Миссис Чтиво. Поцелуй же меня!
Впустую ждут король и герой,Безответно меня любя,Зазря дары воздвигнут горой —Я создана для тебя.Хотела бы векСреди ласк и негНа груди твоей пребывать я! Синьор Опера.
О, как страстно буду тебя целовать,Когда к нам на ложе сойдет благодатьИ падем друг другу в объятья! Ахинея. «И падем друг другу в объятья!» Но ах, что за шум я слышу?!
Лаклесс. А теперь, милостивые государи, перед вами появится вестник.
Входит вестник.
Вестник.
Постой, богиня, не спеши вручать свой приз,Всесильный дух торопится к нам вниз.Он за тебя сражался много летИ за тобой в сужденьях шел вослед,Лавровый сыну своему вручит венокС тем, чтобы здесь другим он увенчаться мог [73]. Ахинея.
Решенье я не изменю – оно закон;Но наш театр пускай возглавит он.Лаклесс. Вслед за ним появляется граф Образин из Оперного театра в Хеймаркете [74].
Входит граф Образин. Вестник уходит.
Ахинея.
Сюда, увы, о всемогущий граф,Явились вы, изрядно опоздав. Граф Образин.
Я бескорыстен, ибо не таков,Чтобы возглавить бардов-дураков.Мне звезды предсказали жребий мой:Стать в Англии любых утех главой.И вам помочь я в маскарадах радС условием: синьор – лауреат. Дон Трагедио.
Где ваша речь? Готова? Граф Образин.
Что там речь!Коли из дури можно толк извлечь,Дать титул Ахинее и ему —Вот роль, какую я себе возьму. Ахинея.
Клянусь Аидом – принят договор:Увенчан будет лаврами синьор. Миссис Чтиво.
Долой других ловцов наград!Синьор, ты наш лауреат.Светлейшей Ахинеи тронТобою будет защищен.Ты ей отныне будешь мил,Твой нежный глас ее пленил;Шекспир и вы,Конгрив, увы,Ваш бой с глупцами зряшным был.Твоя лишь сладостная властьЗаставит всех смиренно пасть;Смотри на них – они пьяны,Видений радужных полны:Пока поешь ты, муж женеГотов довериться вполне.А финансист,Авантюрист,От страха не дрожит, как лист. Входит Харон.
Лаклесс. Что такое, Харон? Ведь твой выход позже.
Харон. Да будет вам, сударь!… Беда! Мы пропали! Там за дверями сэр Джон Хватайих, а с ним констебль.
Входят сэр Джон и констебль.
Констебль. Это вы постановщик кукольного представления?
Лаклесс. Да, сударь, я.
Констебль. Тогда, сударь, прошу следовать за нами. У меня приказ о вашем аресте.
Лаклесс. Но за что?
Сэр Джон. За нападки на Скудоумие, черт возьми!
Констебль. Влиятельное лицо не желают, чтоб про них играли пасквили на театре.
Лаклесс. Но в чем суть ваших обвинений, господа?
Сэр Джон. А в том, что вы нападаете на Скудоумие, тогда как весь город его почитает.
Лаклесс. Вот чертовщина! Слушайте, пусть этот малый обождет немного: закончится танец, и я к вашим услугам. Мистер констебль, прошу вас, потерпите, пока они будут танцевать, а уж там я ваш.
Сэр Джон. Нет, черт возьми, вы это бросьте! Вам не удастся подкупить должностное лицо! Не будет никакого танца!
Миссис Чтиво. По какому праву этот субъект прерывает наше представление?!
Ты что-то свиреп,А вышло тебе бУ «Розы» со мной повстречаться [75],Тебя бы, свинью,На корм вороньюПристроили в петлю б качаться!Пусть конский навозЗабьет тебе носИ грязь, что разлита в округе,Заполнит твой ротИ глотку зальетТебе, проходимцу-пьянчуге! Лаклесс. Успокойтесь, сударыня, прошу вас.
Сэр Джон (про себя). А она прехорошенькая! Если я возьму ее в служанки, это будет всего лишь актом милосердия.
Констебль. Ничего не скажешь – хорошенькая! Если этак обходятся с должностными лицами, то пусть сам черт нанимается в констебли! Да знаете ли вы, сударыня, кто мы такие?
Миссис Чтиво. Вы мошенник, сударь!
Констебль. К вашему сведению, сударыня, днем я справляю должность констебля, а ночью – мирового судьи.
