кулисами он становился каким-то неприветливым… Бойд поручил Полу чистить клетки, продавать билеты и рассаживать людей. Ну, чтобы людей с кошельками в карманах брюк усадить повыше – так Пол мог добраться до их кошельков во время представления. Он несколько раз участвовал в вечерних представлениях, показывал удивительный и страшный номер – Бойд считал, нам нужно что-то замысловатое. После антракта на манеж выходил Пол в костюме исследователя джунглей и исполнял пантомиму: он отбивается от пятерых верзил, загримированных под негров. Они сбивают его с ног, связывают, потом один приносит змею, нашего питона, совсем не опасного. Они скачут вокруг Пола, пританцовывают, потом склоняются над ним. Зрителям ничего не видно, каждый сам воображает, что там происходит. Чернокожие злыдни убегают, один прячет змею в одежде, зрители этого не замечают, они смотрят на связанного Пола, как он корчится от боли, извивается, высвобождает руку, рвет рубашку на груди, расцарапывает кожу – и тут его грудь разрывает изнутри змеиная голова! Такой ужас. Женщины падали в обморок. Потом манеж погружался во тьму. Когда огни загорались снова, Пол выходил на поклон. Иначе было нельзя, зрители должны понять, что на самом деле с ним все в порядке. На этот номер валили толпы, и когда бы не глупость Бойда… А еще Пол приносил деньги, много денег. И почти никто не жаловался, Пол опустошал кошельки наполовину и возвращал их на место… Бойд думал то же, что и вы. Убедил себя, что мы с Полом стали любовниками. Дни напролет торчал у тигров, с кислой рожей швырял им в клетки мясо. И что он себе думал? Что полиция по его доносу заберет у меня Пола, а про то, что в цирке летающих Хойтов под креслами шмыгают воры, никто и слова не скажет?.. Его арестовали во время представления, все было тихо-мирно, я так вообще ничего не знала. Хотя можно было и догадаться: туземцы с питоном потанцевали на манеже и унесли змею за кулисы, а Пола все не было. Зрители начали уже поглядывать на часы, тут вышли Ван и Сон-чук с шестом и начали крутиться один поверх другого. «Как ты думаешь, где Пол?» – спросила я Бойда после представления. А он все курил и странно так на меня глядел. И я все поняла. «Что ты с ним сделал?» Я боялась, что он скормил Пола тиграм. «Старый подлюга! Что с ним?» Бойд не сказал ни слова. Через несколько дней я узнала, что произошло. Полицейские дали мне от ворот поворот. Я не отступалась, неделями пыталась достучаться до скотины инспектора, но меня так никуда и не пропустили. Прошло несколько недель – и мне сказали, что Пола тут уже нет, он ушел на фронт, чтобы избежать тюрьмы.
– Когда ваш муж умер, вы написали Полу письмо?
– Да, в тысяча девятьсот семнадцатом году. Он должен был знать, что я его не предавала, что не я его подставила. Я так боялась, что он винит во всем меня. Я не знала точного адреса и просто послала письмо в Министерство обороны. О Поле ни слуху ни духу, пока не пришло письмо, что он пропал без вести. Оказывается, он им сказал, что я – его ближайшая родственница. Вот тогда-то я поняла, что он не держал на меня зла и любил по-прежнему. Тогда же я узнала, что лишилась его навсегда… Я подумала – мне бы найти его семью. Пошла к той кошмарной библиотекарше, Пол мне все про нее рассказал. Да, они… как бы вам сказать…
Мистер Мэйси, закончим сегодня на циркачке, оплакивающей погибшего любовника, погибший цирк и погибшего пингвина. Я подождал немного, пока она возьмет себя в руки, но спустя несколько минут стало ясно, что это надолго, так что я попрощался и пошел своей дорогой. Пару дней спустя я получил письмо:
«Мистер Феррелл, ваш вчерашний визит ободрил уставшую от жизни женщину. Вы успокоите меня, добыв любые сведения о том, как сложилась судьба Пола. Если требуется вас нанять – считайте, что я это сделала. Если вы разыщете его и выясните, что он, считаясь Безвестно Пропавшим, предпочитает не возвращаться к нам по одному ему известным причинам, убедите его, что я не совершала Предательства. Я никогда бы его не предала. Скажите ему, что я его люблю. Если Пола больше нет с нами, пожалуйста, дайте мне знать, что с ним произошло. Меня тут ничто не держит. Я пойду за ним хоть на край света – прошу вас, скажите ему об этом. Мне нечего продать, кроме тигров, а что будет, когда тигры кончатся, я не знаю».
Таким образом, мистер Мэйси, в деле образовался третий клиент!
Но что я мог сообщить про Пола Колдуэлла в Лондон? К сожалению, только то, что он преступник. Дэвис, скорее всего, не обрадуется, а то и надумает исключить Пола из списка наследников. И добровольцем на фронт, как теперь выясняется, Пол пошел, скорее всего, потому, что так сложились обстоятельства: Австралийская имперская армия куда привлекательнее каторги.
Зато у меня появились две новые зацепки: инспектор Далквист, арестовавший Пола Колдуэлла и пославший на смерть в Египет вместо того, чтобы сгноить в тюрьме, и мисс Кэтрин Барри, библиотекарша, дважды всплывавшая в нашем рассказе, первая женщина Пола. Чем дальше в лес, тем прибыльнее я тратил время на дело Дэвиса.
Кстати. Я отошлю вам то, что успел написать, чтобы вы могли начать переговоры с издателями. Буду ждать вашего ответа авиапочтой, а пока продолжу расшифровывать мои записи и письма.
С глубоким почтением,
Или: «Пусть гробница Атум-хаду еще не обнаружена, но ясно как день, что мы весьма близки к цели». Ральф М. Трилипуш, «Коварство и любовь в Древнем Египте» (изд-во «Любовный роман Коллинза», 1920 г.; в 1923 г. ожидается переиздание в «Университетском издательстве Гарварда»).
Или: «Ральфу Трилипушу никогда не убедить ни одного разумного человека в том, что царь Атум-хаду когда-либо существовал, а тем более – написал так называемые „Назидания“. Проф. Ларс-Филип Тюрм, „Египтологический журнал“, 1921 г.». Эпиграф позабавит читателя, если рядом поместить фотографию: я на фоне гробницы Атум-хаду с неповрежденным папирусом «Назиданий» в руках.
Или: возможно, подойдет цитата из «Назиданий», порождения выдающегося ума и шаловливой тростниковой кисти самого царя Атум-хаду? Скажем, строка первая катрена 30 (есть только в отрывках «В» и «С»), «Атум-хаду безмерно брату рад». Правда, эта строка, будучи вырванной из контекста, может ввести в заблуждение, поскольку катрен 30 рассказывает о том, как Атум-хаду разоблачил самозванца, претендующего на родство с царем:
Нет, лучше начать рассказ о приключении как положено, пусть книга открывается дразнящим намеком на грядущее открытие, и эпиграф опишет волнительный эпизод, коему суждено случиться в недалеком будущем; эпиграфом станет цитата из самой книги. Выделим миг торжества и перенесем его в самое начало, где он превратится в ослепляющий драгоценный камень в короне, в пикантную закуску, что щекочет читателю язык, в прелюдию к скорому обильному пиру, готовящую чрево к перевариванию яств, кои читателю непривычны в силу бедности его каждодневного рациона. По самым опасливым оценкам я смогу сделать подарок себе на день рождения – значит, берем ориентировочно 24 ноября. Итак, шесть с половиной недель спустя, без особых восторгов и без занудства, примерно так: «стр.
