— Вы всю жизнь охотились на мужчин или встали на эту дорогу недавно?

— Я уложила в мешок первого, когда мне стукнуло восемь лет. Это был малыш-скаут по имени Кении.

— Восьмилеточка. — Он восхищенно присвистнул. — Я даже не берусь вообразить, что вы творили с мужским населением к семнадцати годам.

— Это было не очень приятное зрелище. — Продолжая словесную игру, она лихорадочно соображала, как изменить тему разговора. Припомнив о пустых тренировочных полях, она кивнула в сторону окна. — Где же ваши игроки? Почему не шлифуют свои таланты?

— Сегодня вторник. Это единственный день в неделе, когда мы даем парням выходной. Многие из них используют его для занятий общественной деятельностью, тренируют мальчишек, навещают больных и вообще занимаются такого сорта делами. Прошлый вторник я, например, провел в детском саду на съемках программы для «Общей дороги».

— Понятно.

Добродушие его исчезло. Скользящим движением он двинул к ней через стол картонную папку:

— Это характеристики трех человек, которых Стив Ковач и я считаем лучшими кандидатами на замещение должности главного менеджера; тут имеются также и наши комментарии о каждом из них. Почему бы вам не просмотреть эти бумаги сегодня вечером? Подумайте и, если хотите, посоветуйтесь с Ридом.

— Пока я владею этой командой, тренер, я буду принимать решения сама.

— Отлично. Но вам надо пошевеливаться. Она приняла папку.

— А что с теперешним главным менеджером? Он уже уволен?

— Еще нет.

Когда он больше ничего не добавил, ее желудок болезненно сжался. Она не хотела решать чью-то судьбу и тем более лично нажимать на гашетку, глядя в глаза приговоренного. Ей показалось, что Дэн понял ее состояние.

После непродолжительного молчания он сказал:

— Обычно это работа владельца, но у вас, я вижу, и без того голова идет кругом, поэтому я попросил Стива снять с вас эту заботу. Он, возможно, сейчас сам разговаривает с ним.

Фэб издала вздох облегчения и даже не очень сопротивлялась, когда Дэн предложил ей прогулку по комплексу. Эта экскурсия заняла у них около часа. Она была удивлена количеством учебных классов и сказала об этом.

— В этих помещениях у нас проходят собрания, семинары, теоретические занятия, — объяснил он. — Игрок должен знать теорию игры. Ребята изучают психологию, анатомию, физику и многое другое. Футбол — это больше, чем пот.

— Верю вам на слово.

Тренерский конференц-зал был просторен и оснащен киноэкраном и грифельной доской. Доска была старая, заслуженная, от нее пахло школой. А вот в весовой комнате пахло резиной, и еще там имелась шкала для измерения роста — «Толедо». Она понравилась Фэб. На ней можно было измерить слона, в то время как в крошечной видеолаборатории шага нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на полки от пола до потолка, набитые дорогой высококачественной аппаратурой.

— Зачем вам столько киноаппаратуры?

— Большую часть тренерской работы занимает просмотр фильмов. У нас имеется собственная съемочная группа, и они снимают каждую игру с трех разных точек. В НФЛ каждая команда обязана посылать фильмы о последних трех своих играх своему очередному противнику ровно за неделю до встречи…

Они двинулись дальше. Фэб обратила внимание, что встречающиеся им мужчины приветствуют тренера первыми, и, припомнив, что говорил ей Рон о закрытом мужском клубе, решила, что именно Дэн является его президентом.

В раздевалке ветеранов царила тишина и всюду громоздились открытые ящики, заваленные ботинками, носками, футболками и подкладными подушками. Некоторые из игроков прикрепили к своим шкафчикам семейные фотографии. У стены виднелись никелированная стойка бара с безалкогольными напитками, несколько телефонов и деревянная доска с выдвижными секциями, набитыми письмами фанатов.

Условившись о завтрашней встрече, Дэн распрощался с ней в вестибюле. Она ощутила огромное облегчение и поспешила к выходу, роясь на ходу в сумочке. Ключи от «кадиллака» Берта завалились за подкладку, и ей пришлось остановиться, чтобы выудить их. Тут она вспомнила, что не поблагодарила Рона за помощь. К тому же ей захотелось просто поболтать с ним. Как-никак он был единственным человеком, который отнесся к ней с искренним радушием.

Она постояла в раздумье и медленно двинулась в сторону административного крыла. Навстречу ей шел тучный мужчина с камерой.

— Простите, где я могу найти офис Рона?

— Рона? — Он удивленно посмотрел на нее.

— Рон Мак-Дермит.

— О, вы имеете в виду Рональда. Последняя дверь в конце коридора.

Подойдя к указанной двери, она решила, что заблудилась, поскольку на темной медной табличке было написано что-то не то. Она еще раз перечла надпись. «Главный менеджер». Постепенно сознание ее осветил робкий проблеск догадки. Сердце Фэб болезненно сжалось. Она влетела в маленькую приемную. Стол, шкаф, несколько стульев. Телефон непрестанно звонил, мигая всеми кнопками, но в помещении никого не было. Может быть, Рон работает здесь секретарем и просто куда-то вышел? Надеясь на чудо, она приоткрыла следующую дверь.

Рон сидел за столом спиной к двери. Она осторожно произнесла:

— Рон?

Он повернулся:

— Хэлло, Фэб.

Ее сердце дрогнуло от жалости, когда он печально улыбнулся ей. Эта улыбка сказала ей многое, но она все же спросила:

— Вы… Вы уже говорили со Стивом Ковачем?

— Вы хотите сказать, уволил ли он меня? Да, он меня уволил.

Она смущенно посмотрела на него:

— Я не поняла, что вы и есть тот самый главный менеджер. Почему вы не сказали мне об этом?

— Я думал, вы знаете.

— Если бы это было так, я бы ни за что не позволила им разделаться с вами.

Говоря эти слова, она вспомнила о своей договоренности с Дэном. Одним из пунктов их соглашения было смещение Рона. Просто она не знала, что речь идет именно о нем. Она его тогда вообще не знала.

— Все в порядке, Фэб. Действительно в порядке. Это было неизбежно.

— Но, Рон…

— Я получил должность помощника Карла лишь потому, что мой отец и Берт были добрыми друзьями. Ваш отец уступил дружескому порыву, но он уволил бы меня при первом удобном случае, если бы не Карл, Карл не раз ходатайствовал за меня перед ним.

Она упала в кресло.

— По крайней мере хоть кто-то был на вашей стороне.

— Мне нравилось иметь дело с Карлом. Мы идеально дополняли друг друга. Карл не хотел, чтобы Берт уволил меня.

— Что вы имеете в виду?

— Карл чувствует футбол кожей, и по натуре он — прирожденный вожак. Но он… как бы сказать… не очень гибок, и моя голова пришлась ему как нельзя кстати. Я хорошо вижу поле, но абсолютно не гожусь в лидеры и предпочитаю держаться в тени. Мы с Карлом выработали свой стиль деловых отношений. Я разрабатывал стратегию «Звезд», а он пробивал ее в жизнь.

— Вы хотите сказать, что вы, по сути, в одиночку руководили командой?