравилось, что Мак-Кэски торчит на поле в то время, как он сам посиживает в обзорной ложе, поэтому несколько лет назад он начал проделывать то же самое, и… гм… это тоже стало частью ритуала. Игроки, знаете ли, Фэб, очень суеверны…

Отчетливое, беспокойство закралось в ее душу.

— Рон…

— Вы должны провести на поле первые четверть часа игры, — скороговоркой произнес он.

— Я не сумасшедшая, Рон! Вы понимаете, что вы говорите? Я даже не хочу сидеть в ложе обзора, не говоря уже о том, чтобы торчать у всех на виду!

— Вы должны это сделать. Ребята ждут этого. Джим Байдерот — ваш начинающий защитник — самый суеверный игрок из всех, кого я встречал. Защитники похожи на тренеров, Фэб, они легко ранимы. А Бобби Том буквально пел о вас перед игрой. Он не хочет, чтобы его карма была разрушена.

— Мне нет дела до его кармы.

— А как насчет восьми миллионов долларов?

— Я ни за что не пойду туда.

— Если вы туда не пойдете, вы уклонитесь от ответственности, и значит, вы не тот человек, каким я вас себе представлял.

Последнее было сказано достаточно твердо, и этот выпад привел ее в замешательство.

— Я неподходяще одета.

Рон критически оглядел ее:

— Вы смотритесь просто красавицей.

Крупное крепкое колено выпросталось из ярко-оранжевых лент. Она вскинула правую ногу и поиграла ступней, демонстрируя туфельку на трехдюймовом каблуке.

— Ваш Майк Мак-Кэски когда-нибудь пробовал стоять на поле в такой обуви? Я там просто увязну.

— Там дерновое покрытие, Фэб. Вы просто хватаетесь за соломинку. Честно говоря, я лучше о вас думал.

— Тем не менее у вас почему-то очень довольный вид!

— Должен признать, ваше платье навело меня на прекрасную мысль. Оно может раздуть пожар в сердцах покупателей наших билетов. Не могли бы вы поприветствовать публику?

Фэб выдохнула словцо, которое она крайне редко употребляла. Он посмотрел на нее с легким упреком:

— Позвольте напомнить вам о нашем первоначальном соглашении. Я должен поставлять знания, а вы — проявлять характер. Вы не придерживаетесь условий сделки.

— Я не хочу выходить на поле! — в отчаянии воскликнула она.

— Мне это понятно. К несчастью, вы должны выйти. — Нежно, но крепко сжав ее локоть, он начал подталкивать ее вверх по легкому склону, который вел к ослепительному солнечному пятну.

Она попыталась скрыть охватившую ее панику за саркастической фразой:

— Две недели назад вы были чудесным парнем — при полном отсутствии лидерских качеств.

— Я все еще остаюсь хорошим парнем. — Он вытолкнул ее из пасти туннеля на яркое солнце. — Вы помогаете мне выковывать дух.

Он повел ее по бетонной дорожке вдоль разминавшихся игроков. Она покрылась холодным потом, и волна гнева против отца вновь поднялась в ней. Это его игрушки, а не ее. Тела игроков, облачившихся в доспехи, приобрели сверхчеловеческие размеры, и Фэб, испуганная их грозным видом, была близка к обмороку.

Солнечный свет, пролетая сквозь стекло гигантского шестиугольного купола, вышибал из ее оранжевого платья лучи. Некоторые люди из публики окликали ее по имени. Фэб удивило, что они знают ее. Она раздвинула непослушные губы в одной из самых ярких своих улыбок, надеясь, что никто не заметит, как неуверенно она себя чувствует.

Вдруг она осознала, что Рон собирается покинуть ее, и ухватила его за руку:

— Не уходите!

— Я должен уйти. Игроки считают, что я приношу несчастье. — Он сунул что-то ей в руку. — Я буду ждать вас в ложе наверху. Вы великолепно справитесь. И… гм… Берт всегда шлепал Бобби Тома по заднему месту.

Пока ее мозг обрабатывал эту информацию, Рон быстро зашагал прочь, оставив ее одну-одинешеньку среди толпы раздраженных, потеющих, закаленных в боях мужчин, которые как раз сейчас были очень настроены наносить друг другу увечья. Она разжала кулак и в изумлении уставилась на свою ладонь. Зачем Рон дал ей пачку мятной жевательной резинки «Ригли»?

Рядом с ней появился Дэн, и ею овладело безумное желание броситься ему в объятия. Это желание тут же исчезло, когда он пронзил ее сердитым взглядом.

— Не смейте двинуться с этого места пятнадцать минут. Поняли?

Она могла только кивнуть.

— И не вздумайте открутиться. Я требую этого, Фэб. У вас есть кое-какие обязанности, и вам лучше выполнить их все до конца. Мы с вами можем находить суеверия игроков нелепыми, но они так не