Но как ругать их? Первый поэт.
Проще нет, ей-ей,Чем взять пассаж про этих вот парнейВ любом из эпилогов наших дней. Третий поэт.
И обвиненьем в краже пренебречь? Первый поэт.
Ах, сэр, так мало с умным словом встреч;То, что способно у других блистать,В моих устах не может хуже стать. Третий поэт.
Согласен, сэр. Первый поэт.
Весь зал досталось намДелить на франтов, критиков и дам.Ни в ложах, ни в партере нет таких,Кто не являлся б кем-то из троих. Третий поэт.
Но угодить столь разным вкусам тут,Наверное, неблагодарный труд? Первый поэт.
Есть пункт, который всем ласкает слух. Второй поэт.
Какой же? Первый поэт.
Непристойность. Как у шлюх,Наряд – приманка, так и эпилог… Третий поэт (возмущенно).
Молчите, сэр! Иначе, видит бог,Уйду тотчас. Не допущу, собрат,Порочащих прекрасный пол тирад.Да я и на Парнас бы не пошел,Когда б ругать пришлось мне слабый пол! Первый поэт.
Вы слишком деликатны – словно щит,Их скромность веер прочно защитит. Четвертый поэт.
Ну, что ж, начнем. Третий поэт.
Но мы забыли суть:Нам надо остроумием блеснуть. Первый поэт.
Старо, старо! В цене с недавних порНа нашей сцене всякий скучный вздор. Входит автор.
Автор.
Эй, господа! Собравшийся народЖдет завершенья – эпилога ждет. Поэты (вместе).
Он не готов. Автор.
Ах, вот как! Он тогдаИсполнен кошкой будет без труда. (Зовет.)Кис-кис! Входит кошка.
Первый поэт.
Позор! Поэт бесчестен тот,Что не уйдет, когда приходит кот. Поэты уходят.
Кошка.
Мяв-мяв! Автор.
Бедняжка, не топорщь усы,Капризны моды шаткие весы:Там будут кошки, где царили псы. Входит актриса.
Актриса.
Брысь! Мистер Лаклесс, вас я не пойму;Вам эта кошка мерзкая к чему? Кошка убегает.
Автор.
Какой кошмар! Что делать мне теперь?Прогнала кошку эта баба-зверь! Погублен я, и эпилога нет. Актриса.
С ума сошли вы! Что это за бред? Автор.
С ума сошел? Скажу, откинув спесь:Я так безумен, как и Лондон весь. Актриса.
Чтоб кошка эпилог произнесла!… Автор.
Не говорить – играть она могла! Актриса.
Ах, пантомима! Автор.
Почему бы нет?Вы ж видели Персеев, Андромед [81];И там, и здесь безгласною игройБывает прерван драмы плавный строй;Ведь вежливый свой сдерживает крик —Сверхвежлив тот, кто просто безъязык. Актриса.
А это кто? Входит кошка в обличье женщины.
Автор.
Не знаю, кто она. Кошка.
Я – женщина, хоть кошкой рождена.Поворачивается лицом к зрителям.Мой вид – такое ж чудо и секрет,Как появленье кроликов на свет [82];Что если кошки будут нас держать,Как кроликов, – кормить и ублажать,И так же просто есть и смаковать,Как нам сейчас друг друга целовать?Кричит сэр Плюм: «От этаких затейКошачьих нам не избежать когтей!»Не беспокойтесь, право, –
