она была еще и корреспондентом международного отдела «Sundy Times». И только сейчас Оливия поняла, что одобрение Кейт было ей куда важнее, чем она полагала.

– Ладно, – резко выдохнула Кейт, отсмеявшись. – Сколько ты там выпила, признавайся?

– Да не пила я, – запальчиво начала Оливия. – Не пила, слышишь!

– А ты уверена, что это не воскресший Авраам Линкольн?

– Хватит! – не выдержала Оливия. – Я серьезно. Прикинь: где лучше всего прятаться, если ты Усама бен Ладен? Да там, где никто не подумает, – у всех на виду!

– Угу. Мне на ум приходит триста-четыреста мест, где его искать, согласна... И тот, кого ты нашла... Рост – за метр девяносто, возраст – сильно за сорок?

– В этом-то все и дело! Он сделал пластическую операцию. Полностью изменил свой облик. Рост? Знаешь ли, ноги можно укоротить! Он изменил рост и лицо!

– Ладно, положим. Но тогда Усама бен Ладен может быть Опрой Уинфри, Бритни Спирс, Эминемом! И что ты нашла в этом твоем мужике?

– Кое-что! Он слишком томный.

– Томный, говоришь? И ты молчала? Томный? Тогда все сходится. Этот мужик и впрямь первый в фэбээровском списке: «Самые томные люди планеты»!

– Помолчи минутку, а? Он говорит, что его имя Пьер Феррамо. Утверждает, что француз, но что-то не верится. Говорит «р» с акцентом, как араб. Понимаешь?

– Угу. Понимаю. Этот твой Усама бен Феррамо спиртное пьет?

– Ну... Да, – пробормотала Оливия, хотя не очень-то была в этом уверена.

– С тобой он заигрывал?

– Ну да.

– Слушай, Оливия. Усама бен Ладен – мусульманин. Ты когда-нибудь слышала о мусульманах? Знаешь о них что-нибудь?

– Да знаю я про мусульман, знаю! Я же тебе сказала – это все для отвода глаз. И вместо того, чтобы сидеть в пещере в этом своем Афганистане... Он крутится среди бомонда, этакий бизнесмен: плейбой, продюсер. Весь такой с иголочки... Слушай, я докопаюсь... Добьюсь, чтобы его посадили, спасу мир от терроризма и заполучу двадцать пять миллионов долларов!

– Угу. Только... Пообещай мне одну вещь...

– Ну что еще?

– Пообещай мне, что ты не будешь звонить Барри и говорить ему, что нашла Усаму бен Ладена. На презентации крема для лица!

Оливия промолчала. Ее кредо было: у каждого своя голова на плечах. Она часто задавалась вопросом: случись ей быть во Всемирном торговом центре во время теракта 11 сентября, когда власти отдали распоряжение оставаться на местах и не стали эвакуировать людей из здания, что делала бы она – сидела бы, где ей велено, или пораскинула бы собственными мозгами и даладеру?

– Оливия, ты меня слышишь? Помнишь как все обернулось с саранчой в Судане? А как насчет мунистов в графстве Суррей, которые на поверку оказались отрядом скаутов? А история с привидением- кровопийцей из Глостера, тем самым облачком пара из вентиляционной системы? Пойми, «Sundy Times» только-только начала тебе доверять! Послушай меня: сдай статью про Майами в срок: хорошую, длинную статью – и не ищи приключений на свою голову!

– Ладно, – капитулировала Оливия. – Спасибо, и все такое прочее.

Однако она так и не смогла уснуть. План Усамы бен Феррамо впечатлял. Кто будет подозревать человека, который у всех на виду? Всем известно, на «Аль Каиду» работают маргиналы: инженеры в старых потертых костюмах. Такие живут в грязных меблирашках в Гамбурге или в разваливающихся домишках в Криклвуде[3], которых понатыкали в тридцатых годах на месте аэродрома; они покупают еду на вынос в дешевых индийских забегаловках, едят все вместе, молятся на съемных квартирах, временно приспособленных под мечеть, а инструкции сторонникам посылают по факсу из почтовой конторы в Ниасдене.

Те, кто работают на «Аль Каиду», не собираются на вечеринки в роскошных отелях, чтобы лениво потягивать яблочный мартини. Те, кто работают на «Аль Каиду», не продюсируют голливудские фильмы и не нанимают назойливых пиарщиц. Это было замечательным прикрытием. Лучше не придумаешь.

Оливия вскочила с постели и проверила, не пришло ли ей на компьютер письмо от Барри. Нет. Ни слова. А если поискать информацию о Феррамо в Интернете? Оливия вызвала «Google», набрала «Пьер Феррамо ».

Ни-че-го. Ни слова. Еще есть вопросы, кто он такой?

Оливия выключила свет и еще раз попыталась уснуть. Проклятая смена часовых поясов. Но... она должна что-то сделать, должна. В противном случае через сорок восемь часов ее ждут Лондон, тамошний дождь и очередная статья о преимуществах новой коллекции белья от «Marks & Spencer», основная тенденция которой – сделать незаметными женские трусики. Экран монитора терпеливо мерцал в темноте. В конце концов, что она теряет, если напишет Барри?

Она сидела в кафе на берегу, ждала утреннего звонка от Барри, и ей хотелось одного – чтобы ветер перестал дуть. Было солнечное влажное утро, великолепное, если бы не ветер, который завывал и хлопал тентом за ее спиной. Завтрак Оливия любила больше всего. И чтобы на завтрак был кофе и что-нибудь вредное для фигуры. Кекс. Или копченый лосось, булочка и сливочный сыр. Или блинчики с банановым соусом. И чтобы можно было одновременно пролистывать газеты – как можно больше газет. Но этим утром «New York Times», «Miami Herald», «USA Today» и английские таблоиды лежали на столике, придавленные солонкой. Оливия заказала тост с яблоком и корицей – чтобы уничтожить всякие воспоминания о вчерашнем яблочном мартини. Подобное лечится подобным: яблоко – яблоком, змеиный укус – змеиным ядом...

Оливия верила в то, что к первой мысли, возникшей сразу после пробуждения, стоит прислушаться. Однако этим утром – все из-за этих жалюзи, с которыми она тщетно пыталась вчера справиться, не вставая с постели, – этим утром рассветное солнце Майами, горевшее в полную силу, разбудило ее в пять тридцать, после трех часов сна, и в голове не было ни одной мысли. В таких случаях считалось, что первая мысль после пробуждения – та, что приходит сразу после первого глотка кофе. «Сейчас, уже скоро», – с облегчением поняла Оливия, увидев официантку, несущую ее заказ. Признательно улыбнувшись, Оливия налила чашку, сделала глоточек и принялась ждать прихода утренней мысли.

– Это он. Это Усама бен Ладен, спрятавшийся у всех на виду, после того, как сделал пластическую операцию и сантиметров на двадцать укоротил ноги.

Она полила кленовым сиропом треугольничек тоста (яблоко с корицей), и отрезав кусочек, принялась смотреть, как на тарелку вытекает яблочный сок. Перед мысленным взором возникла сценка: сегодня на вечеринке она увещевает Усаму бен Феррамо:

Убивать нехорошо. Принадлежа к разным народам, мы должны научиться уважать различия между нами и жить в мире.

Усама бен Феррамо, сломленный ее доводами, рыдает и сквозь слезы заявляет, что с джихадом отныне покончено, в будущем он будет, не покладая рук, трудиться во имя мира во всем мире, плечом к плечу с Падди Эшдауном, президентом Картером, этой рыженькой из «Spiee Girls» и прочими, и прочими. Оливию чествуют во всем мире, повышают до статуса международного корреспондента, награждают Пулитцеровской премией... Раздался звонок мобильника.

– Да, – ответила она голосом человека в состоянии крайнего стресса, краем глаза проверяя, нет ли поблизости шпионов «Аль-Каиды». Это звонил Барри.

– Значит так. Numero uno:[4] материал про плавучую гостиницу...